великая княгиня Мария Ярославна, которая по объёму своих доходов и земель уступала, пожалуй, лишь митрополиту да сыну своему, великому князю, оттого и войско должна была снаряжать немалое, и слово имела при принятии решений весомое.

И начались в московских храмах бесконечные службы, молили Господа о поддержке и помощи в борьбе с отступниками, раздавали милостыни монастырям и бедным. Во все концы государства Русского полетели гонцы с требованием Иоанна собирать войска: в Тверь, к братьям в их уделы, где они обычно проводили лето, в Псков, в Ростов Великий, Ярославль, Городец-Касимов на Оке, Дмитров, Кашин, Углич, Алексин, Серпухов...

Далеко не все понимали, сколь важную и серьёзную акцию задумал государь Иоанн Васильевич. Удивлялись лишь размаху, с которым готовилась рать, её численности. А решил он про себя ни много ни мало, как привести Новгород в полное своё подчинение, сделать его такой же своей отчиной, как и прочие его земли, лишить собственной воли, самостоятельности, права принимать важные решения, а значит, и веча. Понимал уже, что по доброй воле новгородцы его условий не примут, будут отстаивать свои права. Допускал и заступничество, вмешательство Казимира Литовского, который мог прислать полки на поддержку новгородцев. Потому готовил такую силу, которая могла бы сломить любое сопротивление, устрашить даже самого смелого противника.

Никто из князей уже не смел ослушаться великого князя Московского и всея Руси. Повсюду начался сбор войск. Сам Иоанн тоже не терял времени даром. Он приказал дьякам приготовить карты новгородских земель и данные о расположении монастырей вокруг самого Новгорода. Конечно, дорогу туда воеводы знали хорошо. Но Иоанн сам разрабатывал схемы движения полков, чтобы каждый из них имел свой путь, не пересекаясь с другими, чтобы хватало по сёлам и деревням кормления всем, чтобы между своими же не возникло споров и неудовольствия. Конечно, советовался с опытными полководцами Холмским, Палицким, Патрикеевым, братьями Оболенскими.

Расчертив схемы маршрутов, высчитав количество дружин от разных земель, во главе каждого поставил вместе с местными воеводами опытных московских полководцев. Например, Данила Холмский должен был возглавить передовые полки с детьми боярскими, владимирцами, переславцами и костромитянами, Фёдор Давыдович — детей боярских двора великокняжеского и коломенцев, Семён Ряполовский — суздальцев и юрьевцев, Андрей Меньшой, брат великокняжеский, — ярославцев, угличан, бежичан. К ним должны были также примкнуть и отряды матери Иоанна — ростовчане, которых возглавлял её воевода Семён Пешек.

Вновь в полную мощь заработали мастерские, ковавшие доспехи и оружие, великий князь сам не ленился, ездил повсюду, смотрел, торопил, раздавал и продавал оружие. Собирались в поход не спеша, но основательно, решив сдвинуть его к осени, когда дороги к Новгороду должны были просохнуть, ибо на вторую такую удачу, которая выпала московскому воинству пять лет назад, в великую засуху, рассчитывать не приходилось.

Перед самым выступлением в поход Иоанн послал в Псков очередного гонца с указанием подготовить на Новгород не только войско, но и пушки с пищалями: на случай осады и приступа. Рассудил так: зачем тащить с собой всю эту тяжёлую приправу из Москвы по ненадёжным сырым дорогам, если её могут доставить псковичи? Конечно, кое-что придётся прихватить и самим.

Весть меж людей что ветер. Казалось, гонцов никто не слал и писем не писал, а уж весь Новгород, как один, прознал, что великий князь Московский собирает на них поход войной. Вновь замер город от ужаса. Сразу вспомнились жестокие разбои и пожары пятилетней давности, полный разгром новгородских войск под Шелонью, другие вчистую проигранные сражения. Одна за другой долетали самые свежие новости: и Псков обещал войска выслать в подмогу Иоанну, и Тверь — бывшие друзья и союзники. Что готовят для осады пушки, приметы, пищали. Что подготовка к войне и осаде ведётся нешуточная.

Несколько дней обсуждали новость чуть не шёпотом, боялись и Иоанновых шпионов, и своих борцов за свободу, только что растерзавших сторонников великокняжеских. Шёпотом же высказывали надежду, что, мол, всё-таки Казимир вступится за них, поможет, возьмёт под свою защиту. Но страх перед большой реальной бедой быстро делал своё дело, и скоро уже на всех улицах и во дворах начались громкие, без опаски, споры: слать ли к Казимиру за подмогой и спасением, бежать ли к Иоанну с поклонами и раскаянием.

Скоро выяснилось, что к Казимиру Литовскому и без вечевого совета посылали за поддержкой и получили ответ: сочувствует Казимир новгородцам, да помочь ничем не может, так как Матвей Корвин, венгерский король, не даёт ему покоя, а сейм — денег. А без войска да без денег, сами понимаете...

Оставалась одна проторённая и испытанная дорога — на поклон к великому князю. Но и это теперь сделать было непросто. Известное дело, если Иоанн объявит войну, послов тут же арестуют. Стало быть, нужна для них опасная грамота с гарантией, что ничего плохого им не угрожает, что великий князь готов к переговорам. Кого послать? Желающих из бояр и посадников не находилось. Судили-рядили, чуть ли не насильно уговорили ехать старосту с Даньславской улицы Фёдора Калитина. Тот уехал да как в воду канул. Вскоре, однако, выяснилось: не захотел Иоанн и близко его к себе подпускать, приказал держать в Торжке до своего прибытия. Значит, поход на Новгород великокняжеского воинства становился неотвратимым.

И началась на земле Святой Софии настоящая паника. Снова подняли головы сторонники Москвы.

— Что, вольными подыхать слаще? — кричали они на вече, которое собралось в очередной раз для принятия решения, как быть дальше.

— А вот и слаще, пусть лучше убьют, чем на брюхе ползать!

— Так и подыхайте, другим жить дайте. Поглядим, куда ваша смелость денется, когда войска под стенами встанут!

Как бы там ни было, решили укрепить крепостные ворота, подготовить пушки к обороне, проверить оружие, доспехи, призвали оружейных мастеров потрудиться усердно ради новгородской свободы. Загородили Волхов судами, чтобы не прошли вражьи войска по реке, дали на вече клятву друг другу в верности и единодушии. Избрали руководить всей обороной воеводу новгородского, князя Василия Шуйского-Гребёнку.

Немалое количество сабель и пищалей закупили купцы по Марфиному заказу — они подоспели вовремя. Но правду сказать, на победу в бою особенно-то никто и не рассчитывал. Была лишь одна надежда — крепкие стены новгородской крепости, которую до сих пор никто и никогда приступом не брал. Авось и на этот раз спасут. Знающие новгородцы, однако, высказывали на этот счёт большие сомнения. Неслучайно Иоанн из западных стран мастеров себе понавёз разных, в том числе и оружейных. Не дай Бог, и тут что новое придумает! Совещались, совещались и