Подъехав к банку, Жанна довольно долго выбирала место дляпарковки. Она не так давно получила из ремонта свой маленький двухместный«мерседес» с поднимающейся крышей и теперь берегла его как зеницу ока истаралась припарковать в самом безопасном месте. Наконец, пристроив его междудвумя роскошными лимузинами, она подхватила элегантный портфель из крокодиловойкожи и, звонко цокая каблучками, направилась в банк.

Возле входа дежурил знакомый охранник Стасик – приятный,вежливый парень, с которым Жанна всегда перекидывалась парой слов. Однакосегодня, когда она с ним поздоровалась, Стасик повел себя как-то странно. Онзахлопал глазами и растерянно протянул:

– Здрасте, Жанна Георгиевна… вы что-нибудь забыли?

Жанна посмотрела на него в недоумении, пожала плечами ивошла в банк, не придав значения этой странной фразе.

Она прошла по коридору первого этажа, миновала кассовый зали остановилась перед тяжелой дверью хранилища.

На ее звонок вышел дежурный, солидный мужчина лет сорокапяти, отставной офицер, и повторил ту же странную фразу:

– Вы что-то забыли?

Жанна подумала, что не одна она накануне немного перебрала.Она молча протянула ему свой ключ, отставник привычно осмотрел его, развернулсяи пошел вперед по короткому, ярко освещенному коридору. В конце этого коридорасверкал хромированный штурвал, открывавший бронированную дверь в святая святых– сейфовый зал банка.

Дежурный набрал код, дождался, когда сработает электронныйзамок, и повернул штурвал.

Бронированная дверь медленно открылась, и Жанна с провожатымвошли в зал хранилища. Отставник подошел к ячейке, которую арендовала Жанна, ивставил в замок свой ключ. Жанна вставила рядом второй – тот, который служилпропуском в хранилище. Только два эти ключа открывали ячейку сейфа.

Замок щелкнул, и дежурный отошел в сторону, чтобы не мешатьклиентке.

Жанна открыла ячейку. Она отодвинула в сторону папку сосвоими бумагами. Здесь, в глубине ячейки, должна была лежать шкатулка красногодерева с бесценной камеей.

Шкатулки на месте не было.

Жанна почувствовала, как у нее на лбу выступает холодныйпот.

Она еще раз перебрала содержимое ячейки.

Все было на месте – договора, завещания, контракты, –она держала в этой ячейке все наиболее ценные бумаги, которые не решаласьоставлять в собственном офисном сейфе.

Все бумаги были на месте, но шкатулка с камеей бесследноисчезла.

Этого просто не могло быть! Жанна приходила в банк всего тридня назад, когда ей понадобилось завещание Варвары Ильиничны Неудобовой, вдовыакадемика, старухи с чрезвычайно тяжелым характером. Варвара Ильинична вочередной раз поссорилась с дочерью и решила переписать все свое немалоеимущество на домработницу, но, пока Жанна возилась с новым завещанием, в семьеснова воцарился мир и домработница осталась ни при чем. Так что Жанна вернула всейф прежнее завещание склочной старухи. И шкатулка с камеей была на месте! Чтоже это творится? Если нельзя доверять даже хранилищу серьезного банка, то какже дальше жить?

На самом деле положение было просто ужасным. Камея стоилатаких огромных денег, что, продав все свое имущество – квартиру, «мерседес» ивсе остальное, – Жанна не покрыла бы и десятой части ущерба.

Не говоря уже о том, что на ее профессиональной репутациисмело можно было поставить крест.

А в наше суровое время нельзя недооценивать людей, и оченьможет быть, что старинный клиент, коллекционер и специалист по средневековомуискусству, связан с криминальными кругами и Жанна попадет в руки отморозков синструментами для пыток.

Ее передернуло, как будто в помещении хранилища вдруг ударилкрещенский мороз.

Жанна повернулась к дежурному, который с невозмутимымвежливым лицом дожидался, когда она закроет ячейку, и слабым голосом проговорила:

– Извините, но у меня, кажется, проблемы…

Это было глупо. Ее проблемы совершенно не касаютсябанковского охранника, но Жанна так растерялась, что утратила представление ореальности.

Дежурный подошел и остановился возле нее с вежливойвыжидающей улыбкой.

– Проблемы? – переспросил он, не дождавшисьпродолжения.

Жанна схватилась за стенку, комната поплыла перед глазами, иона с трудом удержалась на ногах.

– Вам плохо? – озабоченно проговорил дежурный,подхватив ее под локоть. – Что с вами?

На этот раз беспокойство в голосе бравого отставника былоискренним: не хватало ему только клиентки с сердечным приступом прямо вхранилище! И надо же, чтобы это случилось именно в его дежурство!

– Нет, ничего, все в порядке, – ответила Жанна, струдом взяв себя в руки и вымученно улыбнувшись.

– Утром мне тоже показалось, что вы нездоровы. –Отставник окинул клиентку сочувственным взглядом и выпустил ее локоть.

– Утром? Что значит утром? – Жанна отстранилась иудивленно посмотрела на дежурного.

– Ну, утром, когда вы приходили первый раз, – спокойноответил мужчина. При этом на лице у него не дрогнул ни один мускул.

– Я приходила сюда утром? – в полной растерянностипереспросила Жанна.

– Ну да, – отозвался он в недоумении, как будторазговаривал с ребенком, не понимающим очевидных вещей.

Комната снова закачалась у Жанны перед глазами, и светпомерк, как будто сразу во всех лампах понизили накал.

– Вы уже закончили работу с ячейкой? – беспокойноосведомился дежурный. Ему хотелось скорее избавиться от этой странной женщины вместес ее проблемами, передать ее с рук на руки другим сотрудникам банка. Емухватало ответственности за хранилище со всеми его ценностями и совершенно неулыбалось возиться с какой-то чокнутой дамочкой.

– Вы закончили? – повторил он нетерпеливо.

Жанна растерянно перевела взгляд на открытую ячейку. У неемелькнула безумная мысль, что шкатулка с драгоценной камеей сейчас окажется наместе, что ей только показалось… но нет, все было по-прежнему – в ячейке небыло ничего, кроме деловых бумаг.

– Вы сказали, что я была здесь утром? – еще разспросила женщина охранника, машинально закрывая ячейку.

– Ну да, – ответил тот как само собой разумеющееся,вставляя в замочную скважину свой ключ.

Жанна тряхнула головой, словно пытаясь избавиться отнаваждения, и медленно двинулась к выходу.

Когда за ней закрылась тяжелая дверь хранилища, она намгновение остановилась в коридоре, чтобы перевести дух и собрать стремительноразбегающиеся мысли.

Картина мироздания, еще недавно такая ясная ижизнерадостная, разваливалась на куски, как небоскреб после взрыва бомбы.