– На силу свою ты, Гильгамеш, не надейся. Будь хладнокровен. Впереди пусть шагает Энкиду, он ведает тропы и к кедрам найдет дорогу.

Двинулись побратимы дорогой бога солнца Шамаша. Спустя шесть недель увидели гору. Перешли ров, окружавший кедровый лес, вступили под сень деревьев.

Заметив друзей, Хумбаба стал неслышно к ним подкрадываться. Но что это? С чистого неба внезапно ударила буря. Это Шамаш, заметив опасность, выпустил восемь ветров. Загромыхали громы. Молнии пересекались, словно мечи великанов. И завертелся Хумбаба, как щепка в водовороте. Из его пасти вырвался вопль. А с ним и мольба о пощаде.

Гильгамеш поднял свой топор и нанес удар Хумбабе прямо в затылок, а Энкиду довершил ударом в грудь. На третьем ударе рухнул Хумбаба на землю. Закачались кедры, застонали, ибо погиб их покровитель.

– Теперь за иное возьмемся! – воскликнул Гильгамеш и сразу сорвал с тела Хумбабы первое одеяние и бросил в яму с водой. Закипела вода, поднялся вверх горячий пар. Энкиду же набросил сеть на шесть остальных одеяний и швырнул в ту же яму. Там они и рассеялись.

Пробудившись на следующее утро, Гильгамеш умылся, облачился в чистую одежду. И в этот миг посветлело небо – с вершин спустилась сама богиня Иштар.

– Хочу, Гильгамеш, чтобы ты стал моим супругом, – сказала она. – В дар ты получишь от меня колесницу с золотыми колесами. Запряжет в нее ураган могучих мулов, которые подвезут тебя к нашему дому. Сядешь ты на золотой престол, и преклонят перед тобой колени все земные владыки.

– Замолчи! Не возьму тебя в жены! – прервал Гильгамеш богиню. – Ты подобна жаровне, что гаснет в холод. Дверь ты худая, что ветер снаружи впускает, дом, что обрушился на владельца, мех дырявый, сандалия, жмущая ногу. Лучше вспомни, кого ты любила и кто сохранил благодарность о твоей любви? Думузи, которого ты любила, до сих пор страдает. Птичку-пастушка ты любила – обломала ему крылья! Могучего льва любила, но от любви он получил в степи семью семь ловушек. Конь тебе полюбился, отважный в битвах. Загнала ты его в конюшню, уздой наградила и плетью, лишила ручьев прозрачных, мутной водой напоила, до упаду приказала скакать. Еще пастуху-козопасу любовь свою подарила, но затем превратила его в волка. Был любим тобой Ишуллану, хранитель отцовского сада. Когда же он отверг твои притязания, ты его в паука превратила. И вот теперь твоя похоть ко мне обратилась? Не бывать этому!

Услышав эти речи, разгневалась богиня, в небо взвилась и предстала перед троном родителя Ану.

– О отец мой! – завопила она, рыдая. – Оскорбил меня Гильгамеш. Все мои прегрешения перечислил. Ославил он меня, так пусть за это будет наказан.

– Но ты первая оскорбила царя Гильгамеша своим предложением.

– Пусть он будет наказан! – не унималась богиня. – Сотвори быка, чтобы он растоптал нечестивца в его покоях. Если смертные будут нас, бессмертных, оскорблять, оскудеют дары и зашатается трон твой, отче! А не то сойду я в нижнее царство и выпущу оттуда мертвых, чтобы они всех живых истребили.

– Хорошо, хорошо! – промолвил испуганный Ану. – Будет тебе бык, только мертвых оставь в покое!

Тут же был создан могучий бык, которого рассерженная богиня без промедления погнала в ненавистный город. Достигнув Евфрата, выпил бык всю воду в семь глотков и вступил в Урук. От его первого дыхания открылась яма, и в нее упали сто мужей. От второго дыхания разверзлась еще одна яма. В ней погибли двести урукцев.

