– Но надо же было оставить мне хоть кусочек!

Рен с улыбкой протянул мне одну из оставшихся куриных ножек.

– А чего ты, собственно говоря, ожидала? Ты всерьез рассчитывала насытить двух голодных тигров парой-тройкой крохотных цыплят? Нет, нам подавай что-нибудь размером с… с… Кишан, что скажешь?

– Я бы сказал, размером с небольшого буйвола.

– Да, именно – небольшой буйвол или козочка… а может, даже пара коз. Кишан, ты когда-нибудь ел лошадей? – спросил Рен.

– Неа, они слишком жилистые.

– А что скажешь о шакалах?

– Никогда. Хотя я их убивал, конечно. У шакалов была скверная привычка болтаться поблизости, выжидая, когда я прикончу добычу.

– Кабаны?

– По одному в месяц, не меньше.

– А что скажешь о… Эй, Келси, ты в порядке?

– Нельзя ли поменять тему беседы? – Куриная ножка выпала из моих пальцев. Я уставилась на нее, представляя себе птицу, которой она когда-то принадлежала. – Знаете, у меня, кажется, пропал аппетит. Давайте договоримся: больше никаких разговоров о вашей охоте за обеденным столом! Хватит с меня того, что я это видела!

Рен, не переставая работать челюстями, посмеялся:

– Кстати, мне только сейчас пришло в голову, что ты сама размером с легкую закуску. Как ты думаешь, Кишан?

Кишан внимательно осмотрел меня, в глазах его плясал веселый огонек:

– Я и сам частенько думал о том, что было бы занятно поохотиться на Келси.

Я метнула на него свирепый взгляд. Кишан впился зубами в бисквит и подмигнул мне.

Рен подтянул колени к подбородку и рассмеялся:

– А ты, Келси, что на это скажешь? Не хочешь поиграть в прятки с тиграми?

– Это вряд ли, – надменно процедила я, тщательно вытирая пальцы свежей салфеткой.

– Да брось, подумай! Мы дадим тебе хорошую фору.

Я привалилась спиной к стволу дерева.

– Но остается вопрос: что вы будете со мной делать, когда поймаете?

Кишан стал намазывать маслом новый бисквит, безуспешно пытаясь подавить улыбку.

Рен оперся на локоть и склонил голову, словно серьезно задумавшись над ответом.

– Полагаю, это останется на усмотрение тигра, который тебя загонит. Ты согласен, Кишан?

– Она не станет убегать, – сказал Кишан.

– Ты так думаешь?

– Да. – Кишан встал и предложил пройти еще часок-другой, прежде чем разбивать лагерь на ночь. Потом наклонился ко мне и дотронулся до моего плеча. – Сейчас довольно жарко. Скажи, когда устанешь, – попросил он, прежде чем углубиться в джунгли на поиски следа.

– Кишан прав. Я не буду убегать, – подтвердила я, потягивая лимонад.

Рен вздохнул.

– Какое разочарование! Большая часть удовольствия от охоты заключается именно в преследовании, но я подозреваю, что в твоем случае поимка будет не менее волнующей. – Он провел пальцем по моей щеке. – Я опять вогнал тебя в краску.

– По-моему, я обгорела, – буркнула я, испепеляя его взглядом.

Он встал и протянул руку, чтобы помочь мне подняться. Вскочив на ноги, я немедленно высвободилась.

Рен поднял с земли коробку печенья и тихо сказал:

– Нет, ты не обгорела.

Он забросил на спину мой рюкзак и зашагал следом за Кишаном. Оставшись без поклажи, я мысленно попросила Золотой плод и Волшебный шарф убрать остатки нашего пикника, после чего побрела за Реном.

Мы прошагали около двух часов, прежде чем я запросила пощады. Рен прислонился к дереву в нескольких футах от меня, а Кишан при помощи Шарфа соорудил небольшую палатку.

– Она тесновата для двух тигров, Кишан.

– Зачем нам спать рядом с тобой, Келлс? Мы тебе будем только мешать.

– Да нет, я не против, честно.

Кишан смочил водой тряпицу и приложил к моему лицу.

– Ох, как хорошо! – признательно вздохнула я.

– Ты перегрелась. Зря я позволил тебе столько пройти за день!

– Да ничего, со мной все в порядке! Может, попросить Золотой плод наполнить мне волшебную молочную ванну, как думаешь?

Кишан ненадолго задумался, потом улыбнулся:

– Огромная миска молока, да еще с тобой посередке – нет, это было бы слишком большим искушением для двух котов.

Я улыбнулась, но была слишком измучена, чтобы придумать какой-нибудь остроумный ответ.

– Отдохни, Келлс. Поспи.

– Ладно. – Я забралась в палатку, чтобы протереть салфетками руки и шею. Но внутри оказалось так тесно, что я вскоре выползла обратно. Оба тигра – черный и белый – растянулись в тени соседнего дерева. Я услышала тихое журчание ручейка. От жары меня в самом деле клонило в сон.

Я села между тиграми, прислонившись спиной к дереву. Когда моя голова упала в третий раз, я сдалась, легла щекой на мягкий бок Кишана и уснула.

Пушистая шерсть щекотала мне нос. Я недовольно буркнула и отвернулась. Услышав птичье пение, я открыла глаза и увидела Кишана, который сидел возле дерева и молча смотрел на меня. Он был бос, в той же черной одежде, в какой всегда оказывался после превращения из тигра в человека.

– Кишан! – Я смущенно подняла голову, вспомнив, что уснула на его мягкой, иссиня-черной шерсти. Оказалось, что одной рукой я упиралась в белое плечо Рена. – Ой, Рен! – Я быстро отползла к Кишану, который обнял меня за плечи. – Рен, извини! Я сделала тебе больно?

На моих глазах белое тигриное тело превратилось в человеческое. Тигр, стоявший на четырех лапах, превратился в человека, сидевшего на корточках. Вечернее солнце ярко сияло на белой рубашке Рена, а он задумчиво смотрел на меня.

– Нет, мне не было больно.

– Точно?

– Да. Ты ворочалась во сне. Но я не испытывал от этого ни боли, ни жжения – ничего вообще.

– И как долго я спала?

– Чуть больше двух часов.

– И все это время ты не испытывал потребности убежать? Спастись от меня?

– Нет. Мне было… приятно. Может, мне стоит почаще бывать с тобой в тигрином облике?

Он улыбнулся, снова превратился в тигра, подошел ко мне и ткнулся носом в мое лицо. Я засмеялась, потом неуверенно протянула руку и почесала его за ухом. Из груди тигра раздалось раскатистое урчание, он повалился на землю рядом со мной и повернул шею, подставляя мне второе ухо.

Кишан откашлялся, встал и потянулся.

– Ну, пока вы двое… заново узнаете друг друга, я пойду немного пройдусь, а может, поохочусь, чтобы развлечься.

Я встала и дотронулась до его щеки: