Но способности ясно мыслить он меня не лишил.

От хвоста ящера я увернулся, даже будучи на одной ноге. Не скажу, что это было легко, но когда хочешь жить, начнёшь проворачивать и не такие фокусы.

Застыв на месте, с поджатой и бесполезной ногой, я рассчитывал, как бы получше атаковать эту закованную в доспех тварь.

Но я явно себя переоценил.

Копьё мелькнуло с невероятной скоростью.

Я упал на колени. Моя грудь, чуть выше сердца, была разворочена, кровь бежала быстрым потоком, а ошмётки костей торчали наружу.

Только сейчас одноглазый заметил, что я в опасности.

— Нет!!! — крикнул он.

Сумасшедший рывок вперёд, прыжок, высокий, намного за пределами человеческих возможностей, — и голова пронзившего меня копьём Стража упала на землю.

Потерявшая наездника крылатая ящерица забила крыльями, беспомощно таращась в ночь страшными красными глазами. Но больше она уже никого не могла напугать.

Резкий рывок, взмах меча — и крылатая тварь замолчала навсегда.

Весь бой занял несколько умопомрачительно коротких секунд.

Трясущийся от гнева, измазанный в крови убитых им чудовищ, с единственным глазом, пугающе горящим в ночи, — мой неожиданный союзник был по-настоящему страшен.

Намного страшнее всех чудовищ.

— Ну что, кто следующий?! — проорал он, и его голос сорвался на настоящий волчий вой. — Кто, я спрашиваю, из вас, позорные шакалы, хочет сдохнуть?! Я здесь!!! Жду!!!

Не знаю, умели ли эти твари говорить по-человечески, но в этот раз они одноглазого точно поняли. Каждое слово.

Ни проронив ни звука, оставшиеся в живых два Стража Леса развернулись и медленно полетели прочь. Следом за ними потянулись и остальные твари.

Одноглазый склонился надо мной. Его руки со знанием дела пробежали по моему телу, и когда коснулись моей груди, я вздрогнул и застонал.

Говорить я уже не мог, ног и рук не чувствовал. Боль в груди была такой сильной, что после каждого вдоха я рисковал потерять сознание.

Пусть я и не был доктором, но я всё однозначно понимал. После таких ран не живут. Я был обречён. Второй, блин, раз за вечер!

Именно эта мысль была написана и на лице одноглазого.

Суровый, уставший, он больше не ухмылялся. Он был серьёзен. И, кажется, он о чём-то думал.

— Знаю, я буду ненавидеть себя за этот поступок, — мрачно произнёс он, будто бы на что-то решившись. — Но если не сделаю, то ненавидеть буду больше.

Он потянул за серебряную цепочку, опоясывающую его жилистую шею, и вытащил стеклянный сосуд сферической формы. С прозрачными стенками, он так и сиял, переливаясь множеством цветов.

Одноглазый положил одну руку на сосуд, а вторую с силой сжал на моей груди, заставив меня изогнуться от боли.

Его губы зашептали странные, незнакомые слова, и я почувствовал, как моё тело начинает пульсировать, а голову наполняет сладостный туман.

Больше я ничего почувствовать не успел.

Сознание покинуло меня, и я погрузился в глубокий беспокойный сон.

Я медленно дрейфовал на мягких и успокаивающих волнах сна. Не было боли, не было тревог. Беспамятство, отдых. Спокойствие.

Как же хорошо…

— Эй, недоумок, очнись! — прохрипел мне в ухо скрипучий голос, и чья-то мозолистая рука с силой впечатала мне пощёчину.

Спокойствие и безмятежность исчезли, как их и не было. Сон ушёл. Вокруг меня снова был реальный мир.

Я со стоном разлепил глаза.

Не знаю, почему, но я вообразил, что прошло уже много времени, и я очнусь в уютной мягкой постели под наблюдением чуткого врача.

Ничего подобного.

Я всё также был в Лесу, в нескольких метрах от портала. Лежал на сырой земле, глядя на угасающую Луну. Было уже почти утро.

Надо мной склонился одноглазый. В свете Луны его лицо казалось по-настоящему нечеловеческим, звериным.

— Что… Что случилось? — спросил я заплетающимся языком. Говорить почему-то было сложно.

— Что случилось? О, ничего особенного! Всего лишь очередное проявление глупости! — язвительно осклабился он в ответ. — Ты умудрился словить копьё Стража. Между прочим, отравленное! Повезло, что сразу не окочурился!

Я ощупал грудь. Мне не было видно, но, кажется, она была крепко перевязана. Во всяком случае, никаких ощутимых повреждений я нащупать не сумел.

— Но ведь я был ранен. Смертельно… — выдавил я. — А потом вы достали какую-то светящуюся штуку и…

— И совершил самую большую ошибку в жизни! — фыркнул он в ответ и плюнул себе под ноги. — И ошибку с последствиями. Если Вонг не поможет мне с ними справиться, то я обещаю, что собственными руками с тобой расправлюсь…

Тут раздался протяжный вой. Голодный. И совсем близко.

Я огляделся по сторонам. Уже достаточно посветлело, чтобы заметить, как из Леса на нас смотрят голодные злые глаза, а в небе, пусть и на приличном расстоянии, рассекают оставшиеся в живых Стражи.

— Так, довольно рассиживаться! — скомандовал одноглазый. — Времени у нас нет. Скоро эти твари снова наберутся сил и решат устроить себе ранний завтрак. Поднимай задницу! До портала два раза упасть!

Я с кряхтением и тихим матом поднялся на ноги. Меня шатало, раненая иглой нога ныла. Так себе ощущение. Совсем не на 100 баллов…

При первом же движении повязка попыталась съехать с груди, но я успел её поправить.

— Держи крепче! — зыркнул на меня одноглазый. — Повязка пропитана целебным зельем. Отпустишь — растянешься прямо здесь!

Я понятливо кивнул. Конечно, так и подмывало спросить, почему он не сделал повязку потуже, но я сдержался. Всё-таки он спас мне жизнь.

В следующую секунду стало уже не до пространных рассуждений.

Лес будто бы ожил, и множество причудливых тварей устремились в нашу сторону.

— Быстрее! К порталу! — рявкнул одноглазый и рванул с места.

Чертыхаясь и спотыкаясь, я побежал за ним. Стать ужином для плотоядных тварей я совсем не хотел.

В этот раз достичь портала нам всё-таки удалось.

Я и одноглазый одновременно приложили руки к камню.

На запястье одноглазого блеснул чёрный браслет с серебряными вставками. Наверное, такой же был и у настоящего Лероя, но он соскользнул с него в момент гибели….

По телу пробежал электрический ток, чёрный круг у основания ладони обожгло холодом.

Я почувствовал, что земля уходит из-под ног. Меня куда-то тащило. Вокруг была чернота, только одноглазый болтался где-то рядом со мной. Очень похоже на перемещение между мирами, но всё же помягче.