– Чем занимаешься? – спросил демиург Шамбамбукли.

– Карты раскладываю, – мрачно отозвался демиург Мазукта.

– Получается?

– Нет.

Демиург Шамбамбукли присел на корточки рядом с Мазуктой.

– А что будет, если все сложится?

– Мир во всем мире, – огрызнулся Мазукта, – и трудно-представимое счастье для всего человечества.

– Ух ты! – восхитился Шамбамбукли и посмотрел на расклад.

Мазукта как раз совмещал края двух карт.

– Так годится, по-твоему?

Шамбамбукли посмотрел, склонив голову набок.

– По-моему, красиво, – он провел пальцем по изгибу реки на месте соединения карт. – Вполне естественная граница.

– Я тоже так думаю. И народы там родственные, даже языки похожи. Вот с запада что приткнуть, не знаю…

Некоторое время демиурги передвигали контурные карты, убирали одни, подсовывали другие – но границы никак не хотели совмещаться. Постоянно наползали одна на другую, а несколько маленьких карт карманного формата и вовсе потерялись под широкими листами.

– Вот еще этих четырех королей надо распихать… – кусая губу, размышлял Мазукта. – Их рядом никак нельзя держать, один другого побьет.

– А если этого – туда, а того – сюда? – предложил Шамбамбукли.

– А этих двух?

– Ну… одного запихни на какой-нибудь остров.

– На остров нельзя, там у меня уже королева.

– Тогда на полуостров.

– Это можно…

Короли и тузы нашли свое место, с шестерками оказалось и того проще. Постепенно карта мира начала вырисовываться все яснее. Границы стран притерлись друг к другу, пролегли пунктиры торговых путей, разными цветами обозначились политические и культурные связи.

– Смотри, кажется, получается! – обрадовался Шамбамбукли.

– Угу, – кивнул Мазукта, укладывая на место последнюю крошечную республику. – Все на месте, все в порядке, в мире полная гармония и совершенство.

– Красота какая! – пробормотал Шамбамбукли. – Как у тебя здорово получилось!

– Да ну, ерунда, – скромно пожал плечами Мазукта. – Детская забава. Пойдем чай пить, поздно уже.

Он наклонился, поднял плащ, на котором только что раскладывал карты, встряхнул его и набросил на плечи. Разноцветные бумажки взлетели – и с шорохом осыпались на землю – одна на другую, одна на другую…

– Пущать не велено.

– Но я по важному делу!

– Все по делу.

– Ну пойдите, скажите ему, что Я пришел.

– Я с большой буквы?

– Да.

– Не пойду. Не велено беспокоить.

– Впустить! – крикнул Пророк, которому надоела эта возня у двери. Полог отодвинулся, и в шатер вошел посетитель.

– Здравствуй.

– Ну, проходи, нечистый.

Посетитель удивленно вскинул брови, оглядел себя, понюхал подмышки и обиженно спросил:

– Почему нечистый?

– В метафизическом смысле, – хмыкнул Пророк. – Ну хорошо, проходи, Сатана. Так тебе больше нравится?

– Ты меня с кем-то путаешь, – озабоченно пробормотал посетитель.

– Да? А кто же ты тогда?

– Я демиург.

Пророк расхохотался.

– И как же тебя зовут, в таком случае?

– Шамбамбукли…

– Вот ты и попался! – радостно ухмыльнулся Пророк. – Всем известно, что имя нашего демиурга Чурмбедмбдактчи. Он мне сам это сказал.

– Я такого не говорил! – возмутился Шамбамбукли.

– Еще бы! Ты, исчадие ада, конечно же, не можешь произнести этого имени. Ну, попробуй?

– И попробую! Чурем… погоди минутку… как ты сказал? Чермендак… Нет, Чурембендак… дук… дакт…

– Ага, не можешь!

– Ерунда какая-то! – помотал головой Шамбамбукли. – Зачем мне повторять всякую чушь? Это же я – демиург!

– Разумеется, именно так ты и должен говорить. Ты же Сатана, великий искуситель. Но меня не обманешь.

– А я и не обманываю!

– Ну разумеется, – улыбка Пророка стала откровенно глумливой. Шамбамбукли насупился.

– Я демиург.

– Ой, перестань, – отмахнулся Пророк. – А то я не видел демиурга! Он явился мне во сне, могучий и прекрасный, его голос был подобен колокольному звону, а на голове его был золотой венец…

– Ну и чем я виноват, что тебе снятся такие дурацкие сны?

– Это было пророчество! – нахмурился Пророк.

– Я могу надеть золотой венец, если это для тебя так важно.

– Поздно.

Шамбамбукли вздохнул.

– Ладно. Как бы меня ни звали – может, ты все-таки выслушаешь, что я хочу тебе сказать?

– Нет, – помотал головой Пророк. – Даже и не подумаю. Мне нет дела до твоих лживых речей.

– А зачем же ты велел меня впустить?

– Исключительно для посрамления.

– Хорошо, можешь посрамить, только сперва выслушай.

– Посрамить могу, а слушать не стану.

– Да очнись же ты! – закричал Шамбамбукли. – Неужели ты сам не понимаешь, что жечь детей в печах – безнравственно?!

– Эк тебя проняло! – засмеялся Пророк, глядя на покрасневшее лицо Шамбамбукли. – Что, не нравится, Сатана?

– Да, не нравится! И не говори мне, что это я тебе велел, или кто там твой бог. Ни один бог в здравом уме не мог такого приказать!

– Говори, говори, я тебя не слушаю. Я плюю на тебя, Сатана.

– Да какой я тебе, к черту, Сатана?! Что ты привязался с этим именем?

– Сатана, – спокойно ответил Пророк, – суть искушающее человека злое разрушительное начало. Раз ты задумал меня искушать – значит, ты Сатана.

– Я такого начала не творил, – медленно покачал головой Шамбамбукли. – Конечно, это очень удобно, сваливать свою вину на какого-то Сатану… Но поверь мне, человека никто не искушает. Он прекрасно справляется сам.

– Ты мне наскучил, – отмахнулся Пророк и крикнул в сторону: – Стража!

В шатер вошел могучий стражник в кожаном доспехе. За ним ужом проскользнул секретарь с пером за ухом.

– Кого?

– Вот его, – Пророк указал на Шамбамбукли.

– Голову рубить или как?

Шамбамбукли судорожно схватился за горло, на котором виднелись уже два свежих шрама.