Рассвет постучался в его окно слишком быстро. Всю ночь Джаред ворочался с боку на бок, пытаясь уснуть, и открыл глаза, чувствуя себя совершенно разбитым. Кто знал, что сломанные ребра могут причинить столько мучений его телу?

Первые несколько движений были самыми трудными, поэтому он поднялся с кровати очень осторожно и медленно вдохнул. У него получилось встать без помощи трости, потому что его самолюбие ни за что бы не позволило воспользоваться этой штуковиной.

Джаред с трудом натянул джинсы, то и дело морщась от боли.

— Мэри, — позвал он.

Только бы она была на месте и услышала его.

Джаред как раз закрыл молнию на брюках, когда на пороге появилась Белла. Она шагнула в комнату, и слабые лучи восходящего солнца воссияли вокруг ее головы подобно нимбу… Его ангел.

Джаред растерянно смотрел на Беллу, поражаясь ее безупречной красоте. Сегодня она надела белые джинсы и блузку нефритового цвета, которая оттеняла ее зеленые глаза. У него перехватило дыхание, когда он разглядывал ее иссиня‑черные волосы, заплетенные в косу, и сияющее лицо без тени косметики. Джареда охватил какой‑то восторг, и он напрочь забыл о боли.

Но почему именно сейчас? Ведь он и раньше находил ее красивой. Но всякий раз, думая о ней, Джаред тут же напоминал себе, что она работает на него, является вдовой и матерью маленького ребенка. Три очень веских причины для того, чтобы не увлекаться ею.

Взгляд Беллы, казалось, застыл на его обнаженной груди, и она густо покраснела, что было большим достижением для женщины с оливковой кожей. Похоже, Джаред шокировал ее, но он также заметил отблеск восхищения в ее глазах.

— Джаред?

— Доброе утро.

— Доброе утро. Вам что‑то… м‑м‑м… нужно? Я слышала, как вы звали Мэри. Но она сегодня у вашего брата. Мэри сказала, чтобы я позвонила ей, если она понадобится вам.

— Нет. В этом нет необходимости. Я совсем забыл, что сегодня ее смена у Купера.

Белла смотрела ему прямо в глаза, словно боялась сгореть от стыда, если он поймает ее на том, что она снова смотрит ему на грудь. Джаред сдержал улыбку.

— Что вы хотели?

— Ничего.

— Но вы ведь звали Мэри не просто так.

— Это не входит в ваши обязанности.

Белла глянула на рубашку, лежавшую на спинке кресла.

— Помочь вам одеться?

— Да, — не стал отпираться Джаред. — Но…

— Боже правый, если вам нужна помощь с рубашкой, я помогу, — слегка раздраженно, словно выговаривая ребенку, ответила Белла. Она вошла в комнату и, взяв рубашку, подошла к нему. — Вот так, — сказала она и вытянула один рукав рубашки. — Мы постараемся надевать ее медленно, — заговорила Белла своим обычным ангельским голоском. Ах, если бы Джаред мог закрыть глаза и слушать его день напролет.

От нее пахло печеньем с ванилью. А когда он опустил глаза, его взгляд остановился на ее пухлых розовых губках. Боже правый, она делала ему искусственное дыхание этими самыми губами.

Когда рубашка была наконец надета, на его лбу блестели капли пота.

— Может, с футболкой не возникло бы таких трудностей. — Белла склонила голову набок, анализируя ситуацию.

— Нет. Я уже пробовал.

— Вы в порядке? — сочувственно спросила она.

— Да. Спасибо, — ответил Джаред и втянул воздух носом. — Помимо вас пахнет еще чем‑то вкусненьким.

— Помимо меня?

— Простите. Мысли вслух, — расплылся в улыбке Джаред. — Вы пахнете печеньем.

Ангел с безмятежным голосом, пахнущий ванильным печеньем… Кажется, мысли заводили его не туда. Ему хватило Хелен, которая буквально выкорчевала его сердце, и некоторые раны просто отказывались заживать.

— Спасибо. — Белла застегнула последние пуговицы его рубашки и сделала большой шаг назад. — Издержки профессии. Но пахнуть ванилью намного лучше, чем чесноком. Или, Боже упаси, печенью.

— Все верно, — улыбнулся Джаред.

Он облегченно вздохнул, когда она отошла от него. Все‑таки он был ранен, а не мертв. Если кто‑то и мог воскресить мужчину из мертвых, так это Белла Рейд. Она уже однажды продемонстрировала Джареду эту способность, и он не хотел испытывать судьбу еще раз.

— И что это так вкусно пахнет?

— Я испекла яблочный пирог.

— Когда вы успели?

— Пока Сиенна спала. Надеюсь, я вас не разбудила.

— Я ничего не слышал.

— Прекрасно. Приготовить вам яичницу с беконом? Мэри рассказала, что вы любите есть на завтрак. Кофе уже заваривается.

— А вы шустрая.

— Все дается легко, если любить свое дело.

— И как долго вы занимаетесь готовкой?

— Всю свою жизнь. Я научилась готовить в очень раннем возрасте. Может, со скуки. Но у меня появилась большая страсть к этому делу. Я не представляю себя за каким‑то другим занятием. Так что насчет яичницы с беконом?

— Я за. Спасибо.

— Дайте мне минут двадцать, и все будет готово.

— А вы с Сиенной тоже будете завтракать в это время?

Джареда беспокоило то, сколько удовольствия он находил в разговоре с Беллой. Ее голос навсегда врезался в его память, и каждый раз, когда она заговаривала с ним, его переполняла какая‑то радость.

— Не думаю. Сиенна спит до восьми. Когда мое маленькое торнадо просыпается, я уже успеваю сделать несколько дел.

— Вы назвали этого прелестного ребенка торнадо?

— Подождите, и сами увидите, — бросила Белла, выходя из комнаты.

Джаред смотрел ей вслед и улыбался. Ему очень не хотелось есть свой завтрак в одиночку.

Снова.

Белла довольно смотрела, как Джаред за завтраком старательно подбирает последние крошки, лежавшие на его тарелке. Он заставил ее сесть за стол и позавтракать с ним, поэтому она тоже немного перекусила.

— Если продолжать в том же духе, я скоро буду весить за сто килограммов, — заметил он, отправляя в рот последний кусочек пирога. — Отчего он такой вкусный?

— Секрет шеф‑повара. Но если вы обещаете никому не рассказывать…

— Клянусь.

— Масло… Очень много масла. — Белла налила еще одну чашечку кофе и протянула Джареду.

— Вы, наверное, не едите то, что готовите.

— Почему же.

Он выразительно посмотрел на ее тонкую талию и покачал головой.

— Но как вам удается оставаться в такой хорошей форме?

— Сиенна не дает расслабиться, — улыбнулась она. — К тому же у меня привычка есть блюдо не целиком, а только пару кусочков.