— Могу вам предложить два варианта: переодеться или отказаться от посещения нашего ресторана. Разумеется, если вы уже приглашены или оплатили столик, — хостес явно намекает на то, что у меня не хватит денег ни на один напиток из их долбанного меню.

Мимо нас проходят снобы, одетые в дорогие костюмы, но меня уже не остановить.

— Спорим, — прицелив взгляд и тон, ставлю ее на место. — Через две минуты вы будете извиняться за ваше неподобающее хамство и пропустите меня внутрь?

— Ваше лицо мне знакомо…, — она теряется на доли секунд, сраженная моей уверенностью. — В любом случае, я вынуждена передать вас в руки охраны, — выдает уже более тихо, заметив движение за моей спиной.

Два сильных амбала крепко хватают меня за плечи. Мышцы простреливает стягивающая и неприятная боль. Крик глохнет в потоке эмоций. Собрав все силы в кулак, реагирую молниеносно, со всей внутренней злостью ударяя локтем одного из них.

Меня мгновенно скручивают еще сильнее. Буквально сгибают пополам, как надломленную пластиковую куклу. В тот момент, когда мои ожидания падают до нуля, нашу неловкую бойню прерывает приглушенный, но звонкий и непоколебимый голос.

Настолько уверенный и придавливающий все живое к земле, что напоминает звук сабли, наотмашь разрубающей воздух.

— Руки убрать. Она со мной, — всего несколько слов, от которых невозможно сбежать. Скрыться. Капкан захлопнут, и его острые зубья только что забрались мне под кожу.

И всего один голос, что невозможно забыть. Голос, что приколачивает мои пятки к полу, а легкие резко вдавливает в грудную клетку.

Голос, который напоминает шепот змея-искусителя и одновременно сочетает в себе невообразимый микс из угрозы, легкого соблазна, тотальной уверенности и даже…снисходительной ласки.

Голос, от которого пальчики ног и рук немеют, превращаясь в лед, а низ живота наливается густым жаром.

Голос мужчины, от которого невозможно отвести взгляд.

Даже если очень сильно захотеть.

Я думаю, в мире найдется мало женщин, не жаждущих впиться в его плотный кошелек, гениальный, хоть и больной мозг, и твердый член.

Онемев до кончиков пальцев, я уставилась на Дэниела Кинга точно также, как в тот день, когда он спас меня от побоев мужа.

День, когда…пожалуй, именно он изменил все.

Мне трудно вспомнить что-либо ярко и четко из той ночи. Но есть моменты, которые нельзя вычеркнуть из памяти даже пребывая в наркотическом дурмане.

— Что ты тут делаешь? — собравшись с духом, занимаю оборонительную позицию я. — Я никуда с тобой не пойду, — бросаю вызов его глазам, которым позавидуют все хамелеоны планеты. Сейчас они имеют цвет надвигающегося шторма, полностью отражая и олицетворяя агрессивные вибрации, что исходят от мужчины. Такой эффект создается из-за их «прозрачности», способной зеркалить весь внешний мир.

— Но ты же пришла, — замечает покровительственным голосом, приподнимая бровь.

— Так это чудо-послание от тебя? Решил поиграть в инкогнито? — мне тяжело говорить с Дэниелом на равных, но я отчаянно пытаюсь.

Я не его зверушка. Не его чешуйчатая рептилия, которую он изучит, накормит и обратно загонит в клетку.

— И зачем? — интересуюсь вдогонку.

— Ты задаешь слишком много вопросов, Эра, — коротко отвечает Дэниел. — Многие из них не предназначены для посторонних ушей. Пойдем за мной, — не терпящим возражений тоном, он явно ставит мне ультиматум. В простой и лаконичной фразе скрывается внушительная угроза.

Он снова это делает. Ставит меня перед мишенью в воображаемом тире. Заряжает обойму. Расстрел можно отстрочит, но он неизбежен.

