В этот день погода была типичной для северной части штата: небольшая метель и температура, при которой легко отморозить задницу. Я решил, что куртка в дороге мне не нужна, так как собирался ехать на машине. Это было одним из примечательно глупых решений, которые я принял в тот день.

Второй глупостью было то, что я не понимал, что должен надеть костюм с галстуком, направляясь в аудиторскую контору на собеседование. Я подумал, что они знают, что я — студент, так как я написал об этом в своем резюме, так почему бы не одеться так, как одеваются студенты? Да, я был настолько несведущ. Поймите, я даже никогда не был знаком ни с кем из офисной среды. И никогда не носил костюм с галстуком.

Сотруднику отдела кадров достаточно было одного взгляда на меня, и он заявил, что, очевидно, я не знаю, куда пришел. Он проводил меня до двери и предположил, что в следующий раз, когда я соберусь на собеседование, я, возможно, надену костюм. Я был раздавлен. Но на этом все не закончилось. Ведь я использовал до сих пор только незнание и глупость. Впереди еще оставалось невезение.

В обратный путь я отправился по только что построенному шоссе через малонаселенную долину в горах Катскилл. Машина встала, и я решил выйти и подкатить ее к заснеженной обочине. На дороге в обоих направлениях не было больше никаких машин. Уже стемнело, и без того невысокая температура стала падать. Я не видел никаких признаков цивилизации. Температура была около нуля по Фаренгейту. Это был как раз такой день, когда не стоило оставлять куртку дома. Тогда еще не было мобильных, так что это был самый худший сценарий.

Я знал, что долго не продержусь, сидя в машине. После того как машина сдохла, температура внутри стала падать. Я знал, что не могу бежать назад, потому что уже проехал несколько миль после того, как видел последний дом. Я бы не одолел это расстояние. Моей единственной надеждой было бежать вперед, в расчете, что за поворотом или за горой окажутся дома. И я побежал.

Менее чем через минуту мороз вобрал все тепло моего тела и отправил его в атмосферу. Ступни превратились в ледяные кирпичи, чиркающие по замерзшему асфальту. Дыхание поднимало кучевые облака над головой. Рук я почти не чувствовал. Щиколотки отяжелели. Думаю, что я был в тридцати минутах от того, чтобы замерзнуть и упасть замертво у ближайшего сугроба. Меня перестали слушаться ноги. Я не мог идти дальше и знал, что, если остановлюсь, мороз прикончит меня.

Пока я изо всех сил старался соблюдать вертикальное положение и продолжать движение, я дал себе обещание: если выживу, я продам эту дерьмовую машину за стоимость билета в Калифорнию в один конец и больше никогда не увижу ни одной гребаной снежинки в своей жизни.

На горизонте появились фары. Я встал посередине шоссе и стал подавать знаки машине, на какие был только способен замороженный идиот. Мою жизнь спас продавец обуви на разбитом фургоне. Он довез меня до самого кампуса.

Через несколько месяцев я выполнил данное себе обещание. Я продал машину сестре и на эти деньги купил билет на самолет в один конец и уехал на север Калифорнии, поближе к энергичной экономике и мягкому климату. Это было самым умным решением в моей жизни. Спасибо, неудача. Я больше не боюсь смерти, когда выхожу из дома.

В двадцать один год, с дипломом на руках, я впервые садился на борт самолета, пунктом назначения была Калифорния. Я знал одну вещь об успехе: его было нелегко найти в Виндхаме, штат Нью-Йорк, с населением в две тысячи человек. Двумя годами ранее мой старший и более авантюрный брат Дэвид пересек страну в поисках тепла и красивых женщин на своем «Фольквагене-жуке» и оказался в Лос-Анджелесе. Он спал в машине, ночевал в кемпингах на всем пути. У меня был план прилететь в Лос-Анджелес и ночевать у него на раздолбанной продавленной кушетке, пока не найду работу в банке и не обоснуюсь в Золотом штате.

Я продал свой ржавый «Дастин-510» моей сестре за билет в Калифорнию в один конец и через несколько дней улетел. Я с гордостью надел дешевый костюм-тройку, который родители подарили мне на окончание колледжа, — мой первый настоящий костюм. В то время мне казалось, что так одеваются все бизнесмены или что это специальный костюм для полетов. Я вырос в маленьком городке и почти не знал людей, которые когда-нибудь летали коммерческими авиакомпаниями. Мой отец летал пару раз лет двадцать назад, но он неохотно делился информацией обо всем этом. Он был молчуном. У меня было всего несколько родственников в округе, но никто из них не летал. Я мог только догадываться, как все происходило, и не хотел, чтобы меня сняли с самолета, если я буду плохо одет. Это моя типичная ошибка.

Еще я не знал, как я буду гладить костюм, если он помнется в чемодане. Я ведь собирался ходить на собеседования, как только появлюсь в Калифорнии, и мне надо было, чтобы мой единственный костюм не казался бомжацким. Так что имело смысл надеть его в самолет.

В самолете моим соседом оказался бизнесмен лет шестидесяти. Предполагаю, что выглядел я чудаком со странными манерами, дурацкой стрижкой, дешевым костюмом и явно чувствовавшим себя не в своей тарелке. Он спросил, куда я лечу, и я посвятил его в свою историю. Я спросил, как он зарабатывает себе на жизнь, и он рассказал, что работает главным исполнительным директором в компании, производящей шурупы. Он предложил мне совет для продвижения в карьере. Он рассказал, что как только находил новую работу, начинал искать следующую, получше. Он считал, что искать работу необязательно надо тогда, когда это необходимо. Это постоянный процесс. Это легко подтверждается, если сделать расчеты. Шанс получить лучшую работу не совпадает по времени с моментом, когда ты заявил, что готов им воспользоваться. Лучше всего — это всегда быть в поиске лучшей участи. У лучшей участи свой график. Я понял это так: твоя работа — это не твоя работа, а твоя работа — это искать лучшую работу.

Это было мое первое откровение, связанное с идеей, что лучше иметь систему, а не цели. Система состояла в том, чтобы непрерывно искать большие возможности. И это сработало для того бизнесмена, он перескакивал из одной компании в другую, из всех работ извлекал опыт, пока не стал главным исполнительным директором. И он достиг вершины своей карьеры, имея в голове определенную цель, или задачу (например, место босса), этим он сильно ограничивал свои возможности. Но для него весь остальной мир казался новой потенциальной работой. Просто новая работа должна была быть лучше, чем последняя, и должна была дать возможность узнать что-то полезное для следующего шага.

Сохранял ли этот бизнесмен верность нынешнему работодателю? Нет, не сохранял. Но не он изобрел капитализм, не он установил правила. Он просто играл по этим правилам. Его работодатели без лишних колебаний уволили бы его, нашли бы причину на ровном месте, если это было бы необходимо для их дела. Он просто брал с них пример.

Второе, что я уяснил благодаря полету, или, скорее, чему получил подтверждение, — что внешность действительно значит многое. В конце путешествия главный исполнительный директор вручил мне визитку и почти гарантировал работу, если я пожелаю, в своей компании. Надень я в дорогу свои жалкие джинсы, потрепанную футболку и поношенные кроссовки, все сложилось бы по-другому.