Услышав шум, вышли навстречу чудовищу друзья-побратимы. Энкиду, бросившись сзади, ухватил быка за хвост, и бык повернулся. Гильгамеш ударил его между рогами, и бык свалился на землю бездыханный. Кинжалом Гильгамеш распорол бок быка и вытащил огромное сердце, принеся его в дар богу Шамашу.

Увидев гибель быка, заголосила Иштар:

– Горе тебе, Гильгамеш! Ты меня опозорил, убив быка!

Услыхал эти речи Энкиду, вырвал хвост у быка и швырнул богине прямо в лицо.

Зарыдала Иштар и призвала городских блудниц, которые ей верно служили, оплакать быка. Гильгамеш же созвал мастеров, чтобы оправить бычьи рога, и прибил их над ложем, а затем задал во дворце пир.

Однажды, проснувшись среди ночи, Гильгамеш рассказал Энкиду сон:

– Мне приснился небесный дворец, а в нем – собрание бессмертных богов. Беседу вели три бога: Ану, Энлиль и Шамаш.

Наш покровитель Ану сказал Энлилю:

– И зачем они умертвили быка, которого я создал? Но не только в этом их прегрешение. Они похитили кедры Ливана, которые охранял Хумбаба. Пусть за это жизнью заплатят.

– Нет! – возразил Энлиль. – Пусть один Энкиду умрет. Гильгамеш достоин прощения.

– За что же он должен быть наказан? – вмешался Шамаш в беседу. – Не твоим ли, Энлиль, решением уничтожены были и бык, и Хумбаба?

– Помолчал бы ты лучше, защитник убийц! – разгневался Энлиль. – Знаю, что ты их советчик, вечно им потакаешь!

Услышав рассказ Гильгамеша, побледнел Энкиду и отвернулся. Его губы трепетали, как мушиные крылья. По лицу Гильгамеша катились слезы.

– Не пойму я, – молвил Энкиду, – почему я должен умереть? Не рубил я кедров и тебя убеждал их не трогать. Почему на меня обрушится кара?

– Не переживай! – сказал Гильгамеш побратиму. – Умолю я богов, чтобы жизнь тебе сохранили. Я на их алтари принесу золото, серебро, все богатства.

Но тут с неба донесся печальный голос бога Шамаша:

– Золота и серебра не трать, Гильгамеш! Вымолвленное слово в уста не возвратится. Решения своего бог никогда не отменит. Такова судьба!

– Что ж! Я готов уйти! – смирился Энкиду. – Но прошу тебя, Шамаш, отомсти всем тем, кто меня человеком сделал, пусть они будут прокляты!

– Ты, Энкиду, не прав, – отозвался Шамаш. – Твои проклятия я снимаю. Ведь судьба дала тебе в побратимы Гильгамеша. И теперь, когда ты умрешь, на ложе печали уложит тебя Гильгамеш и окружит царским почетом, повелев оплакать тебя народу Урука.

Едва занялось утро, Гильгамеш, стоя у ложа, пропел свой погребальный плач:

– Энкиду! Мой побратим! Твоя мать антилопа и отец онагр породили тебя. Молоком своим звери вспоили тебя на пастбищах дальних. В кедровом лесу тропинки вспоминают тебя, Энкиду, неустанно. Ты топор мой мощный, мой кинжал безупречный, мой щит надежный, праздничный плащ мой, мои доспехи. Друг мой, воздвигну я тебе кумир, какого еще не было в мире!

Не утешившись горьким плачем, бежал Гильгамеш в пустыню. Достигнув холмов, упал он на землю, забылся сном, но сон не вернул Энкиду.

И снова шел пустыней, пока не показались горы, означавшие, что здесь граница мира. Увидел герой в скале пещеру, запертую медной дверью. Ее охраняли стражи, ужаснее которых невозможно представить. На тонких паучьих ногах высилось мохнатое тело скорпиона с человечьей головой.