Все как всегда: Кинги диктуют правила. Я ведусь, подчиняюсь, иду на поводу. Сопротивляясь, брыкаясь, проклиная, но все же продолжаю плясать по их нотам. Будто у меня есть выход? Если вы понимаете, о чем я…таким мужчинам нельзя просто ляпнуть «нет». Я однажды попробовала. Мне было пятнадцать.

Чем закончилось — вы знаете. Нужно было просто сбежать.

— Тебя ждет ужин. И насколько я помню, ты любишь Совиньон Блан. Не заставляй меня ждать, — вновь смерив меня своим фирменным взглядом бессердечного инопланетянина, Дэниел направляется вглубь ресторана, демонстрируя мне свою широкую спину, мощную фигуру и приглушенный костюм глубоко-серого цвета.

Еще один идеальный человек, мать его.

Неиспорченный наркотой, не затравленный психологическим насилием.

Хотя насчет последнего — не уверена.

Знаю, Дэниел какое-то время лечился в психиатрической клинике, когда учился в Лос-Анджелесе. Так писали в желтой прессе. Источник не самый достоверный, но если прибавить к слухам странные наклонности Дэниела — все может быть. Когда человек не от мира сего это всегда чувствуется. Дэниел со своим зоопарком из редких рептилий как раз из таких.

В этом есть свое очарование. И, определенно, секс. Ничто так не возбуждает меня, как мужчины, которые ничего не боятся. И которых, боятся все.

А Дэниел Кинг олицетворяет собой отсутствие страха. Этот факт буквально высечен на радужке его глаз, транслируется через походку и едва заметную полуулыбку а-ля «я — властелин мира».

Следуя за Кингом, я направляюсь к столику, слушая его отравляющий во всех смыслах парфюм. От него исходит настолько одурманивающий шлейф, что трудно оставаться в трезвом сознании. Сквозь ноты табака, кожи и терпкого кофе пробивается сама смерть — финальный мускусный аккорд и сандаловое дерево.

Не надышаться, перед этой самой смертью, черт бы его побрал.

Взгляды всех женщин в ресторане устремлены на меня и полны зависти. До тех пор, пока мы не скрываемся в VIP зоне ресторана, подальше от чудих глаз. Мужчины также провожают нас любопытными взорами — все эти охотники за баблом, мечтают создавать деньги из воздуха, как это делает он. Невозможно не ощущать, игнорировать то, что их внимание обращено и ко мне, что до сих пор меня удивляет. Красота — главное оружие женщины, а я давно ее потеряла. Очевидно, виной заинтересованных взоров являются гены дорогой прабабушки. Иного объяснения повышенному общественному вниманию я не нахожу.

— Узнаю, все тот же фирменный властный тон Кингов. Меня от него тошнит. Ты совсем не изменился. Уверена, как и твой отец. Когда вы уже поймете, что земля не вертится вокруг вас двоих, — опускаясь на стул, воинственно скрещиваю руки на груди. Бесцеремонно закидываю ноги на стол, любуясь тем, насколько омерзительно выглядят тяжелые «Гриндерсы» на фоне белоснежной скатерти.

Достаю сигарету, не глядя на Кинга. Не интересуясь, можно ли здесь курить. Мне плевать. Хочу обратно, в свой иллюзорный бронированный танк и безопасность. Дым от сигарет создаст кокон, в котором я спрячусь, и этот ублюдок ни за что до меня не дотронется.

В тот момент, когда мои губы едва касаются фильтра, Дэниел резко выхватывает сигарету из моих пальцев. Опешив от такой наглости, поднимаю на него возмущенный взгляд и тут же внутренне уменьшаюсь в размерах. Становлюсь пылинкой под его осуждающим взором. Не разрывая зрительного контакта, Дэниел тушит сигарету о пепельницу, и я, наконец, замечаю, что его руки облачены в кожаные перчатки.