Мой, кстати, дергается до боли в яйцах.

- Карамелька – моя, - хриплю я, решительно отодвигая стакан и поперев, как крейсер, сквозь расступающеюся передо мной толпу.

Впрочем, вокруг них на танцполе все тоже расступились, похотливо облизываясь, - ох, девочки, знали бы вы, в каких немыслимых позах вас сейчас имеет все мужская часть, собравшаяся в клубе! А женская наверняка убивает, и тоже с задоринкой, по-разному и многообразно!

Но иметь красавицу с волнистыми карамельными волосами сегодня буду я, - и это не обсуждается. На плечо закину и толпу раскидаю даже, если придется. Потому что даже ладони уже чувствуют разряды тока, которые проносятся по ним от ощущения, как я скручиваю эти волосы в узел, и, дернув на себя, вырывая из сладких пухлых губок стон, резко вбиваюсь сзади. Да! Это будет та еще ночь!

- Я, между прочим, первым ее заметил, - раздается над самым ухом голос Юрца. Оказывается, он не остался у стойки и даже не отстает, пока я тут раздвигаю силой похоти толпу.

- Соррян, бро, но твоя – брюнетка, - рявкаю я, уже мысленно присасываясь к нагло торчащему соску, ни хрена не прячущемуся за тонкой тканью топа.

И, зная его натуру, тут же ускоряюсь, чтобы дернуть на себя эти бешено выплясывающие бедра, пристроившись сзади.

Это, бля, рай! И облегчение для моего уже почти задымившегося члена.

Малышка вздрагивает, но, повернувшись, кивает головой и продолжает танцевать, доводя меня до стояка даже на волосах. Я, вообще-то не самый главный умелец танцев, просто дергаюсь пахом вслед за ее движениями, чувствуя, что через эти шортики могу вонзиться в нее прямо здесь, - и просто охреневая от накатывающего волнами по нарастающей возбуждения.

От ее раскаленной на бедрах кожи мои руки бьет током . Возбуждаюсь, как пацан, - настолько, что даже забываю подмигнуть Юрке, пристроившемуся, как и я, позади ее почти такой же охренительной подруги.

Зато девчонка, как ни в чем ни бывало, продолжает выписывать все возможные фигуры своими голыми наполовину полушариями на моей ширинке, еще и умудряясь ускоряться при этом! Интересно, она хотя бы понимает, что то, что вытворяет, уже давно не имеет ничего общего с танцами? А, может, - профессионалка?

Чувствуя, что уже горю, как ракета на старте, а еще, что к опасениям за сохранность ширинки явно прибавляется шанс на испорченное белье, начинаю тащить карамельку к краю танцпола.

- Давай немного передохнем, - хриплю ей в ухо, понимая, что я в шаге от того, чтобы тупо кончить в трусы. – Выпьем, поболтаем… - бля, что я несу? Какая, на хрен, сейчас возможна болтовня?

- А? – она будто сейчас вообще впервые меня замечает, и вдруг вздрагивает всем телом так, от чего меня ошпаривает новым выплеском огня из уже и так готовой ко всем стартам ракеты.

И, уже мало что соображая, я разворачиваю ее к себе и просто присасываюсь к офигенно сладким губам, окончательно теряя крышу, как только мой язык погружается в этот сладкий ротик, продолжая в нем нашу сумасшедшую пляску.

- Ммммм, - с придыханием стонет малышка, прикусывая нижнюю губу, когда я отстраняюсь, понимая, что пора переносить наше общение в другую плоскость, - звук рвущейся ширинки уже становится совсем явственным. – Это было… Вкусно…

Ох, дай же тебе виски здоровья! У меня есть еще кое-что такое вкусное, что хочет попробовать твои губки так, что уже искры летят из глаз! Так, Аскольд, надо немного передохнуть и отдышаться! А то я таки возьму эту воздушную малышку прямо здесь!

Но то, что я отстраняюсь еще сильнее, - ни разу не помогает. Потому что взгляд тут же упирается в эти торчащие вишенки, украшающие ее круглый четвертый размер, и отчего-то начинаю пыхтеть, как паровоз, не в состоянии связать ни одного годного слова.

- Мне нужно в дамскую комнату, - без всякого кокетства щебечет она, так доверчиво глядя на меня своими огромными синими глазищами, что мне на секунду даже становится стыдно за то, что я продолжаю выделывать с ней в своем воображении.

Но это быстро проходит, - стоит мне только снова опустить глаза на торчащие соски. Наивные диснеевские принцессы, какой она только что мне показалась, так не одеваются. И не заставляют всех мужиков вокруг кончать в трусы, устраивая такое попо-шоу!

- Конечно, - хриплю я, до сих пор не обретя способности совладать с голосом. Как больной, какой-нибудь, вот ей-богу! – Жду тебя у бара. Что заказать?

- Мохито и очень-очень много льда! – она снова облизывает губы, а я уже мысленно вожу рукой с этим льдом по ее соскам, снова чувствуя, как болезненно дергается сжатый джинсами член, рвущимся всеми силами на свободу. Нет, явно не успеем поиграть. Но пофантазировать-то можно!

- Угу, - бормочу, как последний тормоз, уже ей в спину, залипая на том, как покачиваются ее бедра. И плетусь к стойке, как будто бы меня только что переехал танк.

- Что, упорхнула твоя красавица? – Юрец в обнимку с брюнеточкой уже там. И его красавица, попивая шампанское, соблазнительно изогнувшись в сторону оттопыренного Юрцового стояка, бедром, свободно подставляет свои ключицы и ложбинку между грудьми его наглым, ни хрена не стесняющимся лучших друзей, изнывающих от вынужденного одиночества, губам.

Что, в принципе, лишний раз говорит мне о том, что моя карамелька точно знала, что делает, когда отвечала на мои танцевальные ухаживания. А еще – распаляет меня с каждой секундой еще сильнее, заставляя нервно поглядывать на замершую секундную стрелку на часах. Что-то она там долго, а я дошел уже до состояния кипения и пара!

- Я сейчас, - зачем-то бросаю Юрке, который меня во-первых, явно не слышит, а, во-вторых, ему абсолютно по фигу, есть я или нет, когда между губами такие угодья, и направляюсь в сторону туалетов. Ну, - что там можно так долго делать? Даже лед в ее махито уже начинает бурлить от моего нетерпения!

- Малыш, - выдыхаю, когда в меня врезается это карамельное наваждение в темном коридоре. – Я заждался.

И плевать на мохито, бокал с которым выпадает из моей руки, заскользившей по ее спине и разбивается с громким звоном где-то позади нее. На все плевать, - ее аромат активизирует во мне какие-то скрытые рецепторы, превращая в чистый секс.

Пробежавшись руками по бедрам, я вжимаю ее в стену, упираясь наконец своей неугомонной эрекцией в ее персональный рай, пусть еще прикрытый клочками ткани, но это мы очень быстро поправим, - и, жадно дыша, как будто сдавал олимпийские нормативы, впиваюсь в губы. На этот раз не щадя малышку и явно демонстрируя языком все то, что собираюсь с ней проделать в ближайшее время.

- Ох, - выдыхает она и обхватывает мою шею руками.

От чего мой член дергается еще сильнее, и я вжимаюсь в нее так крепче, что крепче некуда было еще минуты две назад.

Мну сладкие, дурманные, мягкие губы своими и просто дурею, глотая ее призывные стоны. А когда я вбиваюсь языком так далеко, как только могу, в ответ на что малышка тут же закидывает ногу мне на бедро, в голове мелькает только одна мысль, - я таки не смогу сейчас вести машину!