магазин, вам никто не встретился, никто с вами не заговаривал? — спросил Варламов.

— Нет.

— Ты никого не видела, никто за вами не шел?

— Я не смотрела.

— Понятно. Зоя купила конфеты такие же, какие и ты Владику?

— Да.

— Какие конфеты?

— Карамель. «Снежок».

— Вот они, товарищ майор, — показал отец Марины, сразу сообразив, что нужно Варламову.

— Если можно, я возьму одну, товарищ Колесников.

— Конечно, берите, пожалуйста.

Майор оглядел карамельку и спрятал в карман.

— В котором часу ты пришла домой, Марина?

— Не помню. Во сколько я пришла, папа?

— Около восьми часов.

— Ну что ж, извините за беспокойство. До свидания. Спокойного сна.

Варламов, пропустив вперед учительницу и мать Зои, вышел на лестницу.

Спустились вниз молча. Варламов не сел в машину, сказал, обращаясь к Ермаковым:

— Я пройдусь пешком, а вы поезжайте домой. И не беспокойтесь, не изнуряйте себя догадками и предположениями, ждите вестей от нас. Мы найдем, думаю, найдем вашу дочь. Спасибо вам, Лидия Григорьевна, за помощь. Извините, пожалуйста, за беспокойство.

Вернувшись в отделение, Варламов связался по телефону с дежурным министерства, узнал о результатах опроса отделений и постов милиции: ничего утешительного, никаких следов. Вызвав помощников, майор приказал обследовать улицы, по которым могла пройти Зоя от магазина до дому.

VII

Аркадий без сна провалялся в постели до самого утра. Отец не пришел и к завтраку. Зато неожиданно заявился Олег. Он привел велосипед, но не Аркадия, а какой-то другой, почти новый.

— А где же моя «Кама»?

— Понимаешь, — Олег отвел взгляд в сторону. — Твою машину взял со двора мой товарищ прокатиться, а сам, оказывается, только научился кататься, ну и... В общем, налетел на машину.

— Разбился?

— Нет, сам не поранился, только велосипед смял. Вот отдал свой вместо твоего. Ты извини, — и совсем уж смутившись, добавил: — И Даша просит тебя не обижаться, раз уж так получилось.

— Ладно, ладно, — сразу смягчился Аркадий. — Не все ли равно, на какой машине ездить. Только твой товарищ не предъявит мне иск, если встретит в городе на своей машине?

— Что ты! Сам же разбил чужую машину. Об этом не беспокойся. Все в ажуре, — подражая бригадиру, закончил Олег и, попрощавшись, убежал.

Из разговоров на улице Аркадий узнал, что в городе совершено преступление: двое парней избили прохожего и убежали, оставив велосипед. Аркадий насторожился: не связано ли это событие с другом Олега, разбившим «Каму»? Поведение брата Даши наводило на сомнение в его искренности.

Аркадия угнетала боязнь чего-то. Он не посмел даже разузнать подробнее: какие парни избили мужчину, какой велосипед бросили. Вечером хотел было расспросить обо всем отца, рассказать о своих подозрениях, но, вспомнив о Даше, промолчал.

Он пошел навестить Дашу, но не застал дома. Мать отдала покрасневшему парню записку, в которой Даша сообщала о срочной командировке. Аркадий очень огорчился, да что делать. Решил все-таки дождаться возвращения Даши и получить ответ на свои сомнения.

Если хулиганил Олег с другом, то их сразу же задержат. А что тогда скажет Даша, что она подумает об Аркадии? Чего доброго, еще доносчиком назовет, фискалом. Да может, Олег тут и ни при чем. Мало ли парней гоняет на велосипедах, мало ли разбивают машины. Об Олеге Аркадий не слышал дурного слова, Даша никогда не жаловалась, наоборот, хвасталась своим братом. А раз так, лучше и не думать обо всем этом, не заикаться, а то наведешь милицию на ложный след.

И все-таки Аркадия беспокоила история с велосипедом. Ночью ему даже приснилось, будто он стоял перед отцом в его кабинете, и тот выговаривал: «Я тебя никогда не ругал, а сейчас вынужден осудить твое поведение: почему скрыл от меня, что пропал велосипед, не сообщил, что машину дали тебе взамен разбитой? Отвечай!»

И вслед за тем виделось, будто Даша плакала навзрыд, умоляла Аркадия: «Ты не донесешь на Олега, если любишь меня, если хочешь стать моим мужем! Ты сам говорил, что любишь не только меня, но и всю мою семью, мой дом, даже улицу, на которой я живу. Так? Неужели ты хочешь, чтобы мой единственный брат по глупости попал в тюрьму. Если ты это сделаешь, то забудь меня. Забудь навсегда. Прощай!»

Сон не забылся. Утром Аркадий поднялся хмурый, разбитый. Даже не стал завтракать, чтобы не встретиться с отцом, собрался и уехал на пруд рыбачить.

За ужином он сидел, не поднимая головы, молча орудовал ложкой. Отец тоже молчал. Мать с недоумением поглядывала на мужа и сына — что это с ними стряслось? Ну, у отца работа такая, это понятно, к этому Людмила Андреевна давно привыкла. А с Аркадием что же происходит? Приехал в отпуск и ходит как пришибленный, что-то таит в себе.

А Аркадий думал: не спросить ли у отца, что за велосипед оставили хулиганы, может, это и есть его «Кама»? И все же что-то удерживало его.

Людмила Андреевна наконец не выдержала гнетущей тишины за столом.

— Что это вы нахохлились? Мужчины, а ведете себя, как поссорившиеся кумушки. Утром Аркаша совсем не ел, уехал на пруд, в обед сел за стол, чтобы только ложку ополоснуть в борще. Вы что же это, немые, что ли?

Варламов рассмеялся.

— Прости, мать, на работе запарка, одно за другим происшествия. Хлопоты ничего не дают. Сегодня поднимем на ноги всю милицию, всех дружинников. Вот и сейчас, — Варламов взглянул на часы, — пора идти на совещание в министерство, домой, возможно, не приду ночевать. Вот так. А Аркадий почему надулся, как мышь на крупу, не пойму.

— Наверное, оттого, что ничего не поймал на рыбалке, — поспешила оправдать сына сама же Людмила Андреевна.

— А что, не клюет? — спросил с интересом Варламов, сам заядлый рыболов. — Время вроде бы подходящее.

— Клюет, но мелочь все. Несерьезная рыбалка.

— Вот это да! — засмеялся отец. — Вот это рыбак! Ему уже мало пескаря, подавай сома двухпудового. Вот это замах!

Смеясь, Варламов поднялся из-за стола, дружески хлопнул сына по плечу, собрался и ушел на службу, виновато помахав рукой жене. Аркадий очень желал, чтобы отец расспросил его о думах, о настроении, может, он и открылся бы. Но отец не спросил. «Что же делать? Как быть?» — мучался Аркадий. Он чувствовал, что поступает неправильно, но ничего не мог поделать с