в современном ему обществе есть всего три великих человека: Наполеон, Браммелл и сам Байрон. Эта жизнь на последнем дыхании, на грани нервного срыва была восхитительна и романтична, но кончилась плохо: Браммелл бежал от долгов в Париж (и он тоже!), где, нищий, умер от сифилиса в психиатрической больнице. Шелли и Байрона эта судьба, по счастью, миновала: один погиб совсем молодым, а второй умер от лихорадки, не успев продать все свое имущество в Англии ради освобождения греков.

Но пока что наши беглецы торопливо и без всякого сожаления покидают Париж, посчитав сады Тюильри неухоженными, а гостиницу — грязной и душной. Решено ехать вглубь страны. В отеле им советуют нанять карету, но Перси и Джейн (у Мэри болела голова) идут на рынок и… покупают осла. В конце концов, им было соответственно двадцать два года (Перси), семнадцать (Мэри) и шестнадцать (Джейн) лет! Искатели приключений вечны и восхитительны во все времена. Дальше их путешествие становится похоже на итальянское кино эпохи Феллини и Росселлини: по разоренным войной дорогам французской провинции медленно бредет осел, нагруженный книгами и коробками с одеждой, а рядом плетутся трое путников. Пыль везде — на их дорожной одежде, на рыжих волосах Мэри и черных — Джейн, от пыли слезятся глаза и першит в горле. Хочется пить, но надо идти — куда, они и сами не знают. Увы, Шелли плохо разбирался в ослах, поэтому им попался дружелюбный, но очень упрямый экземпляр, который останавливался то и дело как вкопанный и категорически отказывался двигаться дальше. Измучившись вконец, они продали осла — и купили мула. Не успели навьючить на него поклажу, как Шелли повредил лодыжку. Теперь он сам восседал на животном, как какой-нибудь восточный правитель, а девушки тащили тюки и коробки. Вот она, плата за любовь и свободу! Прибавим еще сожженные дома вокруг (постарались казаки) и погибший урожай местных жителей, у которых не выпросить было и стакана молока, а если они делились хлебом, то требовали за это огромные деньги. Встречались и беглые солдаты, так что приходится благодарить судьбу, что молодые люди вообще уцелели. Трио ночевало в сараях и амбарах не раздеваясь, пока наконец не прибыло в Труа, в 100 милях восточнее Парижа. Центр провинции Шампань, между прочим, — но шампанским их никто не встречал. Здесь удалось остановиться в гостинице, хотя выспаться опять не получилось: посередине ночи из комнаты Джейн раздался страшный крик. По ее лицу, как она утверждала, пробежала огромная крыса — и девушка решительно перешла в другую комнату и легла в кровать Мэри и Перси, расположившись посередине. Об этом происшествии вспоминали в своих дневниках все трое — но умалчивали, как часто подобное повторялось потом.

Наконец Франция им надоела: ожиданий свободолюбивых и романтически настроенных молодых людей она не оправдала. Решено было отправиться в Швейцарию — родину благородных джентльменов, если верить роману «Флитвуд» отца Мэри Уильяма Годвина (сам он, правда, в Швейцарии никогда не был). Книги в то время действительно определяли судьбы людей. Наняли экипаж с возницей. По дороге произошла первая серьезная размолвка между влюбленными. Жара стояла невыносимая, и, увидев живописный лесной ручей, Шелли велел остановиться и предложил Мэри раздеться догола, лечь в этот ручей, а потом он, Перси, осушит ее нежную кожу травой и листьями. Она станет частью природы — может ли быть что-то лучше? Но измученная тяготами пути и грустная оттого, что ее ожидания во многом обмануты, Мэри категорически отказалась. Она утверждала, что ее увидит возница и это неприлично. О, именно тогда она задумалась: нет, я не могу этого сделать! Я сама себе не могу разрешить такое, иначе это буду уже не я. Самоограничение, самозапрет. Раньше все это было мне неведомо. Именно поэтому я и решилась обмануть отца, который обожает меня.

Пока Мэри предавалась невеселым размышлениям, Джейн не мешкая ни минуты разделась, прыгнула в воду и улеглась прямо на каменистое дно ручья как утопленница. Вода перебирала ее волосы подобно водорослям, смуглое изящное тело было само совершенство — возница и впрямь не мог оторвать от нее глаз. Сама того не подозревая, конечно, Джейн в точности воспроизвела композицию будущей знаменитой картины художника-прерафаэлита Милле «Смерть Офелии». Вот только Офелия на полотне была в платье, а Джейн — обнажена: куда более эффектный и провокативный сюжет! Жаль, что Милле в 1852-м до этого не додумался. Шелли был в восторге и, хотя он не стал украшать обнаженную Джейн листьями и цветами, зааплодировал, сказал, что прекраснее картины еще не видел. Мэри впервые пожалела о том, что они уехали из Англии не одни. В швейцарский Бруннен на берегу Фирвальдштетского озера она приехала грустная. У нее начались головные боли, на руках появилась экзема (что неудивительно, потому что мыться в дороге было негде), и чашка крепкого ароматного английского чая казалась ей пределом мечтаний.

Чтобы ее подбодрить, почти все оставшиеся деньги Шелли потратил на аренду дома на озере сроком на шесть месяцев. Они даже купили мебель. Но зарядили дожди, а чтение Тацита нагоняло тоску — и они решили вернуться домой. Первой это смутное всеобщее желание озвучила опять-таки Джейн — и вот, легкомысленно бросив и дом, и купленную обстановку, беглецы отправились в обратный путь. На этот раз на корабле, идущем по Рейну. И там, уже на немецкой земле, Мэри увидела замок Франкенштейна. Никто, конечно, тогда и предположить не мог, что с этим именем будет связана самая знаменитая ее книга и одна из самых известных книг в мире вообще!

О том, как Мэри Годвин была тогда раздражена и сердита, свидетельствует запись в ее дневнике, относящаяся к людям вокруг: «Нашим единственным желанием было уничтожить этих грязных животных. Воистину Богу легче было бы создать новых людей, чем пытаться облагородить таких монстров, как… эти отвратительные существа». Перевод дословный — в очередной раз, читая дневники и письма знаменитых англичан, поражаешься их прямоте и даже грубости. Вот уж где проявилась их привычка называть вещи своими именами!

Во время остановки в Гернсхайме, недалеко от Маннгейма, они с Шелли сбежали от Джейн и отправились на прогулку. Увидели вдалеке зубчатые башни старого замка — за несколько монет трактирщик рассказал им его историю: это замок Франкенштейна, с XIII века он принадлежал немецкому роду Франкенштейнов, но прославился тем, что здесь в 1673 году родился знаменитый алхимик Иоганн Конрад Диппель. Он был одержим идеей воскрешения мертвой материи, искал вечную жизнь и проводил в замке многочисленные эксперименты над фрагментами человеческих тел, которые находил