Энди пристально взглянул на нее, словно взвешивая что-то.

– Дело в том, что… Ты… То есть я хотел сказать… У меня есть гарантии, что этот разговор останется между нами? Честно говоря, сам не знаю, зачем рассказываю тебе о своих проблемах. Просто, наверное, мне нужно выговориться и…

– Доктор Парсонс… – глядя ему в глаза, сказала Рита. Затем, чуть помедлив, добавила: – Энди… можно вас так называть?

– О, конечно. И на «ты», пожалуйста.

Рита кивнула.

– Собственно, я хотела сказать, что иной раз люблю послушать больничные сплетни, но сама их не разношу, уж поверь.

Энди слегка смутился.

– Да-да, разумеется. Не обижайся… Просто все, о чем я говорю, важно для меня.

– Я понимаю, – улыбнулась Рита. – Это твоя жизнь, как же она может быть не важна?

– Да-да… Так вот, размышляя над вопросом появления у нас с Джин собственного ребенка, я пришел к выводу, что проблема заключается не в нем, а в нас самих. – Энди провел ладонью по лицу и, прежде чем продолжить, несколько мгновений собирался с мыслями. – Мы с Джин женаты четыре года, и все это время говорим о нашем общем ребенке, но ни разу не предприняли попытки зачать его. Всегда находилось нечто, мешавшее осуществить мечту в данный конкретный промежуток времени. То надо приобрести дом, то сделать ремонт, то приобрести мебель, то еще что-нибудь… Словом, все время было не до рождения ребенка. Но сейчас я понимаю, что подспудно меня грызли сомнения, справлюсь ли я с отцовством, причем, так сказать, с двойным. В глубине моего сознания гнездилось опасение, что появление еще одного ребенка перевернет с ног на голову или даже разрушит все, что мы с Джин успели создать. – Энди вновь умолк, отстраненно глядя в противоположную стену. – А сейчас я уже не уверен, осталось ли еще хоть что-нибудь, что можно разрушить.

Рита внимательно вгляделась в его лицо.

– Я… боюсь сказать что-то не так, но после всего услышанного у меня складывается впечатление, будто вы с Джин… даже не знаю… Ведь всей больнице известно, что у тебя дружная семья и замечательная жена.

Энди мрачно кивнул.

– Так оно и есть. И семья хорошая, и жена… Ни размолвок, ни упреков… – Жаль только, что и страсти прежней нет, добавил он про себя.

Рита шагнула вперед и легонько сжала его запястье через рукав белого халата.

– Не переживай, у вас все наладится.

Несколько мгновений Энди смотрел на ее руку, потом ласково похлопал по ней.

– Спасибо, Рита. Конечно, наладится. – Сказано это было без особого оптимизма.

Просто непонятно, почему сейчас, когда все вроде наладилось, жизнь пошла размеренно и мы обрели наконец возможность осуществить свою мечту и родить ребенка, Джин так странно реагирует на предложение сделать это? – проплыло в его голове. Поневоле задумаешься, стоит ли вообще обзаводиться малышом. Как бы то ни было, все-таки следует еще раз обсудить с Джин этот вопрос…

Спустя несколько дней Джин сама предоставила Энди подобную возможность.

– Ну как прошел день? – спросила она, забирая у Энди докторский саквояж и ставя на специально выделенную для этого в прихожей полку. – Выглядишь усталым.

Энди привычно черкнул губами по ее щеке: такой ритуал выработался у них за годы совместной жизни – поцелуй по возвращении домой откуда бы то ни было.

– Немудрено выглядеть усталым после такого количества принятых пациентов. Все старики будто сговорились явиться сегодня ко мне с жалобой на повышенное давление. А миссис Хасби вдобавок обвинила меня в том, что я неправильно ее лечу. Подняла такой шум, что прибежал главврач.

Джин произнесла что-то неразборчивое, но, судя по тону, сочувственное. Кивнув, Энди повернул было в гостиную, но спохватился и спросил:

– А ты как?

Она пожала плечами.

– Обычный день. Правда, голова болит. Сегодня по радио предупреждали о магнитных бурях.

– Ну да, мои старички и старушки тоже поголовно массировали виски и кляли мигрень.

– Вполне разделяю их негодование, – усмехнулась Джин.

– А как Тим?

– Похоже, лучше всех. Он сейчас у Дейви. Тому купили какую-то новую компьютерную игру, и Тим побежал взглянуть. – Речь шла о соседском мальчике, с которым Тим был очень дружен.

Кивнув, Энди направился в гостиную, устало опустился на стоявший напротив телевизора диван и взял пульт дистанционного управления.

Чуть помедлив, Джин двинулась следом и тоже присела, но не на сам диван, а на толстый мягкий подлокотник. Спустя еще несколько мгновений она провела языком по губам, как будто борясь с сухостью во рту, затем негромко произнесла:

– Может, поговорим?

– Что? – спросил Энди, не сводя глаз с экрана, на котором шла трансляция бейсбольного матча.

– Ну, побеседуем… обсудим что-нибудь.

– Что именно?

Джин слегка растерялась.

– Да что угодно! Возможно, ты хочешь что-то сказать мне…

Однако Энди продолжал смотреть на телевизионный экран. Не дождавшись ответа, Джин заговорила вновь:

– Что касается меня, то хочу извиниться за… ну, за тот маленький инцидент, который произошел между нами в спальне, после дня рождения Тима. – Энди молчал, поэтому Джин вынуждена была с некоторым нажимом спросить: – Помнишь?

– Умху…

– Значит… я прошу прощения… Да ты слышишь меня или нет?

– Тсс! Что ты так кричишь…

– Потому что ты не слушаешь меня!

– Ошибаешься, слушаю и могу повторить каждое слово.

– Прекрасно! Что я сказала минуту назад?

Энди наконец повернулся к ней.

– Вроде что-то о дне рождения Тима? – Он помассировал кончиками пальцев переносицу. – Тебе правда нужен этот разговор? Если нет, я бы предпочел отложить его. Что-то и у меня голова разболелась… Давай позже поговорим, ладно? Когда-нибудь…

Уитни Хьюстон всегда умиротворяла Джин. Изысканные сочные рулады неповторимого голоса любимой певицы проливались в душу Джин бальзамом. Расположившись возле музыкального центра, она гладила простыни и наволочки, и на ее лице блуждала неосознанная улыбка.

Как вдруг…

– Ох, ну сколько еще это будет продолжаться?! – раздраженно произнес Энди, стремительно войдя в комнату. – Как ты только можешь слушать эту чушь?! Патока с малиновым сиропом…

Шагнув к центру, он нажал на кнопку, после чего музыка прекратилась и диск выехал на подставке из щели.

Джин стиснула зубы. У нее выдался в банке напряженный день, позже она переделала массу домашней работы, уложила в кровать Тима, прочитала ему на сон грядущий главу из книжки о похождениях робота Малькольма, выслушала брюзжание Энди о дурацких больничных нововведениях – как будто только у него одного существуют проблемы на службе! – и под конец почувствовала себя совершенно разбитой. Единственное, чего ей хотелось, так это немного послушать музыку, только и всего. Неужели даже это нельзя себе позволить?