Рядом кто-то прыснул со смеху.

– Норицын! Три наряда!

– Есть три наряда! – придавливая смех, ответил ефрейтор Норицын.

– Заборских, мать твою! – послышался голос отдалече. – Совсем обалдели? Тишину соблюдать! Еще один звук – пять нарядов сержанту.

– Есть, товарищ младший лейтенант! – Сержант Заборских показал отделению кулак.

Парни замолчали, тихо смеясь про себя.

А потом кто-то из них свистнул. Тихонечко так.

– Млять, кто свистит? – зашипел командир взвода.

В ответ свистнули еще раз.

– Удод! Заткнись! Узнаю – хохолок в жопу засуну. Заборских, опять твои хулиганят?

– Никак нет, тащмлалей! – полушепотом крикнул сержант.

За его спиной кто-то засмеялся вполголоса. Отделение зафыркало в рукавицы.

– Лежать! Лежать, я сказал!

В темноте щелкнул затвор.

– Лежать, пристрелю! Вы чего, бойцы, совсем охамели?

Младший лейтенант Юрчик погладил левой рукой дергающуюся щеку – результат летней еще контузии. Ссука… Сколько дней прошло…

– Лежать тихо. Без звука. Чтобы слышно было, как мышка пернет. Что особо не ясного? Почему орем на весь котел, так что в Демянске слышно?

Небо чернело мартовской ночью. А ели почему-то голубели…

– Товарищ младший лейтенант, вы бы пригнулись… Хоть и темно, но демаскируете…

Юрчик заиграл желваками. Сержант явно издевался над ним. Знают, сволочи, что не воевал еще. Хоть и контузия…

…Младший лейтенант Женя Юрчик не всегда был младшим лейтенантом. Раньше он был студентом Гомельского педагогического техникума. Только вот доучиться не успел. Двадцать шестого июня наскоро сформированный из коммунистов и комсомольцев истребительный батальон приступил к охране «Гомсельмаша». Там-то Женя и столкнулся с первым немцем.

– Ваши документы, товарищ командир!

Высокий, ладный артиллерийский капитан с удивлением посмотрел на двоих студентов в кепочках, но с винтовками за плечами.

– Вы еще кто такие?

Женя показал ему красную повязку на рукаве:

– Истребительный батальон Центрального района, товарищ капитан.

– Ну да… Истребительный батальон… Свои документы предъявите для начала!

Студенты смущенно переглянулись. Патрулировать им приходилось в гражданской одежде. Хотя командир батальона – старший лейтенант НКВД товарищ Соловьев – обещал в ближайшее время обеспечить истребителей армейским обмундированием.

Женя закинул винтовку на плечо и полез в карман белой рубашки.

Капитан взял временное удостоверение и стал его изучать:

– Действительно, истребители… А что ж как махновцы одеты? – Капитан добродушно улыбнулся.

– Так не успели еще, товарищ командир. А вы с фронта? – спросил товарищ Юрчика – Коля Савельев.

– С фронта, ребята, с фронта.

– И как там? – жадно спросил Костя. У него даже заблестели глаза, и он подался всем корпусом к капитану так, что тот слегка отодвинулся.

– Нормально! – спокойно кивнул капитан. – Мы давим. Временные трудности есть, но мы их скоро преодолеем. И пойдем вперед.

– Эх… Не успеем повоевать… – грустно вздохнул Женька, поджав губы.

– Не переживайте, – подмигнул артиллерист. – А покажите-ка мне, как к заводоуправлению пройти.

Женька повернулся, показывая дорогу:

– Значит, вот прямо сейчас пойдете, вдоль этого забора, там свернете налево и…

Вдруг он запнулся, будто вспомнил что-то:

– Товарищ командир, а документы все-таки покажите…

– Вы что, ребята, немецкого шпиона во мне разглядели? – развел руками капитан, удивленно улыбаясь.

– Порядок такой, товарищ капитан…

Капитан опять улыбнулся, полез левой рукой в карман гимнастерки и мельком посмотрел за спины ребят.

Юрчик машинально стал оглядываться…

Последнее, что тогда увидел Женя – финка, летящая в горло Косте. А потом сокрушительный удар чем-то тяжелым сзади.

Диверсантов тогда так и не взяли. Это Женя узнал уже в смоленском госпитале. А в октябре его призвали в армию…

– …Заткнитесь, говорю, ироды! – Юрчик вышел из себя от злости. – Немцы рядом!

– Лейтенант, разведка возвращается!

Взвод моментально затих. Послышался скрип снега… А потом появились две фигуры в маскхалатах. Ребята из его взвода, посланные за речку посмотреть – что там да как.

– Ну что там?

– Речка промерзла. А за речкой в перелеске – кабели связи. Тихо, следов нет. Что делать будем?

– Норицын! Бегом до командира роты. Доложи.

– Да, товарищ младший лейтенант.

– Бегом!

Норицын исчез в темноте.

Ребята-разведчики разгребли снег до земли и зажгли там сухой спирт-пасту – синее пламя давало иллюзию уюта и крохи тепла – и торопливо стали грызть гороховый концентрат.

– Эй, вы что это? – возмутился Юрчик. – Это же НЗ. Паек не трогать!

– Товарищ младший лейтенант, сутки уже не ели… – не отрываясь от сухпая, пробурчал один из разведчиков.

– И в самом деле, – поддержал их Заборских. – Кишка кишке бьет по башке. Последний раз перед заброской суп хлебали, силы-то надо восстанавливать.

– Есть приказ по бригаде… – сквозь зубы, зло и решительно сказал Юрчик. – НЗ не трогать. На то он и НЗ. Продукты будем добывать у немцев. Вот возьмем обоз или продуктовый склад, там и поедим. Да и местные жители нам помогут.

– А на кой черт мы тогда жратву с собой тащим, а, товарищ младший лейтенант? – спросил кто-то из темноты и тут же зашуршал фольгой. – Пока до немцев дойдем – копыта отбросим.

Стоявший рядом Заборских ухмыльнулся.

Юрчик же, понимая, что бойцы после суточного перехода хотят есть как волки, махнул рукой. Зимой голодным быть нельзя.

– Черт с вами. Разрешаю по половине брикета горохового концентрата. И по сухарю.

– Вот это дело!

Взвод обрадованно загомонил и моментально стал шуровать в вещмешках.

Сам же млалей сел чуть в стороне, прислонившись к старой березе. И с огромным удовольствием вгрызся в соленущий брикет.

Половины его молодому желудку не хватило. Но он, переборов себя, сунул брикет обратно в мешок. И вовремя. Вернулся ефрейтор Норицын.

– Комбат приказал – уничтожить кабели к эээ…, в общем, к такой-то матери.

– Комбат?

– Да, он в роте сейчас.

– Понятно… Первое отделение! Есть возможность отличиться!