– Наверно…

Она прищурилась, и Нестор торопливо добавил:

– Мы потренируемся… обязательно.

– Можем прямо сейчас.

– Нет! – вырвалось у него.

Он виновато поёрзал на стуле.

– Давай не сегодня, мне надо подготовиться.

Жанна вздохнула, разглядывая его смущённое лицо.

– Интересно, ты когда-нибудь повзрослеешь?

– Можно подумать, – фыркнул он, обидевшись, – что убивать способны только взрослые.

– Это разные категории психики – убивать ради развлечения и удовольствия, пусть даже это будет охота, и убивать мерзавца, чтобы выжить самому или спасти близких.

– Да согласен я, согласен. – Нестор покатал пальцем изюминку по столу, жалея, что затеял этот разговор. Появилась идея: – А давай слетаем к Мыследару?

– К кому? – не сразу пришла в себя гостья.

– К плазмику, на его планету.

– Зачем?

– Тебе не интересно узнать, как он живёт? Это же другая цивилизация, и мы первые, кто контактирует с ними!

Жанна улыбнулась.

– Контактер ты мой. Хорошо, прочему бы не слетать, если это не требует специальной подготовки. Где предлагаешь? В гостиной?

– Лучше в спальне. Ляжем рядом и полетим.

Смех был ему ответом.

– Звучит интригующе – ляжем и полетим. Скажи кому, что мы делаем это реально, – вызовут «скорую».

– А мы никому не скажем.

– Виктор просил поделиться нашим опытом.

– Виктору можно.

Легли на кровать поверх одеяла. Пару минут медитировали, окунаясь в тишину собственного сознания, потом Нестор закрыл глаза, подождал появления в голове мысль-воли Жанны, и «психокосмический корабль» пары взлетел над Землёй, устремляясь мимо солнца к звёздам.

Мыследар бодрствовал.

Впрочем, несмотря на суточные колебания светового потока, зависящие как от вращения коричневого карлика, так и от его пылевого кольца (сутки на Космороде длились около сорока земных часов), раса плазмиков не погружалась по ночам в сон, а почти поголовно путешествовала в космосе! Эстетика звёздных скоплений и галактических объектов, а также красивейших инопланетных ландшафтов была им не просто не чужда, а требовалась как что-то совершенно необходимое – как человеку питание и дыхание. И хотя плазмики радикально отличались от людей всеми параметрами бытия, у них существовали и культура, и искусство.

Конечно, описать даже основные направления и категории искусства плазмиков земными языками едва ли было возможно. В основном из-за отсутствия терминов перевода, тем более что эти существа общались не с помощью звуков и речи, а мысленно, сопровождая свою «речь» мерцанием света и виртуальных видеоконструкций. У них и головы как таковой – вместилища разума – не было, и хранило сознание всё тело.

Все местные «музеи», «театры» и «выставочные центры» плазмиков строились по единому принципу, различаясь рисунком фрактальных композиций, и понять, что в них прячется и происходит, было трудно.

Зато ландшафты, облюбованные плазмиками, свободно могли видеть и земные гости, перед внутренним взором которых распахивались изумительные картины иных планет и звёздных систем. Мыследар показал им два десятка панорам, заслуживающих не минутного, а многочасового созерцания. Среди них был взрыв сверхновой звезды, записанный в ускоренном режиме, а также процесс столкновения разных по размерам звёзд и чудеса природы на поверхности других коричневых и чёрных карликов – застывших солнц, недоступных до сих пор земным астрономам. Этими ландшафтами действительно можно было любоваться часами, поэтому беглое путешествие по окрестностям Косморода не могло полностью удовлетворить зрителей. Однако Нестор всё-таки смог оторваться от космических красот, понимая, что нельзя заставлять хозяина терпеть долгое присутствие гостей, и пообещал спутнице, что они ещё погуляют по галактическим просторам.

С другой стороны, и на родине Мыследара было полно красивых пейзажей, порождённых фрактальной природой этого уголка Вселенной. Что такое фракталы, Нестор уже знал, проштудировав несколько дней назад лекции специалистов в интернете о видах фракталов, начиная с множества Мандельброта, снежинки Коха и губки Серпинского. Создавало же геометрическое разнообразие фракталов главное их свойство – свойство самоподобия. А если ещё учесть, что фрактальные объекты могут иметь размерность, выраженную нецелым числом, то становилось понятным бесконечное многообразие этих фигур. Именно в соответствии с законами фрактальных переходов и росли на Космороде необычайно красивые плазменные леса, и только благодаря этим законам раса плазмиков представляла собой чудо света, понятное всем эмоциональным существам, в том числе и человеку. Эти существа чувствовали, хотя и были порождены не биохимией, а тонкими физическими процессами и полями.

Нестор как-то спросил Мыследара, может ли он чувствовать боль? Ведь его тело не обладает разветвлённой нервной сетью. Потеряв палец или получив рану, человек испытывает боль. А вы?

На что плазмик ответил:

«Мы тоже испытываем боль, теряя фрагменты своих тел, хотя физика этого процесса у нас другая. Но какая разница, чем порождены наши переживания? Главное, что мы переживаем».

Конечно, и природа Земли также подчинялась фрактальным формулам, порождая фигуры самоподобия – траву, листья и стволы деревьев, фигуры живых организмов (тело человека тоже являлось сростком фракталов), но на Космороде математика и геометрия диктовали жизни формы в увеличенном масштабе, что невольно вызывало в памяти созерцателей фразу: красота спасёт мир.

На погасшей и застывшей звезде, где зародилась плазменная форма жизни, эта фраза соответствовала истине.

«Дружище, – сказал Нестор, насытившись эйфорией пейзажей, – а на чём вы передвигаетесь по космосу? Ты показал нам записи ваших косморазведчиков, но как они сделаны? Я не видел у вас ни звездолётов, ни космодромов».

«Звездолёты нам не нужны, – ответил Мыследар. – Существуют технологии просачивания сквозь потенциальный барьер, чем и является вакуум. Мы давно пользуемся ими».

«А к нам, в наш район Млечного Пути, не залетали?»

«У вас скучно», – простодушно заметил Мыследар.

«Почему?» – удивилась Жанна.

«Вблизи вашего солнца мало интересных объектов, которыми можно было бы увлечься».

«Вот уж не сказал бы», – возразил Нестор с обидой.

«А другие разумные? – продолжила расспросы Жанна. – Вы с ними контактируете?»

«Не с кем, в вашем галактическом витке нет цивилизаций».

«Не поняла! Совсем нет? У десятков миллионов звёзд?»

«Все цивилизации вашего звёздного кластера погибли. В радиусе пяти тысяч световых лет человеческая цивилизация – единственная уцелевшая. Да и то вы уже практически перешли аттрактор самоликвидации».