Что касается РДГ[26] «Тролль»… Мой фюрер! Вы знаете, как я ратую за их успех и живучесть. Я сам диверсант и десантник, до сих пор предлагаю себя в качестве командира группы. Но не стоит пренебрегать вариантом потери РДГ после или в ходе выполнения поставленной задачи. На десант возлагается особая задача, которую не решить одной бомбежкой или листовками, разлагающими моральный облик жителей красного тыла. РДГ будет сброшена в пустыне Кызылкум для решения ряда диверсионных задач на объектах Узбекской ССР, террора в Самарканде и Бухаре с отходом в Афганистан. Им помогут дружественные нам моджахеды местных племен и воины бухарского эмира, осевшего в Кабуле. Сейчас посол Пильгер ведет переговоры с эмиром и баями.

Как известно, у русских в тылу, в Каракалпакии, еще со времен Гражданской войны осталось много врагов. Это моджахеды, группами скрывающиеся в горах и прозванные басмачами. Предводители местного ополчения и оппозиции — баи, эмиры, беки, муллы. Это недовольные Советской властью дехкане-палочники, а также депортированные каракалпаки, репрессированные чиновники, уголовники, заключенные в тюрьмы. Все эти социальные слои разрознены и мало сплочены, но при нашей поддержке и в целях нанесения долгожданного конкретного удара способны поддержать народное волнение, которое вызовет десант «Тролля».

Что конкретно ожидается? Высотная бомбардировка нефтепромыслов Красноводска, затем биохимического полигона «Бархан» в Аральском море, высадка десанта в районе Кызылкудука, бомбежка железнодорожного узла Балхаш, металлургического завода в Зайсане, жилых кварталов Кызыла, ликвидация зажигательными бомбами целлюлозной фабрики и деревообрабатывающего завода на Байкале. Везде попутно сброс листовок с пропагандой и агитацией населения против существующей власти и за мощь Великой Германии.

Касательно РДГ «Тролль». Простите… — Скорцени быстро плеснул в стакан виски, залпом осушил, подавляя нервозность, и продолжил: — Группа Мютца высадится в безлюдной пустыне, с ходу ликвидирует линию республиканской связи, уничтожит районный центр Тамдыбулак с его линейным постом НКВД, распылит химвещество типа «ZZ», навсегда заразив эту местность. Далее, предположительно без потерь, РДГ выдвинется в южном направлении, по пути уничтожая посты связи, узловые станции и мосты на железнодорожном направлении Навои — Нукус и Нукус — Ходжейли, заводы по добыче нефти и урана, фабрики хлопководства и шелководства, расстреливая местных парторгов и коммунистов. В районе Самарканда с группой «Тролль» должно соединиться кочевое племя пуштунов с хребта Гиндукуш, а к Бухаре подойдет отряд моджахедов эмира Карагабая. Там уже по обстоятельствам. Террор, диверсии, ликвидация руководителей Советской власти. И уход в Афганистан. Тем самым десант нанесет непоправимый ущерб тылам русских и отвлечет НКВД и ПВО Советов от поиска самолета. Предполагается, что русские поздно спохватятся, и, не имея весомых сил для отражения атак РДГ, ожидая и вылавливая гидросамолет на Каспии при его должном возвращении, глубоко ошибутся и потеряют фору.

Таков план операции, мой фюрер. Русские получат смертельный удар в свой тыл так, как жало скорпиона вонзается в жертву резким роковым взмахом.

Стул заскрипел, когда шеф VI Управления РСХА сел удобнее, изменил осанку и подтянул к себе микрофон. На лице Шелленберга застыла довольная гримаса, хотя и не без тени волнения.

— Благодарю вас, оберштурмбаннфюрер! Добавить к вашему докладу больше нечего. Надеюсь, фюрер оценит наш общий план и вынесет свой вердикт. И да поможет нам Бог!

