Действительно. Не домработница, кухарка — отвратительная. Зато юрист — на загляденье. Марина принимала решения спонтанно, быстро, ее дико раздражала манера Гущина думать, прежде чем ответить.

Стас же считал, что у жены язык опережает мозги. Ее решения зачастую оборачивались пшиком и конфузом, но если брать юриспруденцию отдельно, то тут интуиция Маринки как-то срабатывала. Или везло пока.

В общем, если штампы применить: страсти накалялись, непонимание росло. О том, как сказываются родительские разборки на Арсении, Стас почему-то не думал. Считал, что из-за сына стерпит все, ребенок должен расти в полной семье.

Но однажды, после очередного громкого скандала, когда Гущин сидел на кухне и тискал в руках чашку с остывшим чаем, туда зашел Арсений. Сел на табурет напротив папы, поставил локти на столешницу и бескомпромиссно выдал:

— Наша мама — энергетический вампир.

Стас поднял голову и пораженно поглядел на четырнадцатилетнего подростка.

— И вот чего я, батя, не понимаю… Ну ладно я. Родителей не выбирают, мне с мамой пожизненно мучиться. Но ты-то что? Тебя что держит?! Хлопни дверью, наори, ты же нормальный мужик!

«Нормальный мужик» Гущин понимал, что в сыне говорит юношеский максимализм, категоричность и невозможность разглядеть полутона. А возможно, сказывались мамины гены, сын тоже умел отрубить сплеча. Но мог и семь раз примериться, как папа. Гущин считал, что сыну повезло: от каждого из родителей он взял их лучшие качества.

Но в целом Арсений был прав, а от полутонов, по сути дела, ничего уже и не осталось. Тем же вечером Стас собрал вещи и переехал к маме.

…О семейном фиаско Стас поведал Львовой в нескольких корректных фразах, упомянул о сыне:

— В этом году Арсений поступил в военное летное училище. Он у меня огромный молодец. Самостоятельный.

— А мои из меня веревки вьют, — с усмешкой призналась депутатка. — Дима им вообще ни в чем отказать не может. Но, впрочем, девочки многого не просят, не избалованные. Нюра вообще ангельски послушная.

«Возможно, так и есть», — подумал Гущин. В его присутствии Аня еще ни разу не совершила ничего, не попросив у взрослых разрешения.

Пригубив вина, майор поинтересовался:

— А каков сын вашего мужа от первого брака, Михаил?

Станислав не собирался скрывать, что наводил справки о близких Львовой.

— Миша очень хороший парень. — Евгения Сергеевна махнула рукой на недалекий забор из сетки-рабицы, отделявший их участок от соседского. — Они живут вон там.

В том, что бывшие супруги Дмитрий и Анфиса жили по соседству, не было ничего сверхстранного. Они здесь родились, все детство вместе провели, считались первой парой на деревне и поженились сразу после школы. Анфиса ждала мужа из армии и воспитывала первенца, названного в честь деда Михаилом. (Все это Стасу сообщил Иванцов, пожелавший оградить начальницу от лишних расспросов.) Второй супруг Анфисы и по сей день лучший друг Львова: Анфиса, Глеб и Дмитрий с детства были неразлучной троицей, оба пацана ухаживали за подругой, но та предпочла последнего. А после развода обратила взор на верного поклонника.

Словом, куда там «Санта-Барбаре». Кутерьма из нынешних и бывших. Янина, как знал сыщик, тоже была дочерью Евгении от первого брака, но отличие все-таки имелось: к встрече с супругом номер два Женя Истомина была уже вдовой. И профессионально въедливому Гущину очень бы хотелось задать парочку вопросов. Уведя мужа из семьи, испытывает ли Евгения неловкость перед соседкой? И как они тут в принципе умудряются дружить новыми семьями?! Но данные вопросы к безопасности депутата Госдумы не относились, и Станислав помалкивал.

Тем более что Евгения и сама о первой жене мужа заговорила:

— Анфиса исключительная женщина. Десять лет назад у нее обнаружили саркому, отняли правую ногу до бедра. Но она со всем справляется. — Львова замолчала, прищурившись на крышу соседского дома. И после паузы произнесла: — Я многому от Анфисы научилась. Правда.

— И чему вас можно было научить? — искренне заинтересовался Гущин.

— Терпению. Мудрости. Стойкости. — Улыбнувшись сыщику, Евгения вышла из беседки и принялась снимать с мангала готовую рыбу. — Сегодня вы познакомитесь с нашими соседями, Станислав Петрович. У нас здесь все запросто: мангал дымит, значит, мы дома и можно в гости приходить.

«Высокие отношения», — задумчиво покусывая дольку огурца, одобрил простецкие нравы нынешних и бывших сыщик.

За выходящим на улицу забором раздался гудок автомобильного клаксона — Дмитрий Михайлович предупреждал семью о возвращении с работы. Евгения, обтирая руки о фартук, побежала встречать мужа.

Майор следом не поковылял, подойдя к снятой с решеток форели, голодный сыщик, не утерпев, отщипнул симпатичный поджаренный плавничок.

Рыская по Интернету, Гущин нашел несколько совместных снимков Евгении и Дмитрия Львовых: Михайлович в костюме и при галстуке, мадам на каблуках, с высоко взбитой прической. Разница в росте и габаритах получалась почти неощутимой.

Сегодня, встретившись воочию, Стас первым делом отметил, что депутатка становится совсем крошечной на фоне по-медвежьи огромного супруга. Когда Евгения знакомила мужа с гостем, ее плечо практически упряталось под его широкой лапищей, макушка уткнулась в его подбородок.

В какой-то момент, уже сидя за столом, Гущин поймал себя на мысли, что неверно сформулировал вопрос о местной «Санта-Барбаре». Полчаса назад он втихомолку подумывал о том, как они здесь все уживаются. Но вопрос, как получилось, следовало ставить и вовсе кардинально: как сами Львовы в принципе умудрились полюбить друг друга?! Чем привлек интеллигентную коренную москвичку слегка облагороженный (ею же) деревенский увалень? Стопроцентный рубаха-парень!

Непонятно. Хотя Стас встречал и более несоответствующие пары.

В процессе ужина разница супругов обозначилась еще острее. Манеру поглощения Дмитрием еды нельзя было назвать прилизанным мещанским словом «кушать». Львов с фантастической скоростью и сноровкой уплетал форель. Причмокивая и закатывая очи. Но, надо отдать должное, делал это так заразительно и аппетитно, что слово «жрет» не возникало тоже. Широко расставляя локти и стягивая с тарелок зелень, овощи, хлеб, хозяин дома забрасывал все в рот практически одновременно, крупными кусками. Потом не пережевывал, а перемалывал еду челюстями. Не забывая поднимать глаза к небу и гудеть «м-м-м», выражая жене одобрение и благодарность.

Евгения, неторопливо отделяя вилкой и ножом рыбную мякоть от косточек, смотрела на азартно жующего мужа с ласковой улыбкой.

Довольно быстро поддавшись непосредственной манере хозяина дома, Стас прекратил анализировать их отношения и в рекордные для себя сроки расправился с форелью. Запивая рыбу отличным сухим вином, сытый сыщик благожелательно подумывал: «А может быть, Евгению Истомину когда-то и привлекла в Львове эта искрометная естественность?.. Барышня и хулиган — классическая схема». Тем более что Дмитрий никаким хулиганом и не был: сметливый парень из деревни. Без приводов и всяческих историй.