– А, как, где Наталочка?

– Она с Аллой Константиновной, ты что забыла? Сегодня я поеду к ним, и пока Лёля будет в больнице поживу с ними.

– Почему?

– Мама, мне неудобно смущать Анатолия. Да и за Наташкой соскучилась, и Алле Константиновне помогу. Не переживай. Я тебе буду звонить.

– Хорошо, звони мне, девочка. Сон страшный мне приснился. Прямо в себя прийти не могу.

От таких снов, какие нам с мамой снятся, можно запросто на том свете очутиться. Как я вовремя сориентировалась? Надо же, и не думала, что могу так мастерски сочинять. Но маме нельзя знать всей правды. Надо отойти от ночи, взять себя в руки и подумать, что делать дальше. Раздевшись, я пошла в душ, привела себя порядок, решив, что мне придётся задержаться в Москве не на три дня, я залезла в гардероб сестры, взяла некоторые подходящие мне вещи. В Москве мне всегда холодно. Посмотрев всё ли в порядке в квартире, я плотно закрыла окна. Вернулась в комнату Лёли и в ящике её трюмо нашла записную книжку и её паспорт.

– Паспорт пусть будет у меня.

Бегло пролистав страницы записной книжки, я нашла телефон Татьяны.

– Это уже что-то. Лишь бы это была та Татьяна, которая мне нужна, – подумала я и вышла из квартиры.

На улице, я присела на лавочку возле следующего подъезда. Нагнулась, чтобы поправить молнию на сапоге и увидела, как около нашего подъезда остановилась большая чёрная импортная машина. Из неё выскочил молодой парень и быстро проскочил в подъезд. Какое-то предчувствие подсказало мне, что это приехали по душу Анатолия или меня. Краем глаза я увидела номер автомобиля. Раскрыв свою сумочку, я сделала вид, что мне совсем нет дела, кто и зачем подъехал к дому. Стараясь не привлекать к себе внимания, я копалась в сумочке, про себя повторяя номер автомобиля, боясь забыть его. Через несколько минут из подъезда вышел тот же молодой человек и, остановившись около машины, сказал сидящему за рулём мужчине:

– Пусто! Никого нет. Он гад, даже все свои шмотки оставил! Они наверняка в Украину подались. Он же хохол, я говорил.

Парень быстро запрыгнул в машину, и та рванула с места. Не поняла. Я прекрасно слышала, как он сказал, что они, да именно – они, а не он, подались в Украину. Ничего не понимаю. Может быть, у Толика любовница была, и бандиты имели в виду её? Потому что если бы Лёля уехала с Анатолием, зачем бы он меня обманывал и говорил, что Лёлю похитили? Неужели Лёлька так испугалась, что решила скрыть свой отъезд в Украину с Анатолием? Нет, она не могла! Ладно. По любому одной оставаться здесь страшно.

Записав номер автомобиля, я поднялась на этаж, зашла в квартиру, проверить всё ли на месте. Вдруг зазвонил телефон. Я стояла около аппарата, боясь снять трубку пока он не перестал трезвонить. Через некоторое время опять раздался звонок. И опять я стояла как вкопанная, не решаясь снять трубку с аппарата. Когда телефонная трель умолкла, я набрала рабочий номер Глеба.

– Ну, Слава Богу! – услышала я его голос, – наконец! Ты что думаешь, Ника! Я чуть с ума не сошёл.

– Чего ты нервничаешь? Я боялась снять трубку. Только что здесь, как мне кажется, были бандиты. Один поднялся в квартиру и что-то искал, всё перевернул верх дном. Когда успел? – спокойно отвечала я ему.

– У тебя всё в порядке? Ты чего говоришь? – забеспокоился Глеб, – ничего не трогай, не убирай вещи. Они ещё могут вернуться, догадаются, что ты в Москве. Ты когда собираешься назад?

Объяснив ему, что пока не найду Лёлю, я не вернусь, я продиктовала ему, номер телефона по которому буду находиться. Закончив разговор с Глебом, я набрала номер Татьяны, из записной книжки Лёли.

– Я вас слушаю, – ответил мне женский голос.

– Меня зовут Вероника, я сестра Лионеллы.

– Чем обязана? – спросила она изменившимся голосом.

– Вы работаете в суде? – глупее вопроса я не могла придумать.

– Да, я судья. До свидания и больше мне не звоните, – раздражённо ответила Татьяна.

– Подождите, прошу вас! Вы, возможно, знаете, где может находиться Лионелла?

– Нет, не знаю. И знать не желаю, – на том конце провода положили трубку.

– Узнаешь, ещё как узнаешь, – подумала я, со злостью закрыв за собой дверь. Выйдя на улицу, я поспешила в сторону метро.

Мне кажется, каждый город имеет свой неповторимый запах. Возможно, это мои фантазии но, выходя на перрон или спускаясь с трапа самолёта любого города, где удалось мне побывать, включая родной Ростов и не менее обожаемую Варшаву, я ощущаю его неповторимый запах. Также как обладатель духов не сможет точно разложить понравившийся ему аромат на его составляющие, так и приезжий не сможет разобрать, из чего состоит запах города, в который он прибыл. Это знают только сами жители своего любимого города.

Ростов раньше имел несколько ароматов. Мне всегда казалось, что район старой Нахичевани, теперь это старый район города, окутан ароматом цветущей акации смешанным с терпким запахом виноградных зарослей «Изабеллы» обвивающей террасы и веранды старых домов, сирени, клумб и запаха реки, который добавляет в рецептуру аромата свой неповторимый штрих.

А вот рецептура воздуха на нашем посёлке Чкалова другая. Это запах цветущих фруктовых деревьев: яблонь, слив, абрикосов, вишни, шелковицы – тютины, как её называют южане, растущих почти в каждом дворе. Нагревшимся на солнце битумом, который в моём детстве лежал большими чёрными глыбами на улицах и ждал, когда его растопят и начнут поливать прохудившуюся толь на наших двух и трёх этажных домах. Запах пыли и плавившегося от жары свежеуложенного асфальта, которым постилают дорожки, ведущие к нашим домам. Это чуть уловимый аромат цветущих деревьев дикой абрикосы, кустов акации, который лёгкий ветерок доносил с близлежащих рощ, окутавших наш посёлок.

Память удерживает сказочные ароматы, которых нет в более новых и современных районах города. Скорее всего, это ощущение детства, которое я испытываю, приезжая на свои любимые улочки – Линии в Нахичевани, ведущие вниз к Левому берегу Дона, где я была рождена. Ароматы детства, которые сохранились до наших дней, но уже так слабо витают вокруг нынешнего моего жилища.

Раньше, в те уже далёкие школьные времена, когда Лёлька оказалась в Москве, и я частенько приезжала к ней на каникулы, кстати, разница между нами составляет почти десять лет, так вот, в те времена у Москвы был неповторимый запах. Ступая на перрон и глазея на фасад Казанского вокзала, я всеми фибрами ощущала этот запах и понимала – я в Москве! Попадая в метро, от увиденного вокруг, меня охватывал трепет и волнение. Гуляя с сестрой по московским улицам, центру столицы, я ощущала – это Москва!

Что с тобой стало бедная наша столица?! Через неполные десять лет мы вступим в новое тысячелетие. А Москва, впрочем, как и вся страна, идёт не вперёд к «светлой жизни», а семимильными шагами топает в неизвестность, постепенно превращаясь из некогда культурного, театрального, научно-студенческого престижного города в общероссийский базар с его первобытными законами и правилами.