искал недостатки, но не смог найти. И так уже 13 лет. Признаться, говоришь? После того, что я сделал.

Он касается пальцем россыпи синяков на моей руке. А я стою, хлопая ресницами, в немом оцепенении и не могу выдавить ни слова.

«Наверное, нужно остановить его сейчас, пока мы не зашли слишком далеко», — рассеянно думаю я. Одной рукой он отводит с плеча мои волосы, чуть приспускает лямку и раскаленным жалом тело мое пронзает поцелуй. Так нежно, неспешно он касается губами кожи, скользит ими вверх. По спине бегут мурашки, сердце замирает, но не от страха… Его ладонь накрывает живот. Я чувствую, как напрягаются мышцы и он, словно удав, опутывает мое тело сильными руками. Я оборачиваюсь и ловлю обреченный взгляд.

— Нет! Нам нельзя! Это… это не правильно! — я выставляю руки вперед, чтобы прогнать его прочь. Но мои жалкие попытки ничто в сравнении с его напором.

Сначала коротко, легким касанием он дотрагивается моих сомкнутых губ своими. Словно уговаривая их открыться навстречу, раздвигая губами мое сопротивление, размыкая только что плотно сжатый рот. Который вдруг становится податливо мягким… Его губы чуть шершавые, солоноватые от пива, запах табака ударяет в нос.

Боясь потерять равновесие, я хватаюсь за его футболку, сминаю в ладонях тонкую ткань. Он притягивает меня, его рука, осмелев, спускается к бедрам. А губы продолжают целовать, обводя нежными, упругими движениями, будоража легким касанием языка. Его пальцы тонут в моих волосах. Кажется, еще немного и я упаду, сползу на пол, к его ногам. Так приятен этот томительно-нежный и бесконечно-долгий поцелуй умелых и опытных губ.

Я предвидела это, раз выбрала юбку. Не так ли? Тонкий шелк струится по ногам, проскальзывает между пальцев. Его ладони сжимают ягодицы. Одно движение и мои трусики лежат на полу. На сей раз я увлажнилась настолько, что они промокли. Он раздвигает пальцами влажную плоть, из горла моего вырывается стон.

— Я так люблю тебя, — шепчет он, лаская пальцами клитор, — Как же я люблю тебя…

Его слова тонут в водовороте эмоций. Словно пушинку, он подхватывает меня за бедра и усаживает на подоконник. Меня уже не заботит слой вековой пыли и риск испачкать юбку. Я лишь сжимаю руками эту сомнительную опору, ощущая спиной прохладу стекла. Его руки теперь на груди. Пальцы поглаживает соски, что, затвердев, проступают сквозь тонкую ткань. Ловко поддев обе лямки, он резким движением освобождает меня от одежды.

Я не решаюсь поднять глаза. Кажется, мне стыдно от того, насколько сильно я возбуждена. От того, как влажно у меня между ног. Склонившись, он изучает меня, ощупывает взглядом. Ладони скользят по плечам, спускаются ниже. Он накрывает руками обе мои груди, приподнимает их, большие пальцы гладят соски. А я… я, кажется, уже не дышу. Отчего мне так приятно? Ведь я не какой-нибудь синий чулок! Но тело мое, выгибается, дрожит, требуя новых прикосновений.

Он сжимает ладонью холмик груди, наклоняется… Языком обводит чувствительную пуговку соска, втягивает в себя, затем выпускает. Приникает к правой груди. Я дышу поверхностно, уже не сдерживая стоны, и отчаянно хватаясь руками за его плечи. Он опускается ниже, путаясь в многослойной юбке. И вдруг…

Там внизу, между ног, где прежде блуждали его пальцы, теперь я ощущаю касание губ. Помутневшим от возбуждения взором слежу за тем, что происходит. Там, где его губы касаются тела, становится невыносимо жарко. Кажется, что сердце сползло вниз живота. И трепещет под кожей, вспыхивает, заходясь в исступленном ритме, и замирает, лишая меня чувств. В комнате почти темно. Светодиодная гирлянда оставляет немного света. Но и он становится слишком ярким! Я закрываю глаза, голова откидывается назад и по телу одна за другой прокатываются горячие волны оргазма.

Он гладит вздрагивающие колени. Не успеваю я прийти в себя, как он прижимается вновь и приникает к губам. Пока он целует меня жадно, ненасытно, его ладони уже на груди. Соски отзываются на ласку, по коже заключительным аккордом пробегает волна наслаждения. Я настолько расслаблена, что кажусь невесомой.

В последний раз такое удовольствие, такой всеобъемлющий восторг я ощущала только… с Максом. Но это не Макс. Это Артем! И я, как последняя шлюха, с распростертыми до отказа бедрами, истекающей влагой щелью, сижу, готовая принять в себя его налитый кровью член. Я не просто готова, я жажду этого! Так отчаянно, что с губ вот-вот сорвется мольба. Как зачарованная, я смотрю на его пах, на вставший во всей животной красе мужской орган. Возьми меня, ну же! Всади его до отказа! Смотри, я вся теку, я вся твоя… Я неосознанно раздвигаю ноги сильнее, ощущая, как трется головка о влажное лоно. Сил терпеть больше нет…

Он через голову стягивает футболку и прижимает меня к себе. Грудью я чувствую касания жестких волос.

— Девочка моя, — шепчет он нежно, словно утешая, гладит по щеке, ловит губами выступившие слезинки.

А после раздвигает мне бедра и резким движением входит. Я выгибаюсь навстречу. Он внутри, я его чувствую! Он поднимает меня и входит глубже, еще и еще, заполняет собой. О, Боже мой, как хорошо! Какое блаженство! Его член скользит внутри, и я сжимаюсь, каждой клеточкой ощущая заветное трение наших тел.

Да к черту все! Так хочется поддаться. И я отпускаю себя на волю… Запрокидываю голову, погружаю пальцы в его волосы, обвиваю ногами узкие бедра. Ловлю ритм и, вторя природным инстинктам, начинаю двигаться в унисон.

Глава 6

На той же кровати, где в прошлый раз он взял меня силой, этой ночью Артем любил меня снова и снова. Нежно, трепетно, до изнеможения, до сумасшествия, до почти полной потери сознания. Потом мы лежали, лицом к лицу, долго, глядя в глаза друг другу. Словно дети, завороженные этим первым в жизни познанием. Какая-то томительная лень завладела моим существом. Так бывает после ночи любви. Любви безумной, ненасытной и по-юношески пылкой.

— Поедем в выходные на природу? Правда, Юрка будет, но…, — произносит Артем. Чайник издает протяжный свист и этот звук так похож на гудок паровоза. Я вспоминаю об отъезде.

— Я уезжаю завтра, — говорю я, словно сама себе.

— По работе? — он протягивает мне чашечку кофе. За окном светает, и я вдруг понимаю, что мое «завтра» уже наступило.

— Нет, — я стараюсь не смотреть на него.

— А… куда? — не смотреть сложно, после душа его тело, как после дождя, покрыто мелкими капельками. Длинные пальцы держат чашку. Эти руки всю ночь изучали меня, гладили, ласкали, повторяя пальцами каждый изгиб. Словно силясь