же мнение о необходимости создания независимой комиссии с привлечением представителей совета студенческого самоуправления, выборы в который были назначены на это воскресенье. Накал страстей оказался предельно высок ещё и по причине апогея предвыборной кампании, и диспуты не переходили в рукопашные схватки лишь из-за угрозы снять с голосования кандидатов, чьи группы поддержки будут уличены в мордобое.

«Неплохой способ выпустить пар», — всё же отдал я должное решению ректората о создании студенческого совета, нисколько не сомневаясь в том, что реальных полномочий, несмотря на все декларации, этот орган не получит и останется исключительно декоративным.

Впрочем — плевать. Меня это не касалось. Своих забот полон рот.

В раздевалке третьей лаборатории я заменил повседневную одежду на трико, майку и тапочки, в таком виде и спустился на пару ярусов ниже уровня земли. Будучи настроенным на источник-девять, в зоне активного излучения Эпицентра я ощущал постоянную неправильность энергетического фона и хоть давно адаптировался к чуть искажённой частоте сверхсилы, развитие способностей это обстоятельство нисколько не облегчало и даже наоборот — до предела усложняло. Приходилось заниматься на силовых установках в подвале со специальным экранированием, что панацеей, увы, не являлось, но работу с энергией определённым образом всё же упрощало.

С подготовкой аппаратуры справился без привлечения лаборантов. Первым делом обнулил все счётчики, затем установил в печатное устройство новую бобину с бумажной лентой, после чего обратился к сверхсиле. А только ощутил знакомое покалывание в кончиках пальцев и сразу запустил таймер.

Ну, поехали!

Задача была проще не придумаешь: требовалось тянуть сверхэнергию и запитывать электричеством силовую установку. Тянуть, генерировать, запитывать. Тянуть, генерировать, запитывать. И так — ровно час. Шестьдесят минут. Три тысячи шестьсот секунд. И ни секунды передышки!

Расслабишься, возьмёшь паузу, и всё — тренировка насмарку, прогресса не жди. А это недопустимо, моё продвижение и без того не слишком-то воодушевляло. Надо работать над собой, преодолевать себя. Никак нельзя давать слабину…

Работать над собой, преодолевать себя. Работать над собой, преодолевать себя. Не давать слабину…

Я вошёл в ритм и мало-помалу разогрелся, перестал задыхаться и занялся оптимизацией усилий по фильтрации помех. Втянуть и попутно очистить, сгенерировать электричество и запитать силовую установку.

Схема усложнилась, зато повысилась эффективность и стих гул в голове, но я так и продолжал удерживать мощность на среднем уровне вплоть до первого сигнала таймера. Только тогда приналёг изо всех сил, вышел на максимум способностей и не давал себе послаблений до следующего звонка, прозвучавшего лишь через невыносимо долгую минуту.

Уф!

После отрывистого дребезжания я немного расслабился и даже отвлёкся на миг, чтобы вытереть катившие по лбу капли пота, но работать со сверхсилой не прекратил, а когда через девять минут прозвучал очередной сигнал, вновь довёл мощность до своего нынешнего предела, вновь приналёг изо всех сил. И так — раз за разом.

По окончании тренировки я плюхнулся на лавочку и несколько минут размеренно дышал, дожидаясь пока отступит противная слабость и утихнет головокружение. Потом посмотрел на счётчики и решил, что с учётом очень уж короткого ночного отдыха поработал весьма достойно: все шесть подходов удавалось поднимать мощность до пиковых на текущий момент пятидесяти четырёх киловатт, а всего получилось сгенерировать сто шестнадцать мегаджоулей электроэнергии.

Неплохо? А то!

Пусть для достижения суперпозиции мне ещё тренироваться и тренироваться, уже сейчас перекрываю предельные для девятого витка сорок четыре киловатта!

Расту над собой, развиваюсь!

Увы, в зоне активного излучения Эпицентра входить в резонанс мне запретили из опасения, что помехи собьют настройку на источник-девять, по той же причине нельзя было и удерживать внутренний потенциал, так что работой с силовой установкой моя тренировка и ограничилась. Собрал бумажную ленту, обнулил датчики, а дальше — душевая, раздевалка и переход в первую лабораторию, которая располагалась в этом же корпусе.

В приёмной заведующего я обнаружил, что поведанный Василием слух о причинах дурного настроения господина Вдовца имеет под собой реальное основание, поскольку вместо секретарши за столом с кипой бумаг, парой телефонных аппаратов и печатной машинкой сидела смутно знакомая лаборантка.

— Приветик! — улыбнулся я. — А где Любочка?

Вполне себе симпатичная барышня враз посуровела и смерила меня пристальным взглядом.

— Вы по какому вопросу?

— По рабочему. Для меня разрешение на отпуск спецпрепарата должно быть подготовлено, — пояснил я и представился: — Пётр Линь. — А потом, когда лаборантка принялась рыться в бумагах, подсказал: — Раньше их в сейфе хранили.

Барышня поднялась из-за стола, отперла сейф и чуть наклонилась, перебирая лежавшие там бумаги. Со спины она выглядела ничуть не хуже нежели спереди, и я решил, что у господина Вдовца губа не дура.

— А что же Люба? — уточнил из чистого любопытства. — В отпуске?

— Мама у неё заболела, уехать пришлось, — сообщила лаборантка и спросила: — Как, говорите, фамилия? Линь?

— Линь. Пётр Линь.

Приказа на отпуск спецпрепарата в сейфе не обнаружилось, и барышня на всякий случай перебрала бумаги на столе, после чего наскоро просмотрела содержимое ящиков и развела руками.

— Ничего нет.

— Очень надо, — заметил я. — У нас график.

Подменявшая секретаршу барышня страдальчески закатила глаза, но всё же сняла трубку телефона и позвонила заведующему.

— Филипп Гаврилович, тут Линь подошёл… Что? Да, передам. — И она указала трубкой на дверь. — Пройдите.

Я так и поступил, вроде как ничем даже не выказав своей растерянности. За те пять месяцев, что мне отпускался спецпрепарат, общаться с заведующим пришлось лишь в самый первый раз, когда тот утвердил выделение сметы. Точнее, не выделение даже, а перераспределение в нашу пользу части получаемых в централизованном порядке средств. Процедура носила чисто формальный характер и никаких вопросов у него тогда не возникло, неоткуда было им взяться и сейчас. Или подобного рода документы он новой барышне попросту не доверяет?

— Здравствуйте, Филипп Гаврилович! — с порога произнёс я. — Мне бы приказ на отпуск спецпрепарата. Как обычно.

— Да-да, — нахмурился заведующий. — Об этом я и хотел поговорить… В условиях жесточайшего дефицита спецпрепарата и поручения оптимизировать расход выделяемых лаборатории средств я не готов взять на себя ответственность за передачу столь необходимых в приоритетных исследованиях ресурсов фактически неподотчётному мне проекту. Если я не могу гарантировать целевое использование препарата, то и брать на себя такую ответственность не стану.

Я немного растерялся даже, пытаясь перевести прозвучавшую сентенцию с бюрократического канцелярита на человеческий язык. Получалось, что мою квоту заведующий намерен отдать другим исследователям, вот только в этом не было ни малейшего смысла. Хоть и числюсь здесь стажёром, но я всё же не его подчинённый и тем более не мальчик с улицы, да и проект не возглавляю,