— С дороги, с дороги! Жратва прибыла! — оповещают мои бритоголовые однокашники.

Разумеется, в коробках с едой они проносят и гектолитры водки, но никто даже не думает их проверять. Зато на меня математичка смотрит с подозрением.

— А что в твоей сумке? — спрашивает она и в последний момент хватает мой кулек, почти вырывая его у меня из рук.

— Туфли на смену, — поясняю сквозь зубы я.

Наконец мы проходим. Неприятное начало.

— Не стоило мне идти, — шепчет Ахмед, побелев от гнева.

— А что, я должна была прийти на вечер одна? Ты шутишь? Конечно, я бы тоже предпочла посидеть дома. — И добавляю: — У тебя. В Познани. — Я кокетливо улыбаюсь и крепко беру его под руку.

Я ощущаю на себе чужие взгляды. Все пялятся на нас, а через минуту начинают и перешептываться. Моя мать возмущена, и первое, на что падает ее оценивающий взгляд, — это мое платье. Она берет меня за плечо и оттаскивает от Ахмеда.

— Наша семья еще никогда так не позорилась! И за что только мне это! — Она изо всех сил впивается ногтями в мою руку.

— Значит, когда отец бросил тебя с маленьким ребенком и ушел к какой-то курве на двадцать лет младше, это был меньший позор? — Вырвавшись из ее тисков, я возвращаюсь к Ахмеду и остальным.

— Давно ты в Польше? — интересуется у Ахмеда любопытная Госька.

— Четыре года. Сначала я изучал язык, а потом стал учиться по специальности. В июне у меня защита, — отчитывается он, будто дает показания.

— Значит, вскоре ты уезжаешь? — уточняет она, словно радуясь этому.

— Это еще не факт. Пока не знаю. — Ахмед выразительно смотрит на меня. Я заливаюсь румянцем.

— А где вы познакомились? — подключается к допросу Уля.

— А помните мой день рождения? Тот самый, когда вы наплевали на меня, бросили и растворились в толпе? — с ухмылкой спрашиваю я.

— В клубе, что ли? — изумляются девчонки. — Тогда ты должна еще сказать спасибо, а не злиться! Благодаря нам ты отхватила себе парня. Наконец-то!

— Ладно, ладно, сменим тему. Я голодна, когда можно будет перекусить?

— Кто знает, — вздыхают они. — Нас еще ждут торжественные речи, полонез, и только потом, когда люди уже начнут терять сознание от голода, нам любезно разрешат поесть.

— Ску-у-ука, — стонем в один голос мы.

Но вот закончилась официальная часть, которую мы еле-еле вытерпели, и наконец можно начинать развлекаться. Родители и педагоги отправляются в учительскую, чтобы дать нам немного свободы. Молодежь тут же набрасывается на еду и в первую очередь на водку. Алкоголя, несмотря на строжайший запрет, разумеется, полным-полно.

— Ты ведь говорила, что вам нельзя… — Обескураженный Ахмед кивком указывает на молодых людей, пьющих водку из пластиковых стаканчиков.

— Разве не видишь, они мучаются от жажды, просто не могут не напиться, — отвечаю ему насмешливо.

— Но ведь они прямо сейчас надерутся в дым! К тому же они нарушают запрет, это может скверно для них кончиться.

— Так уж у нас повелось: ни одного застолья без водки.

— Эх вы, поляки! — Ахмед сокрушенно качает головой. — Водка, нарушение правил… Именно такими вас знает весь мир. Такова ваша визитная карточка.

— Ты что, хочешь нас оскорбить? — злюсь я. — Пьянство мне тоже не нравится! Но известно ли тебе, чем славятся во всем мире арабы? — замечаю ехидно.

— Лучше сменим тему, — холодно говорит он, избегая моего взгляда. — Когда уже можно будет отсюда уйти? Мне здесь неуютно.

— Ну пошли. Берем наши пальто и смываемся, — соглашаюсь я, но мина у меня при этом недовольная. Не потанцевали, не пообщались с людьми, почти ничего не съели. Разве это предвыпускной?!

— Но я не хочу огорчать тебя. — Ахмед останавливает меня на полпути. — Пойдем потанцуем.

На середине спортзала, переделанного на этот вечер в танцплощадку, подпрыгивают какие-то бритоголовые придурки. Похоже, они начали пить гораздо раньше, поскольку уже едва держатся на ногах.

— Ой-ой-ой! — одновременно произносим мы с Ахмедом, переглядываемся и заливаемся смехом.

— Чего это вам так весело? — К нам подходит компания крепких парней. Я всего несколько раз видела их, они из параллельного класса. Их боится вся школа и учителя в том числе.

— Но мы ведь на вечеринке, — отвечает Ахмед, который явно напрягся.

— Надо за это выпить, — заявляет один из парней и протягивает Ахмеду бутылку мерзкой водки. Выглядит этот тип ужасающе, как Халк из комиксов: мускулы, наверняка выращенные на стероидах, распирают его пиджак, все лицо в ссадинах, над одной бровью длинный кривой шрам, глаза опухшие, ничего не выражающие. Страх буквально парализует меня.

— Спасибо, я не пью, — неуверенно сопротивляется Ахмед.

— Может, это с нами ты пить не хочешь? Не так ли?! — «Терминатор» угрожающе повышает голос: — Мы недостаточно хороши для вас, господин черномазый?

— Слушайте, оставьте его в покое, — вмешиваюсь я. — Он мусульманин, а мусульмане спиртного не пьют.

Держась за руки, мы с Ахмедом медленно пятимся. Но вот за спиной у нас уже только стенка.

— Эй, шлюшка, не умничай! — Один из компании, самый отвратительный, берет меня за подбородок. — Не раз я видел черномазых, надравшихся в дым. Эдакие лицемерные твари, притворяются, будто не пьют, а тайком хлещут водяру сколько влезет. Может, после выпивки бомбы легче подкладывать? — Его дружки разражаются смехом.

— Что там происходит? — Это голос учительницы, и я облегченно вздыхаю.

— Госпожа учительница! — кричу в ее сторону. — Подойдите, пожалуйста!

— В чем дело? — недовольно спрашивает она, становясь между нами и окидывая взглядом Ахмеда.

— Мы хотим пойти наверх и что-нибудь съесть, — на ходу выдумываю я, не решаясь говорить правду из страха мести. — Можно ведь уже идти к столу?

Должно быть, в этот момент я выгляжу идиоткой: ведь столы, окруженные изголодавшимися старшеклассниками, стоят посреди коридора и, направляясь сюда, я просто не могла их не заметить.

— Похоже, ты уже напилась. — Учительница разворачивается и почти бегом выходит из зала, а за ней и мы. Уф, мы спасены!

Группа амбалов громко гогочет нам вслед.

— Эй, блондинка, мы еще встретимся! — кричит их главарь и на прощание машет нам рукой.

Мигом поднявшись на второй этаж, мы растворяемся в толпе, окружившей столы.

— Съедим-ка что-нибудь. — Побледневший Ахмед крепко держит мою вспотевшую от волнения руку. — А потом сразу смываемся. Не хочу здесь оставаться ни минуты больше. На этот раз с меня действительно хватит.

— Так, может, сразу пойдем на ужин в ресторан? — предлагаю я.