— Да что он вообще понимает, эта блохастая псина! — взорвался Курх. — Что может знать о долге тот, кто даже в свою Стаю приходит и уходит, когда вздумается? Что может он понимать в чувствах, когда каждую луну гуляет с новой волчицей? Кто дал ему право судить меня и тебя?

Я потрясенно умолкла под этим внезапным порывом.

— Прости меня. И спасибо, что взял сегодня с собой. Я увидела все своими глазами.

— Волки лживы, — холодно сказал Курх. Я покаянно опустила голову.

— Я больше не верю ни одному его слову.

Волки лживы. Но Аки был честен, говоря, что заботится о своей Стае. Он шел впереди всех, он бросился на защиту волчицы. Стоит ли спешить осудить его за то, что ему важно лишь собственное волчье племя?

А что же Курх? Что скрывает его отстраненный взгляд и холодность, сменяющая интерес и заботу? Я не знала ответа.

— Сирим, — Курх посмотрел мне в глаза, — я хочу, чтобы Аки никогда здесь больше не появлялся. Увы, ни люди ни духи не в силах помешать Волчьему Пастырю ходить между мирами. Но я обеспечу охрану. И Кут с этого дня останется при тебе. Обещаю, я сделаю все, что в моих силах, чтобы поддержать жизнь в серединном мире. И, Сирим, если он ещё раз объявится, я хочу узнать об этом от тебя.

— Обещаю. Прости меня, Курх.

Извиняясь и благодаря, я на мгновение прикоснулась к холодной коже руки, которой он растирал мне спину. Курх горько улыбнулся каким-то своим мыслям.

— Отдыхай. Мазь скоро подействует. Но постарайся спать на боку. И еще: вряд ли тебе стоит сегодня лежать на спине.

Я поняла намёк.

*

Мы примерили на себя новые роли. Курх — сурового воина, я — боевой подруги и жены, ожидающей супруга из похода. Курх научил меня готовить заживляющую мазь из мха и засушенных листьев и покорно позволял смазывать укусы, хотя вряд ли дух сильно нуждался в лечении. Но для меня это значило многое: я чувствовала себя нужной.

Куту тоже была отведена важная роль моего личного охранника, и малыш, пока все еще восстанавливавшийся после травм, полученных в ущелье, тенью следовал за мной везде, куда бы я ни пошла. Мне была приятна его компания, и вдвойне отрадно было видеть, как Курх хвалит песца и в шутку расспрашивает его, что происходило днем в его отсутствие. Курх, как и обещал, отрядил охранников, зверей и духов, и их силуэты я временами различала в тумане — но не более. Ни один из них мне не показывался.

По вечерам, пока я обрабатывала его раны, Курх рассказывал о волках. Где были новые нападения, есть ли пострадавшие среди людей. Я с замиранием сердца ловила каждое упоминание о соплеменниках или соседях. Но к счастью мой род пока мало интересовал волков, поскольку поселение располагалось у побережья в окружении равнин и пустынных предгорий, а волки предпочитали не покидать леса.

Курх был со мной почти каждую ночь, но по его напряжённому телу и суровому отстраненному лицу казалось, что и в постели он дает бой невидимым врагам. Скупо, без лишних движений, он входил в меня, словно нанося удар за ударом. А после, оставаясь сверху, смотрел на меня с лёгкой улыбкой. Его настрой невольно предался и мне, и хотя иногда мне хотелось прикоснуться к мужу, я тоже лишь сдержанно улыбалась в ответ.

Про Аки мы практически не говорили. С тех пор, как я встретилась с ним в ущелье, он больше не объявлялся ни среди волков, ни на пороге дома. Сказать по правде, я была этому рада. Видеть его мне совершенно не хотелось.

Пусть даже я чувствовала, что это неизбежно произойдет.

Так и случилось. Я была во дворе, собирая поленья для растопки печи, когда над ухом раздался тихий вкрадчивый полушепот:

— Здравствуй, маленькая жена.

Я взвизгнула, поленья вылетели из рук. Аки с истинно звериной грацией нагнулся, чтобы собрать рассыпавшиеся чурбаны.

Кут метнулся к духу, обвил руку, впился зубами и когтями. Я опрометью бросилась к дому. Но Аки оказался быстрее. Небрежно отшвырнув песца в сторону, он в три прыжка догнал меня и захлопнул дверь перед самым носом.

— Не приближайся! — я замахнулась единственным поленом, оставшимся в руках. — Зачем ты пришёл? Я была с Курхом в ущелье, я все видела своими глазами!

— Г розная маленькая жена, — насмешливо протянул Аки. Неуловимое движение — и моё оружие перекочевало в его руки. Краем глаза через плечо Аки я увидела белый хвост Кута, бегущего прочь со двора. Я не сомневалась в его храбром сердечке. Малыш, верно, хотел привлечь внимание стражей, скрытых в тумане. И как это дух умудрился проскользнуть мимо них?

— И что же ты собиралась сделать, — спросил Аки, лениво подбрасывая полено в руке. — Огреть меня этой дубинкой и предложить мужу сделать ещё один коврик для дома?

— Что вам нужно? Там, в ущелье, ты напал на людей! Твоя волчица чуть не загрызла меня и Кута!

— Да, и что с того? Для нас вы пища, только и всего. Каждый выживает, как может.

— А как же закон? Ты нарушаешь равновесие! В тяжелые времена нужно идти на уступки и делать все, что возможно, чтобы выжили все, не только волки. И не только люди тоже.

— Равновесие, закон… Знакомые слова, — он нарочито громко втянул носом воздух. — Чувствую, как от них пахнет Ледышкой.

— Мне все равно, — я тянула время. Ну где же Курх, где же обещанные охранники?

Аки наклонился к самому моему уху, вжимая меня в дверь.

— А что если я скажу, что твой Курх знает, что нужно делать, чтобы Долгая Зима кончилась? — его дыхание обожгло шею. — Что если я скажу, что твой Курх способен дать начало… Весне?

Я вздрогнула. Сказанное Аки казалось чем-то нереальным, мифическим.

— Я не верю, — только и смогла вымолвить я.

— Я думал, ты умнее.

— Я думала, ты хочешь помочь, — перед моим внутренним взором стояли испуганные лица пастухов, окруженных волками, и злость на Аки, на то, что слушаю его лживые слова, помимо воли прорвалась наружу.

Волк среагировал мгновенно. Навис надо мной, сжавшейся почти в комок, оскалился — ну точно хищник перед ударом. Я взмолилась всем богам, чтобы рядом объявился хоть кто-нибудь, кто мог мне помочь. Но Аки не бросился. Лишь смотрел на меня тяжелым немигающим взглядом, и лицо его кривилось в гримасе отвращения.

— Ты и твой Ворон, вы стоите друг друга, — сквозь зубы прорычал Аки. — Бесчувственные ледяные изваяния! Что ж, если ты на его стороне, нам не о чем говорить.

И за мгновение до того, как серые тени в далеком тумане сформировались в силуэты бурых медведей и оленей из упряжки Курха, Аки обернулся волком и исчез.

*

Курху хватило одного взгляда на рассыпанные по двору чурбаны и сжавшуюся возле дверей меня, чтобы понять, что здесь произошло. На ходу соскакивая с саней, он подбежал ко мне и обнял, поднимая с дощатого крыльца. Я всхлипнула, прижимаясь к мужу.