— Ничего. Она убьет, а я — реанимирую. Давай, Саня, собирайся. Жду тебя в своем кабинете. Выезжай прямо сейчас.

2

Меркулов изложил Турецкому суть дела — подробно и сухо. Александр Борисович сидел на стуле в кабинете начальника с кислым лицом, рассеянно уставившись в чашку с кофе, которую он вяло вертел на блюдце.

— Пойми, Сань, дело важное, — увещевал его Меркулов. — Если в прессу просочится информация о том, что Канунникову могли убить, президент возьмет это дело под свой личный контроль. А информация просочится! Ты ведь знаешь, как ретиво работают наши борзописцы. — Меркулов вздохнул. — И откуда они только информацию получают.

— А то ты не знаешь, — пробурчал Турецкий.

Он оставил наконец чашку с нетронутым кофе в покое, поднял глаза на Меркулова и сказал с плохо скрываемым раздражением:

— Константин Дмитриевич, ты мог бы поручить это дело кому-нибудь другому.

— У тебя больше всего опыта по части раскрытия политических убийств, — спокойно возразил Меркулов. — Да и в президентской администрации требуют, чтобы расследованием занялся ты. Ты у них после того дела с «Университетским проспектом» в большом фаворе! Они даже считают, что ты у нас «лучший кадр». И еще одна, поверь, немаловажная деталь: не забывай об уровне расследования. Люди, с которыми тебе придется встречаться, должны это чувствовать. Значит, временно снова становись «важняком», оставаясь при этом одним из руководителей Генеральной прокуратуры. Под моим непосредственным руководством.

Лесть не подействовала на Турецкого. Александр Борисович был хмур и неразговорчив. В конце концов Меркулов тоже помрачнел.

— Слушай, Турецкий, — уже гораздо суше заговорил он, — я все понимаю, но пойми и ты. Твой отпуск на фоне этого громкого дела просто неуместен.

— Он, помнится, и летом был неуместен, — с мрачно иронией напомнил Александр Борисович. — Тебя послушать, так все, что происходит за этими стенами, — неуместно.

— Не утрируй.

— А я и не утрирую! Я говорю то, что есть.

— Сань, ты не понимаешь…

— Да понимаю я все, чай, не дурак. Ездите вы на мне, как на том ослике. Вот погоди — уволюсь из Генпрокуратуры к чертовой матери и пойду к Денису частным детективом. И временем своим распоряжаться буду сам, и в зарплате вряд ли проиграю.

Меркулов было нахмурился, но через мгновение сделал над собой усилие и произнес мягко, почти по-отечески:

— Ну-ну, Турецкий, не глупи. А то еще осерчаю и подмахну заявление. Потом оба будем жалеть и каяться. И давай уже покончим с этой лирикой. Позвони Ирине и скажи ей, что отпуск откладывается. Но не забудь добавить, что в случае успеха ты получишь нешуточную премию.

— Да ну? — усмехнулся Александр Борисович. — И какую же?

— Обещаю, что выбью для тебя бесплатную путевку на двоих в какую-нибудь теплую страну. Поближе к морю. Устраивает?

Турецкий еще немного поворчал, но, поскольку возражать было бесполезно, в конце концов сдался.

— Вот и отлично, — одобрительно прогудел Меркулов. — Считай, что с этой минуты ты возобновляешь предварительное следствие по делу о гибели Канунниковой и Каматозова. — Константин Дмитриевич пододвинул к Турецкому папку. — Это забери себе. Почитаешь на досуге. Здесь все, что относится к этому делу. Можешь начинать.

— Спасибо, — нарочито елейным голосом поблагодарил Турецкий и добавил, криво усмехнувшись: — Благодетель ты мой. Куда бы я без тебя делся.

У себя в кабинете Турецкий внимательно просмотрел дело, вчитываясь в протоколы и разглядывая приложенные фотографии. Прошелся с мелкой гребенкой по заключению экспертов. Работа заняла у него около часа. Время от времени он закуривал сигарету и, потирая пальцем высокий лоб, размышлял над прочитанным. Наконец закрыл папку, задумчиво глянул в окно на льнущие к стеклу снежинки — начался снегопад — и произнес загадочную фразу:

— Действительно, слишком чисто. Боюсь, не обошлось без уборщика.

Затем взгляд Турецкого упал на телефон. Он вспомнил, что до сих пор не позвонил жене. Она сейчас как раз должна быть на работе. Последний день перед отпуском. Н-да…

Услышав в трубке голос Ирины, Турецкий бодро сказал:

— Привет, моя радость! Ты будешь смеяться, но отпуск нам придется отложить.

— Отложить? — не веря своим ушам, переспросила Ирина.

— Угу. Но ты не волнуйся. Дело плевое. Раскручу за неделю. К тому же Меркулов пообещал нам с тобой презент — бесплатные путевки в Египет. Тебе ведь понравилось в Египте?

В трубке повисла пауза. После чего Ирина спросила глухим, рокочущим голосом.

— Это шутка?

— Э-э… Насчет путевки?

Ирина хмыкнула:

— Турецкий, не прикидывайся дураком. Это тебе не поможет.

— Правда? Ну что ж, делать нечего, перехожу на серьезный тон. Душа моя, ты ведь знаешь, что я себе не хозяин. Будь моя воля, послал бы я все эти дела к едрене фене, взял тебя под мышку и полетел бы на край света. Туда, где нет ни телефонов, ни факсов и где нас с тобой никто бы не достал.

— Хорошая идея, — хмуро заметила Ирина.

Турецкий вздохнул:

— Но неосуществимая. По крайней мере, пока. Душа моя, обещаю тебе, клянусь могилами всех своих предков, что, как только расквитаюсь с этим делом, тут же…

— Ну хватит, — оборвала его жена. — Я до последнего надеялась, что ты шутишь. Но теперь вижу, что нет. Так вот, слушай. С завтрашнего дня я сама ухожу в отпуск и еду в Отрадное. С тобой или без тебя. Ты можешь работать без отпусков и без выходных, но я не железная.

— Радость моя, поступай как хочешь. Я не буду тебя останавливать.

— Вот и хорошо, — едко ответила Ирина. — Только если я подыщу себе в доме отдыха достойного кавалера, в этом будешь виноват только ты. Запомни это, Турецкий. Намотай себе на корочку, чтобы потом не говорил, что я тебя не предупреждала. Чао!

Жена дала отбой. Турецкий некоторое время держал трубку в руке, словно не зная, что с ней делать, потом брякнул ее на рычаг и потянулся за сигаретами. Настроение было окончательно испорчено.

3

Для начала Александр Борисович встретился со следователем Мосгорпрокуратуры, который вел это дело. Андрей Петрович Горшков был нерешителен и робок. Тот факт, что Генеральная прокуратура не одобрила его работу, Андрея Петровича изрядно напугал. Что и говорить, парень был неопытен и зелен. Турецкий попытался быть приветливым.

— Андрей Петрович, я пришел сюда не упрекать вас. Работу свою вы сделали нормально. А на то, что следствие решено возобновить, есть свои причины. Нашелся свидетель, который утверждает, что видел возле подъезда, где жила Канунникова, подозрительных людей. Ну и еще пара-тройка незначительных на первый взгляд фактов. Так что давайте мы с вами выпьем по чашечке кофе и обо всем обстоятельно поговорим. Есть у вас тут кофе?