— Что случилось? — закричала мама. — Где ты? Почему ты плачешь?

— Мама, я не знаю, где я, меня пригласили на свидание, привезли куда-то в глушь, оставили, и теперь никто не идёт! — рыдала я.

— Не вешай трубку! — скомандовала мама. — Я должна всё время тебя слышать, а то я умру!

Трубку взяла моя взрослая дочь.

— Мама, не паникуй и не плачь, — спокойно сказала она, — я сейчас кое-кому позвоню и мы за тобой приедем, а ты ему пока разгроми весь его уют, чтобы знал, как издеваться!

— Доченька! — кричала мама, — только не вешай трубку!

— Мама, но это же, судя по всему, междугородняя, ты представляешь, какой будет счёт! — растерянно всхлипнула я.

— Ты что, деньги ему будешь экономить? — кричала мама. — Он подлец!

— Мама, неудобно, — настаивала я, чувствуя себя как в космосе на сеансе связи. — Я тебе оставлю номер телефона, и звоните каждые десять минут. Если я не сниму трубку, вызывайте полицию, вот адрес.

На этом мы договорились. Как только я повесила трубку, раздался звонок. Звонила подружка.

— Ну что? — встревожено спросила она. — Я спать не ложусь, ты так и знай, так что не волнуйся, придумаем что-нибудь!

Я безнадёжно посмотрела на часы. Была половина второго ночи. Телефон зазвонил опять. «Наверное, мама», — не успела подумать я, как с криком «Я сам, я сам!» в дом влетел Гриша и схватил трубку. По тому, как менялось выражение его лица, я поняла, что звонила действительно моя мама.

— Позвольте мне оправдаться! — наконец вставил слово Гриша. — Понимаете, я пошёл на собрание нашего кооператива. Думал, на минутку, но собрание было таким интересным, что я просто не мог уйти. Мы встретимся, познакомимся, я вам расскажу про это замечательное собрание, и мы вместе посмеёмся!

Судя по всему, моя мама не собиралась знакомиться, а тем более вместе смеяться. Гриша положил трубку и мрачно сказал: «Поехали». Я дрожащими руками стала собирать свою сумку и курточку.

— Быстрее! — рявкнул Гриша. — Сейчас полиция приедет!

— Какая полиция, кто вызывал? — растерянно спросила я.

— «Кто, кто…» Не знаешь, кто? Мама твоя с дочкой — вот кто! Поехали!

Мы сели в машину и понеслись. Вокруг была кромешная тьма.

— Что, до утра нельзя было подождать? — зло ворчал Гриша.

— Ах, до утра, — осмелела я, — вот в чём, оказывается, дело. Выходит, ты собирался ждать до утра.

— А что тут такого? — заикнулся Гриша.

— Молчи и смотри на дорогу, — отрезала я, — и без фокусов, а то узнаешь, что такое романтика преступного мира.

Гриша понял мой намёк, и мы молча неслись в темноту. Домой приехали около трёх часов ночи.

— Может быть, мне подняться? — спросил Гриша. — Я обещал твоей маме с ней познакомиться.

— И рассказать про собрание, — добавила я. — Поскольку уже почти утро и все ночь не спали, то сейчас знакомиться с моей мамой я тебе не советую. — Я повернулась и вошла в подъезд.

— Если бы ты знала, какое это было замечательное собрание, — с сожалением произнёс Гриша мне вслед.

В русской газете объявление было заманчиво написано по-английски: «Party for singles». Цена пятнадцать долларов за вход, бокал сухого вина, танцы. Ну что ещё нужно одинокому человеку в субботу? Как было написано в объявлении, устраивала всё это удовольствие некая Анна. Телефон был указан. Я позвонила. По голосу Анна напомнила комиссара из «Оптимистической трагедии». Сразу на «ты». «Приходи, принеси деньги, поговорим», — скомандовала Анна, и я пришла, благо жила она недалеко от моего дома. При встрече Анна, ростом выше среднего, с прической а la Марика Рокк из «Девушки моей мечты», была похожа не то на огромную буфетчицу, не то на громилу-бандершу, или на то и другое.

— Значит, так, — заявила Анна без предисловий, — я сватаю за сто долларов, пока не выйдешь замуж, хоть всю жизнь, но если после свадьбы разведешься, плати опять. А пока посмотри альбом. — И с этими словами Анна вытащила толстенный, тяжеленный альбомище с фотографиями всех женихов, которые уже заплатили сто долларов.

Я открыла первую страницу. С фотографий улыбались мужчины всех возрастов, многие были с детьми, а некоторые, как ни странно, со своими бывшими жёнами. «Ничего удивительного, — пояснила сама себе я, — надо было дать фотографию, на которой хорошо смотришься, а лучше всего многие мужчины выглядят рядом со своими жёнами, сами того не сознавая». Чем больше я листала альбом, тем тоскливее становилось на душе. То тут, то там попадались знакомые лица, и я уже знала, что таится за их очаровательными улыбками. «Нет, — решила я, — не хочу, чтобы меня листали за сто долларов, уж лучше я как-нибудь сама». Я заплатила пятнадцать долларов и получила билет на ближайшую субботу.

Вечер для одиноких начинался в 5 часов, и, когда я шла, было ещё светло и солнечно. Чувствовала я себя тревожно и приподнято, хотелось танцевать. Вечер проводился в маленьком ресторанчике, где столиков оказалось мало, а народу много.

Анна, в красном бархатном платье, ещё больше делающем её похожей на бандершу, встречала всех у входа. Её пышная желто вытравленная причёска возвышалась над толпой. Меня посадили за столик, где уже сидело пять человек: трое мужчин и две женщины. Компания подобралась на редкость симпатичная. Мы сразу же все перезнакомились, открыли обещанную бутылку вина. Женщины, уверенные в себе, держались дружелюбно и непринуждённо и не смотрели на окружающих мужчин как пантеры на добычу. Мы шутили, болтали, смеялись и чувствовали себя просто превосходно.

Заиграла музыка, и наши галантные кавалеры пригласили нас всех на первый танец. Как только мы начали танцевать, за наш освободившийся столик сели четыре непонятно откуда взявшиеся тётки, с золотыми зубами, в цветастых платьях и блестящих шалях. Тётки были такого размера, что весь стол исчез под их могучими грудями и локтями, а сидеть они могли только широко расставив ноги, а потому вчетвером заняли всё пространство, которое мы занимали вшестером.

Танец кончился, и мы подошли, вернее, протиснулись, к нашему столику. «Ничего не знаем, — громко забазарили толстухи, сверкая зубами, — хозяйка деньги брала, хозяйка посадила!» — «Но поймите, — пытались возразить мы, — это наш стол, мы тоже платили, вот наше вино!» — «Ничего не знаем! — с резким восточным акцентом галдели нахальные тётки, — хозяйка деньги брала, хозяйка посадила!» Мы растерянно оглядывались, но знакомые желтые кудлы хозяйки бесследно исчезли. Вокруг кишела толпа. Вдруг барабанщик ударил в медные тарелки, и незнакомый мужской голос объявил: «Одиночки, покупайте ужин или уходите!» Толпа заметно заволновалась. Считать себя «одиночкой» было неприятно. Ужинать никто не собирался, тем более в такой дыре. «Повторяю, — продолжал угрожать тот же бас, — одиночки, покупайте ужин или уходите!»