соседствовал с комнатой смеха и залом игровых автоматов. Но мне это место не показалось весёлым. Попав в него впервые, я заблудилась и принялась реветь в голос. Билетерше пришлось выводить меня наружу. Лабиринт из сна значительно превосходил его по размеру. Я брела и брела, поворачивая то влево, то вправо, но по ощущениям заходила всё глубже. Видела лишь отражение, но чудилось, что в зеркалах прячется кто-то ещё. Несколько раз я почти ловила загадочного спутника боковым зрением, но он ускользал.

...Разбудила меня Жозефина-Симона - сонная и недружелюбная.

- Третий час уже, - проворчала кошь, будто это я виновата, что она проспала. - Корми меня, и будем собираться.

Глядя, как питомица хрустит элитным кормом, я без энтузиазма поковырялась в тарелке с супом. Аппетит пропал напрочь. Как и желание ехать к Валентину Макаровичу. Что я ему скажу? Спрошу в лоб, куда он дел магов? Если дед ни сном, ни духом, решит, что спятила. А если замешан, противопоставить нечего. В прошлый раз с питомицей едва шеи в его подъезде не переломали.

На улице жара усилилась. Солнце палило, ветер стих, воздух почти не двигался. Застыл некой субстанцией, оставляя на коже и одежде невидимые липкие следы. В автобусе меня укачало. Пришлось выйти на остановку раньше и отсиживаться на лавочке, вытирая капли пота со лба. Переноска стояла рядом и признаков жизни не подавала. Питомица почувствовала, что дело не ладно, и деликатно помалкивала.

Мимо сновали прохожие, сменившие дождевики и куртки на летний открытый гардероб. Горожане радовались наступлению полноценного лета, а я смотрела на них, и раздражение росло. Для всех вокруг это обычный день. Люди не подозревали о произошедших переменах - магических и опасных. Не догадывались о вероятной победе могущественного темного мага, способного наворотить столько дел, что наш миллионный мегаполис подпрыгнет.

- Пришла в себя? - озабоченно поинтересовалась Жозефина-Симона, пользуясь тем, что остановочная площадка временно опустела.

- Не особо, - бросила я, вздыхая.

Сейчас я очень хотела уметь пользоваться даром. Исключительно для личной выгоды. Наколдовала бы ветер - холодный и приводящий в чувство.

- Значит, ждём? - спросила кошь печально. Ей тоже приходилось не сладко в шубе.

- Нет, - я поднялась, чуть покачнувшись. - Едем дальше. Иначе передумаю.

Питомица промолчала. Я заподозрила, кошь не против дать деру. Главное, чтобы инициатива исходила от меня. Самой-то не с руки, то бишь не с лапы, паниковать, раз настаивала на поездке к старику.

Остановку на краснобусе мы преодолели без дополнительных катаклизмов. Успели покинуть транспорт до того, как до нас добралась кондуктор. Расточительство - платить за пару минут езды. Ощущая себя нетрезвым морячком в качку, я направилась к дому Валентина Макаровича. Глядела исключительно под ноги во избежание травм и торопливо придумывала план. Или его подобие.

Переноска дернулась, раздался судорожный вздох.

- Ох ты, ёёёёёперный театр!

- А? - я подпрыгнула на месте, решив, что дражайшую питомицу вновь вознамерились умыкнуть, и чудом удержалась на негнущихся ногах. - Ты чего?

- А ты не видишь? - спросила кошь зловещим шепотом. - Дом-то, дом! Дык парк же!

- Где? - я посмотрела вперёд и выронила матерящуюся переноску.

И, правда, парк. То бишь, сквер. Уютный такой сквер. С лавочками, клумбами, молоденькими елками и фонтаном с двумя кукольными ангелами. Совершенно новый сквер на том самом месте, где два дня назад высилась четырнадцатиэтажка героя публикации!

Я протерла глаза. Потом ещё раз. И ещё. Но сквер никуда не делся. Возле фонтана носились дети, по дорожке прогуливались две мамочки с колясками. На ближайшей лавочке пожилая женщина в пестром сарафане обмахивалась самодельным веером. Все эти люди явно не считали внезапное исчезновение панельной махины и появление зоны отдыха чем-то особенным, будто коротали тут время из года в год.

- Валим отсюда, - прохрипела Жозефина-Симона. - А то сами превратимся в постаменты.

- Или елки, - согласилась я, хватая кошачье транспортное средство с асфальта.

Удивительное дело, со страху и дурнота, и слабость исчезли. Я так шустро ушуршала к остановке, что никакие темные маги б не догнали.

 

****

Шок-таки не прошёл даром. На работу я поехала лишь в пятницу. Два дня честно пролежала в постели с температурой. Жозефина-Симона коротала время под боком, не рискуя высовывать нос из спальни лишний раз. Маман даже корм «грустной кисе» приносила, считая, что питомица не до конца оклемалась после проблем с глазами и побега, вызванного нервным срывом из-за расставания с детьми.

Ничего путного мы с кошью не придумали. Обращаться за помощью не к кому. В вечер возвращения от дома-сквера я откопала телефоны Руфины и Валерии. На гадалку я и не рассчитывала. Раз её вырастил не Глеб Вениаминович, вряд ли бы у нее сохранился тот же номер. Но Лере полагалось оставаться ведьмой и водить дружбу с кем-то из магической братии. Однако надежды не оправдались, на звонки вновь ответили незнакомцы.

- Будем выжидать, - предложила кошь, нервно молотя хвостом.

- Чего? Пока нас укокошат?

Жозефина-Симона фыркнула.

- Пока твой дар не проявится и не подскажет, как быть. И не ходила б ты на работу. Вдруг ОНИ нападут по дороге.

Но я отмахнулась, не веря ни на грамм, что четыре стены способны защитить от могущественных врагов, легко изменивших несколько глав в истории. Собираясь в пятницу утром в редакцию, я ощущала на себе укоризненный взгляд питомицы, но не поддалась. Навела марафет, чтобы скрыть бледный болезненный вид, и бодро выскочила из дома, стараясь спрятать беспокойство. Перед Жозефиной-Симоной я могла хорохориться сколько угодно, но реально храброй героиней я себя не чувствовала.

Небесная канцелярия сжалилась, сбросила градусов пять и вернула в мегаполис ветер. Но я всё равно чувствовала себя прогульщицей физры, вынужденно пробежавшей два километра ради зачета. Добравшись до офиса, заперлась в дамской комнате и минут десять приводила раскрасневшееся лицо в порядок. Преуспела мало. Галина, встретив меня в коридоре, досадливо покачала головой.

- Отлежалась бы ещё день, - бросила она. - Выглядишь... э-э-э... не слишком здоровой.

- Дома тошно, - пожаловалась я. - Не люблю болеть.

- Ладно. Помоги сегодня сайту. Пиши новости в ленту. Станет хуже, дуй домой.

- Угу, - буркнула я, обидевшись. После последних неудач, мне не хотели поручать ничего серьезного, да и внешний вид не внушал доверия. Вдруг опять свалюсь, работу придётся доделывать кому-то другому. Пока болела, всю мою злополучную рекламу коллеги успели переделать, согласовать и сверстать.

Погрузившись с головой в городские события, я