– Ешь, ешь, – подбодрила она.

Он посмотрел на нее. Потом покачал головой и тихо рассмеялся.

– Что?

– Ничего. Так просто. Спасибо.

Он подцепил ложечкой ягоды и съел. Когда доел первый кусок, миссис Хилл подала второй. А после, решив, что он все еще голоден, просто подвинула к нему блюдо с остатком пирога и велела прикончить.

– Интересно… – начала она, когда он кончиком пальца подобрал с блюда крошки. – Мистер Б. не говорил, где ты работал раньше.

– О, в разных местах.

– Приехал издалека?

– Не так уж. А вообще где я только не был.

– И всегда состоял в услужении?

– Вроде того. И за лошадьми ходил. Лошадей-то я знаю.

– Ну что ж, – помолчав, но так и не дождавшись продолжения, заключила миссис Хилл. – Теперь ты здесь.

– Да.

– И это к лучшему.

– Да, – повторил он. – Спасибо вам, мэм, за прекрасную еду.

– Можешь называть меня «миссис». Надеюсь, тебе здесь понравится. – Миссис Хилл приняла у него опустевшую тарелку и чашку с изящным узором из листьев на донце, поставила их на блюдо из-под пирога и отодвинула свой стул. – Мы тебе рады.

– А все-таки, что теперь, миссис? Что мне поручено делать?

– Ступай обустраивай свое жилье, там, над конюшней.

Он вскочил, утирая рот.

– Там у тебя слышно, когда на церкви бьют часы, – продолжала она. – Приходи к четырем. Будешь прислуживать за ужином вместе с мистером Хиллом.

Он кивнул.

– Ах да… есть у тебя другое платье?

Он оглядел свой просторный длинный жилет, обвислые бриджи и посмотрел на нее с улыбкой. Помотал головой.

– Я подберу тебе что-нибудь.

– Вы очень добры.

– Мистер Б. со временем обмундирует тебя как положено, но тебе понадобится одежка и на каждый день. Нельзя же ходить за лошадьми в ливрее.

– В ливрее?

Миссис Хилл кивнула. Джеймс скривился, и она не сдержала улыбку:

– Ну довольно. А теперь ступай!

После его ухода миссис Хилл с трудом влезла на чердак, пробралась между старыми коваными сундуками, ларями и коробами с надписанными на них давно забытыми девичьими фамилиями или именами мальчиков, отправлявшихся на учебу. Экономка протирала их, смахивала старую паутину, расстегивала пряжки на ремнях и откидывала крышки, вздымая клубы пыли. Извлекая на свет сорочки и ночные рубашки, обладатели которых давным-давно из них выросли, и узкие, вышедшие из моды мужские наряды, она по одному подносила предметы к свету. Прикидывая на глаз размер и оценивая степень обветшания, миссис Хилл невольно вспоминала те времена, когда все это еще носилось, было впору и считалось щегольским.

На кухне было жарко, пекся новый пирог, булькала на медленном огне рыба в медном котелке. В приоткрытую дверь вырывался пар. Полли порхала с табурета на пол и обратно, вынимая и составляя вниз фарфоровую посуду. Сара расставляла бокалы на подносе, а мистер Хилл был занят столовым серебром; хмуря брови, он поочередно подносил к свету вилки. Одну из них он сунул Саре прямо под нос: между зубцами что-то присохло.

– Извините, мистер Хилл. Больше такое не повторится.

Укоризненно покачав головой, он поплевал на вилку и полой камзола придал ей надлежащий блеск.

– Ну и где же этот ваш новый малый? – осведомилась Полли.

Миссис Хилл выпрямилась, обернулась к окну:

– Да вот он, идет как раз.

Новый слуга неслышно проскользнул в кухонную дверь. Темные волосы он гладко зачесал и связал на затылке. Наряд его составляли узковатый коричневый кафтан, черные бриджи по колено и гарусные чулки. Вид вполне пристойный и опрятный, только платье старомодного кроя, будто на портрете джентльмена, писанном лет тридцать назад.

– Ух, – выдохнула Полли. – Вы похожи на привидение.

Он простер над ней руки, растопырив пальцы, словно призрак. Девочка захихикала. Мистер Хилл подошел осмотреть его, смахнул пылинку с лацкана, кивнул.

– Недурно, – оценила миссис Хилл, – очень недурно.

Предстоит простой обед в семейном кругу, наставлял Джеймса мистер Хилл, и это дает ему счастливую возможность затвердить правильное расположение ножей и вилок, тарелок, графинов и бокалов, чтобы впоследствии уметь разместить их на скатерти как должно, дабы не ударить лицом в грязь перед гостями.

Джеймс молчал, что твой подсвечник. Он тенью следовал за мистером Хиллом, глаз не сводил с его рук в белых перчатках и кивал всякий раз, как старичок оглядывался, желая убедиться, все ли тот уяснил. Вдвоем они покончили с сервировкой как раз к тому времени, когда семейству следовало занять места за столом.

Ровно в половине пятого мистер Хилл вошел в холл и прозвонил к обеду. По дому застучали двери, раздались звуки шагов и радостные голоса: обитатели дома предвкушали очередную превосходную трапезу, приготовленную миссис Хилл.

Мужчины и Сара, которая на первый раз взялась помочь новенькому, внесли блюда в столовую. Не будь руки у нее заняты судком с масляным соусом из порея, она, пожалуй, дернула бы Джеймса сзади за хвостик, который забавно подскакивал при каждом шаге, просто чтобы как-то обратить на себя его внимание.

Сара отметила, что миссис Беннет поглядывает на нового слугу с заметным удовлетворением. Пока от него не требовалось ничего особенного, разве что поставить на стол соусник, не плеснув на скатерть и никого не толкнув, а госпожа то и дело осматривалась, ловя признаки восхищения на лицах домочадцев, и выразительно округляла глаза, как бы говоря: «Извольте видеть, вот какого молодца мы раздобыли!» Сара, пожалуй, согласилась бы, что он выгодно отличается от деревенских увальней, которых случалось нанимать для разных оказий, но была готова признать только это и ничего больше. Руки у него действительно недурной формы, а ногти аккуратные и чистые, но одного этого для денди маловато, так что до Бо Браммела ему далеко.

Отпуская слуг, миссис Б. выделила новичка, сказав: «Благодарю, Джеймс».

Сара, благо она уже вышла в коридор, закатила глаза. Сначала мистер Б., потом миссис Хилл, а теперь еще и миссис Б. – и с чего это все с ним так носятся? Ничем ведь не примечателен, кроме одного – он мужчина. Правда, к тому же он не стар, до пятидесяти далеко, и руки красивые.

– И что же, нравится вам тут у нас, мистер Смит?

– Пока не знаю.

Он проскочил у нее за спиной и, широко ступая, продолжал свой путь. Сара переменила ногу, чтобы приноровиться к его шагу.

– Мы, наверное, на ваш вкус чересчур скучны, вы-то, поди, не к такому привычны.

Он не отвечал.

– Вряд ли вам тут хоть что-то покажется интересным, в этакой глуши.