— А-а-а…

Нет, невыносимо! Я скатилась с кровати и вышла на террасу.

Море!

Бежать к нему, скорее, полотенце, купальник. Оно все залечит, все смоет, оно успокоит меня.

На спуск с горы ушло всего несколько минут. За три дня я научилась карабкаться по скалам не хуже горного козла. Но сегодня я пошла не на «наш», левый, а на правый пляж, где все-таки копошился народец. Парочка компаний, десяток влюбленных парочек Ладно, искупаюсь и разберусь, кому тут строить глазки.

Я погрузилась в воду и поплыла навстречу небосводу. Я бежала. Мне хотелось оторваться, ампутировать себя от происходящего в спальне, от ахов и охов, от мысли, что сейчас они занимаются любовью. И мне почему-то больно это знать.

Вернувшись из Севастополя на Феолент, я не отходила от Линды ни на шаг, опасаясь разговора с Шуриком.

Я схожу с ума!

Его фраза билась у меня в мозгу колоколом.

И лишь когда, пообедав, они ушли к себе и я услышала стоны за стеной, я поняла, что боюсь не его, а себя. Я хочу быть там, на месте Линды! Быть с ним! И злюсь на него, еще несколько часов назад занимавшегося запретным сексом со мной в машине, и вот уже с другой…

Нет, не он, это я схожу с ума! Как такое могло произойти? Только сутки тому назад я осуждала его, брезговала им, отстранялась от него всей кожей, если он оказывался слишком близко. И здравствуйте! Не прошло двадцати четырех часов — бешусь, как сучка во время течки.

Не думать об этом! Не думать! Забыть.

Вернувшись на берег, я понуро легла на расстеленное полотенце. Облака стремительно неслись по небу, их перламутровые брюшки напоминали огромные раковины. Странно, ветра совсем не чувствуется…

— Девушка, чего вы скучаете?

Я отмахнулась от навязчивого мужского баса, даже не посмотрев, как выглядит его обладатель. Не хочется ни с кем знакомиться, флиртовать, улыбаться. Вляпалась, врезалась, втрескалась в самого недоступного — парня своей подруги. Нечего делать, нужно уезжать в Киев. Иначе — мука адская.

Мужчина нерешительно топтался на месте неподалеку от меня. Я слышала, как похрустывают камешки у него под ногами.

— Уходите, — попросила я глухо. — Ничего не выйдет. Я люблю другого.

— Интересно кого? — послышался голос Шурика.

Я села. Он расположился рядом со мной, по-турецки сложив ноги.

— Ты действительно кого-то любишь? — напряженно повторил он, пытливо глядя на меня.

— Тебе-то что?

— Нам нужно поговорить.

— Натрахался, теперь можно и поговорить? Где Линда? Что-то вы слишком быстро закончили… — Я уже упрекала его, уже ревновала. И он понял это.

— Линда сказала, что устала и хочет спать. А закончить нам не удалось, ничего не получилось.

— Врешь. — Я болезненно скривилась. — Уже врать мне начал.

— Я не вру, — тихо сказал он. — Я не могу любить, когда ничего нельзя.

— Раньше же получалось!

— И раньше так было. Я понимал, она не такая, как все, с ней нужно аккуратно, по чуть-чуть. Думал, оттает со временем, раззадорится. Но я больше не могу так.

— Незачем посвящать меня в интимные подробности вашей жизни, — рассердилась я. — Я не хочу их знать!

— Хочешь. — Он смотрел на меня в упор, его пухлые губы были сжаты сейчас в одну жесткую линию.

— Сегодня в машине ты вел себя как последний мерзавец!

— Но ты сама дала мне сделать это!

— Значит, я такая же подлая, как и ты. Я уеду. Сегодня же. Прямо сейчас соберу вещи и уеду в Киев.

Я вскочила. Послышался удар.

Ветер влетел в нависшую над пляжем скалу и ударился о нее сильным упругим телом. С горы посыпался град камней. Один из них попал в голову какому-то мужчине. Он упал. Люди испуганно бросились к нему, начали поднимать. Из виска пострадавшего текла струйка крови. «Не убило, но шрам останется…» — с облегчением сказал кто-то.

И в ту же минуту дождь обрушился на нас тяжелыми потоками воды. Небо почернело. Я испуганно вжала голову в плечи, еще три секунды назад светило солнце, ничего не предвещало урагана.

— Не бойся, — произнес Шурик. — В Крыму часто бывает так. Здесь все внезапно…

Народ спешно собирал пожитки и мчался к горе. Вереница пляжников уже пыталась ползти вверх по тропинке, но навстречу им лился поток желтой, перемешанной с глиной воды.

Перекинув полотенце через плечо, я кинулась вслед за всеми, поддавшись массовой панике.

— Куда ты? — попытался остановить меня Шурик.

— Убери руки! Не подходи ко мне! — ненавидяще прорычала я.

Вскарабкаться против течения водопада оказалось практически нереально. Ноги скользили, не за что было ухватиться. Вокруг меня копошились злые, испуганные люди, никому и в голову не приходило протянуть мне руку.

— Давай помогу, — сопел Шурик сзади. Я попыталась лягнуть его ногой.

— Уйди!

Неожиданно мой купальник без бретелек пополз вниз и грудь вывалилась наружу. Стало стыдно, противно. Мужики вокруг оживились, потянулись ко мне.

— Эй, красавица, давай поддержу! — фривольно предложил один.

— Не смей! — заорал Шурик и, навалившись на него, сбил с ног. Оба упали и понеслись вниз, как на водных горках.

Чувство мучительной беспомощности, незащищенности нахлынуло на меня. Я попыталась подтянуть руками лиф, и ноги тут же разъехались, поток подхватил меня, понес вниз. Грязная вода лезла в рот, пальцы отчаянно искали опору, но ее не было, и глиняный водопад выплюнул меня на камни.

Увы, только в романах героини после перенесенных испытаний приходят в себя в объятиях любимого. Мне же даже не удалось потерять сознание. Оглушенная, я встала на четвереньки и поползла, покачивая бюстом. Но данный нюанс меня уже не смущал.

Прямо по курсу Шурик неутомимо тряс бесчувственное тело несчастного, имевшего неосторожность заметить мои прелести. Это показалось мне безумно смешным. Я села и заржала долгим истерическим смехом. А дождь шел и шел, будто море поменялось местами с небом и теперь проливалось на нас оттуда, и пройдет немало лет, прежде чем иссякнет эта бесконечная вода…

Выпустив из рук соперника, Шурик подошел ко мне, поднял, молча прижал к себе. Моя голая грудь прижалась к его груди. Но сейчас это казалось несущественным, неважным, само собой разумеющимся. Его объятия были такими большими и всеобъемлющими, что я чувствовала себя в них будто в маленьком домике.

— Тебе нужно выпить, у меня есть, — коротко распорядился он и достал из кармана шортов плоскую флягу.

Я глотнула из нее, не задумываясь, глубоко. Гадостный коньяк взорвался внутри теплом. Было ужасно весело. Два полуголых, вымазанных глиной животных в центре бушующей стихии.