Задумчивый Эбсгер-Редер тяжело вздохнул, будто это он вел долгий волнительный монолог, а не Скорцени. Потом налил из кувшина в фужер воды и стал медленно пить ее. Кадык оберштурмбаннфюрера СС ходил туда-сюда, а двое офицеров и адъютант внимательно следили за его передвижениями. Шелленберг уловил жест своего помощника, кивнул и обратился к коллегам уже без записи диктофона.

— Господа офицеры! Спасибо за участие в подготовке плана операции. Если «Скорпион» «выстрелит» удачно, то есть рейд окажется шумным и весомым, а самолет и группа доберутся до конечных пунктов назначения невредимыми… Ну, или с минимальными потерями, то… Уверен, фюрер по достоинству оценит заслуги всех участников. Повышения в званиях, награды, почести и слава будут обеспечены. Наш дорогой Отто и так уже купается в признаниях и почете, особенно после освобождения Бенито. Давайте же и теперь не посрамимся! А теперь… Все свободны. И ждем ответа фюрера.

Все четверо, включая адъютанта, одновременно поднялись со своих мест, щелкнули каблуками и кивками обозначили служебное приветствие.

А через семь часов в ведомство Кальтенбруннера с отпиской в управление Шелленберга пришел ответ от Гитлера. Его одобрение плана операции «Скорпион» и разрешение на начало осуществления проекта.

Окрестности Кызылкудука, Узбекская ССР, 30 апреля 1944 г.

Весна в Кызылкуме стояла в самом разгаре. А это уже и палящее солнце с температурой воздуха до плюс сорока, вездесущая пыль, столбы песчаных вихрей, а иногда и нашествия афганца[27]. К тому же весной активировалась фауна пустынь, так как у многих представителей членистоногих, пресмыкающихся и диких животных начинались брачные игры и появлялось потомство.

Лейтенант Синцов, перестав любоваться красотами Кызылкума, розовеющим к вечеру небом и цветущей флорой, легкой рысью погнал Гитлера по еле заметной тропе. Звон колокольчиков и блеяние тающего за большим барханом каравана исчезли вместе с последним в веренице бактрианом[28], нагруженным товарами народного потребления для жителей райцентра. Железнодорожных веток в этой местности не было, поэтому верблюды, эти корабли пустыни, заменяли уже многие века транспорт, являлись источниками мяса и шерсти.

Для Синцова его верный Гитлер не был ни мясом, ни источником шерсти. Скорее другом. Именно другом, учитывая одинокий образ жизни лейтенанта, скукотищу и муторную службу. На верблюде Николай объезжал свои владения, с ним он ел, спал рядом и разговаривал.

А еще у чекиста в друзьях «ходили» древний, как высыхающий Арал, мираб Агинбек, томик поэта Владимира Андрейченко и старый, но надежный «маузер К96».

Синцов улыбнулся, раскачиваясь в самодельном седле в такт легкой трусце Гитлера. Мираб Агинбек стал для офицера-«линейщика» хорошим приятелем и собеседником. Они подолгу проводили время за чаепитием и разговорами о бытии и мироздании, о природе Сибири, откуда родом был Николай, и Ближнего Востока, где все свои 68 лет прожил добрый тихий дехканин. Встречались не часто, потому что у чекиста хватало своих забот на вверенной ему обширной территории, а старого аксакала сложно было застать на одном месте. Агинбек постоянно отсутствовал в ауле — то помогал на бахче у дочерей или пас на дальнем кордоне овец, то на Сырдарье строил каналы или чистил арыки в Нукусе. Но в те редкие, по-дружески теплые вечера, что Синцов и Агинбек проводили вместе, ночуя в яйлаке[29] и охотясь на сайгаков, подолгу глядя на Млечный Путь и мечтая, они сближались еще больше. В такие минуты мудрый старик казался Синцову древним ожившим идолом, спустившимся из созвездия Ориона на эту пустынную землю для праведных дел. Они обычно млели у костра, удобно раскинувшись на овечьих шкурах, шумно прихлебывая из пиал горячий зеленый чай, иногда закусывая дробленым сахаром или сладкими финиками, любовались ночным небосводом и говорили, говорили, говорили…