— Разве я самоубийца? — тихо спросил Оберон. — Надежда была, и довольно твёрдая. Вот, например, если бы жители островов оказались не людоедами, а приличными людьми, и власть у них не выгрызалась зубами, а давалась по праву наследования, наши принцессы давно были бы замужем.

Я оживилась:

— Может быть, выдать принцесс за людоедов?

— Заманчиво, — серьёзно кивнул Оберон, — но Обещание от этого не исполнится.

— А… принцессы могут вообще-то выбирать? Если вы приведёте какой-то из них принца, она обязана выйти за него, даже если он горбатый?

— Если горбатый — можно отказаться. Но если у него прыщ на носу, или он ревнив, или склочен, принцесса тем не менее должна идти к нему в жёны, иначе сразу лишится звания сестры-хранительницы.

— А если принц, к примеру, вдовец?

— Не имеет значения. Принцесса обязана за него выйти.

В голове у меня закрутились цветные картинки. В тот момент они даже не казались мне страшными, наоборот: на секунду я поверила, что нашла выход. Это же проще простого…

Я глупо улыбнулась. Мысли, без спросу забравшиеся ко мне в черепушку, были смешные и гадкие одновременно. Хорошо бы Оберон не догадался, о чём я подумала.

Но главное — надежда есть. Маленькая, но есть.

— Ваше величество, а если принцессы сами, по доброй воле, вернут вам ваше Обещание?

Оберон внимательно меня разглядывал. Понял он или нет, что за идея меня посетила?

— Они не вернут, — сказал он наконец. — Знаешь, как только в округе разнёсся слух о сёстрах-хранительницах, к нам толпами повалили разнообразные женихи. Но ни одна из пяти принцесс не променяла будущего принца на семейное счастье здесь и сейчас.

— Понятненько, — я закусила губу. — А вы с ними разговаривать не пытались?

— С женихами?

— С принцессами!

— О чём?

— О том, что нехорошо так себя вести!

— Я дал им обещание. Как мне объяснить, что ждать его исполнения нехорошо?

— Можно, я с ними поговорю? — спросила я небрежно.

Ах, как мне было страшно, что он откажет!

— Не стоит, Лена, — сказал король, и моё сердце ухнуло в пятки. — Хотя… Как хочешь.

Я перевела дыхание. Надежда окрепла.

— Ваше величество, а если у меня получится уговорить не всех принцесс, а только некоторых? Или даже одну?

Король испытующе на меня посмотрел. Поднялся, прошёлся перед доской взад-вперёд, под подошвами у него похрустывали осколки мела, но он не обращал внимания.

Остановился. Широким рукавом смахнул с доски пыль и остатки чертежей. Поднял с пола самый большой меловой осколок.

— Смотри. Вот пять принцесс — Алисия, Ортензия, Филумена, Стелла и Розина.

Постукивая мелком, он быстро нарисовал на доске пять фигурок в треугольных платьях.

— Вот Обещание…

Он обвёл фигурки пунктирной линией, заключая их в круг.

— Любая из принцесс вольна выйти замуж за кого угодно, — Оберон пририсовал к одной из фигурок стрелку, выводящую за рамки круга. — При этом прочие могут последовать её примеру, а могут ждать принца до первого седого волоса. Но как только — если! — какой-нибудь принц назовёт одну из наших девушек своей невестой… — он пририсовал рядом с верхней фигуркой человечка в короне, — остальные обязаны будут ждать своей очереди. То есть Обещание становится непроницаемым, вот таким… — и Оберон навёл поверх пунктирного круга толстую непрерывную линию. — Понятно?

— Как это всё сложно, — протянула я с грустью.

— Ничего сложного. Принцессы прекрасно знают, что, пока на горизонте не появится первый принц, они совершенно свободны. Но что-то пока не спешат этой свободой воспользоваться…

Я мрачно улыбнулась собственным кровожадным мыслям.

— Ваше величество… когда мне можно будет с ними поговорить?

* * *

У Гарольда был собственный дом под красной крышей, с серебряным флюгером-драконом. Его жена оказалась милой толстушкой, а сын — воинственным крикливым созданием, так и норовящим ухватить меня за волосы.

— Слушай, — сказала я Гарольду, когда ребёнка увели кормить. — Я знаю, как отменить Обещание.

— Врёшь!

В минуты волнения Гарольд, взрослый дядька и старший королевский маг, говорил и вёл себя как мальчишка из седьмого класса. Оберон прав: ему надо учиться владеть собой.

— Знаю, знаю, — повторила я снисходительно. — Только ты должен мне помочь.

— Как?

— Пойдём со мной к принцессам. Я буду говорить, а ты — подтверждать. Ну и… Если они вздумают драться, мне с ними не справиться, сразу с пятью. А ты — можешь.

— С чего им драться?

— Я буду говорить неприятные вещи, — пояснила я сухо. — Я заставлю их отказаться от обещания по доброй воле.

Гарольд сник. Только что надеялся — и вот разочаровался. Опустил глаза:

— Не выйдет. Я уже пытался.

— И что ты им говорил?

— Ну всякие слова о разуме, о совести. Что Оберон из-за них умрёт, Королевство придёт в упадок, и они ведь ничего не добьются — принцев как не было, так и нет. И что какой-нибудь честный капитан или купец лучше принца в сто раз. И что, мол, какой им смысл стареть в этом храме Обещания?

Гарольд засопел.

— А они?

— Смеялись, — признался старший королевский маг. — Прямо животики надрывали. Заправляет у них эта… Филумена. Так она… — Гарольда передёрнуло. — Знаешь что? Им на всех начхать. Что им Оберон, что им Королевство? Им нравится жить в храме, у всех на виду, нравится, что все с ними носятся, о них только и говорят… — он замолчал и опустил голову.

Я вдруг поняла, как сильно устала. Там, в нашем мире, был уже поздний вечер, а здесь только солнце склонялось над морем. В комнате у Гарольда было светло и удивительно чисто — вымыты гладкие деревянные стены, вытерта пыль с мебели и карнизов, отполирован узловатый посох мага, стоящий в углу на особой стойке. Мирно покачивались занавески.

— А если они влюбятся в кого-нибудь?

— Они? Брось. Они не способны ни любить, ни влюбляться. Они хотят только привлекать внимание, сводить с ума и потом прогонять. Расчётливые стервы, вот кто они такие.

— Тем лучше, — я улыбнулась. — Значит, их не жалко.

— Не жалко? Что ты задумала?

— Увидишь… Гарольд, возьми свой посох. И найди мне подходящую одежду — я хочу выглядеть прилично, потому что через час у нас свидание с принцессами в храме. Король отправил им посыльного, чтобы ждали.

— Надеюсь, ты в самом деле придумала что-то умное? — сказал Гарольд без особой уверенности.