– Сюда.

Голос прозвучал неожиданно близко. Вэл даже не смогла определить, кому он принадлежал: Лолли или Дэйву.

Девушка поняла, что стоит рядом с платформой, похожей на ту станцию, откуда они ушли, только здесь плиточные стены были покрыты граффити. На платформе валялись матрасы, кучами лежали одеяла, диванные подушки и пуфы, по большей части разных оттенков горчично-желтого цвета. Огарки свечей давали тусклый мерцающий свет: некоторые были забиты в щербатые рты пивных банок, другие – в высокие стеклянные банки с лицом Девы Марии на этикетке. Парень с заплетенными в косу густыми волосами сидел рядом с японской жаровней, установленной в дальнем углу платформы. Один его глаз закрывало бельмо – белесое и странное пятно, темную кожу морщил стальной пирсинг. В ушах у него висели яркие серьги, некоторые из них были толстыми, как червяки. Из обеих щек торчали стержни, словно для того, чтобы подчеркнуть линию скул. Одна ноздря была проколота, а в нижнюю губу было вдето кольцо. Когда он встал, Вэл увидела, что на нем надеты дутая черная куртка и мешковатые рваные джинсы. Хилятик Дэйв начал подниматься по самодельной лестнице, сбитой из деревянных реек.

Вэл повернулась, оглядываясь по сторонам. Одна стена была расписана аэрозольной краской, и надпись на ней гласила: «На веки невечные».

– Ее впечатлило! – сказала Лолли.

Ее голос эхом отразился от стен туннеля.

Дэйв хмыкнул и пошел к огню. Он достал из своей сумки раздавленные сигаретные окурки и высыпал их в одну из щербатых кружек, а потом составил пирамиду из банок с персиками и кофе.

Парень с пирсингом закурил один из бычков и сделал глубокую затяжку.

– А это, блин, кто?

– Вэл, – произнесла Валери прежде, чем Лолли успела ответить.

Вэл неловко переминалась с ноги на ногу, тревожно понимая, что не знает обратной дороги.

– Она моя новая подруга, – объявила Леденчик, устраиваясь в гнезде из одеял.

Парнишка с пирсингом нахмурился.

– А что с ее волосами? У нее что, рак?

– Я их остригла, – объявила Вэл.

Почему-то это заставило парнишку с пирсингом и Дэйва рассмеяться. Лолли казалась очень довольной ею.

– Если ты сама не догадалась, это Луис, – сказала Лолли.

– Мало нам тех, кто сам сюда добирается, так и вы еще стали экскурсоводами? – возмущенно спросил Луис.

Ему никто не ответил, так что, возможно, вопрос был задан просто так.

Вэл почувствовала, как на нее наползает ужасная усталость. Она легла на какой-то матрас и натянула себе на голову одеяло. Лолли еще продолжала говорить, но совместное воздействие бренди, уходящего страха и усталости оказалось непреодолимым. Домой она вполне может вернуться потом: завтра или через несколько дней. Когда угодно. Главное, чтобы это произошло не сейчас.

Когда Вэл уже начала дремать, котенок Лолли вскарабкался на нее, гоняясь за тенями. Она протянула к нему руку, запуская пальцы в короткую мягкую шерстку. Он был еще крошечный, но уже совершенно сумасшедший.

Нашла я теплые пещеры средь лесов,

Наполнила их чашками, эстампами, шкафами,

Вещами всяческими, кипами шелков

И позвала на ужин эльфов с червяками.

Энн Секстой. «Ее родня»

Напрягая все мышцы, Вэл вынырнула из сна в полное бодрствование. Сердце отчаянно стучало ей в ребра. Она чуть не закричала, но все-таки успела остановиться, вспомнив, где находится. Видимо, уже наступил день, хотя в туннелях было по-прежнему темно: единственный свет исходил от оплывающих свечей. На втором матрасе свернулась Леденчик, прижавшись спиной к Луису. Одна его рука была заброшена на нее. Дэйв лежал по другую сторону от нее, закутавшись в грязное одеяло и наклонив голову к Лолли, как ветвь дерева тянется к солнцу.

Вэл глубже спрятала голову под стеганое одеяло, хотя от него и шел слабый запах кошачьей мочи. Ей нездоровилось, но она отдохнула.

Вдруг она вспомнила, как пару недель назад просматривала с Томом каталоги колледжей. Он говорил о Канзасском университете, где читали хороший курс по журналистике, а обучение не было безумно дорогим. «И смотри, – сказал он, – у них есть женская команда лакросса», – как будто они и после школы планировали оставаться вместе. Она тогда улыбнулась и поцеловала его, продолжая улыбаться. Ей нравилось его целовать: он всегда умело отвечал на поцелуй. Сейчас она чувствовала себя раненой, глупой и преданной.

Вэл хотелось снова заснуть, но не получалось, так что она просто тихо лежала. Потом ей нестерпимо захотелось писать и пришлось, расставив ноги, присесть над вонючим ведром, обнаруженным в углу. Она стянула с себя джинсы и трусы, стараясь балансировать на цыпочках и держать одежду как можно дальше от тела. Вэл успокаивала себя, что так бывает во время поездки по шоссе, где нет стоянок, и приходится уходить в лес. Ни туалетной бумаги, ни листьев тут не нашлось, так что она немного попрыгала на месте, надеясь отрясти все досуха.

Возвращаясь обратно, Вэл заметила, что Дэйв начал ворочаться, и надеялась, что не разбудила его. Она засунула ноги обратно под одеяло и теперь почувствовала, что острые запахи туннеля смешались в запах, который она не узнавала. Свет струился сквозь решетку, установленную на улице над ними, слабо освещая черные, испещренные грязью железные балки.

– Эй, ты проспала почти четырнадцать часов, – сказал Дэйв, поворачиваясь на бок и потягиваясь.

Он был без рубашки, и, несмотря на сумрак, Вэл разглядела на его груди глубокий шрам от пулевого ранения, сильно стягивавший кожу. Дэйв подошел к жаровне и разжег ее с помощью спичек и скомканных газет. Потом он поставил на нее кастрюльку, вытряхнул молотый кофе из жестянки и налил воды из пластмассовой бутылки из-под молока.

Наверное, она слишком долго его разглядывала, потому что он поднял голову и ухмыльнулся.

– Хочешь? Молока нет, но сахара сколько угодно. Ковбойский кофе.

Кивнув, Вэл завернулась в одеяло. Дэйв налил ей через ситечко кружку кофе, и она с радостью взяла ее и согрела о нее сначала руки, а потом щеки. Рассеянно проведя рукой по голове, Вэл почувствовала короткую щетину, словно тонкий наждак.

– Тебе стоит пойти со мной побираться, – сказал Хилятик Дэйв, глядя на матрасы с какой-то тоской. – Луис и Лолли готовы спать вечно, если им разрешить.

– А ты почему встал? – спросила девушка и сделала глоток из кружки.

Кофе оказался горьким, с привкусом дыма, но Вэл поняла, что ей нравится его пить. Дэйв пожал плечами.

– Я старьевщик. Надо проверить, что выбросили цивилы.

Она кивнула.

– Это навык, как у свиней, которые вынюхивают трюфели. Он либо есть, либо его нет. Один раз я нашел часы «Ролекс» вместе с какой-то рекламной рассылкой и подгоревшими тостами. Как будто кто-то смахнул все с кухонного стола прямо в мусор, не глядя.