Новость была опубликована на сайте издания РБК 14 марта 2017 г., хотя о том, что вопрос передачи Русской православной церкви здания собора решен, губернатор Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко заявил еще в январе 2017 г. Следствием информационного вброса явились многочисленные митинги, акции протеста и судебные разбирательства. При этом само новостное информационное сообщение издания строилось на заявлении «источника издания», которое подтверждает «открытое» лицо, уполномоченное комментировать данную тему: «Администрация Санкт-Петербурга предлагает директору музея “Исаакиевский собор” Николаю Бурову освободить площади собора от музейных предметов, обеспечив их перевозку в новое хранилище, рассказали РБК два источника, близких к Министерству культуры, и подтвердил федеральный чиновник». Очевидно, что ключевой составляющей новостного сообщения служил, по сути, неизвестный источник, что не позволяло оценить ни степень его вовлеченности в проблему, ни уровень его полномочий, ни качество его знания данного вопроса.

Журналисты нередко используют неодушевленный лингвистический маркер – «источник», определяя лишь его компетентность и привязанность к описываемой теме. Например, словосочетание «федеральный источник» дает аудитории понять, что собеседник издания имеет непосредственную связь с федеральной властью, это может быть член правительства, президент, другие представители высшего руководства страны. А такое обозначение, как «источник в силовых ведомствах», позволяет читателю, зрителю или слушателю думать, что информатор имеет прямую связь с работой силовых структур, организаций, военных ведомств. При этом, представляя потребителю информации «источник, знакомый с ситуацией», журналист не указывает реальное действующее лицо, а также его принадлежность к какому-либо социальному институту и не дает никакой информации, помогающей аудитории поверить в его заявления. Так, в новости РБК журналисты ссылаются на заявления двух собственных источников – один из них «близок» к Министерству культуры, которое курирует работу музея, другой собеседник издания – «федеральный чиновник». Журналисты не раскрывают, кто именно сообщил им эту информацию, однако они представляют цитаты, которые призваны «помочь» аудитории разобраться в описанной журналистами ситуации и поверить в то, что данное заявление действительно было озвучено собеседником медиа.

Продолжаем читать: «По словам собеседников, близких к Минкультуры, распоряжение было отдано устно, никаких письменных указаний на этот счет нет. “Называется дата [вывоза музейного фонда] – 16 апреля. Говорят, что надо ориентироваться именно на это число”, – рассказал один из собеседников РБК. Речь идет не просто о перемещении объектов, а о переоформлении их на другой музей, уточняет еще один источник, близкий к Минкультуры. Обсуждается, что экспонаты смог бы принять Государственный музей истории Петербурга, крупнейший в городе. “По сути, речь идет об объединении двух музеев – Исаакиевского собора и [Музея] истории Петербурга. Есть понимание, что надо объединить музеи и как-то ускорить процесс [передачи Исаакиевского собора РПЦ]”, – говорит собеседник РБК».

В дальнейшем информацию, опубликованную РБК, опровергали уже «открытые» спикеры. Прокомментировали данную проблему и федеральные ведомства, которые ранее не выступали по данному вопросу и сохраняли за региональными властями возможность комментирования: «В Министерстве культуры заявили, что передача музейных экспонатов Исаакиевского собора, которые числятся в Музейном фонде России, возможна только после перехода собора в собственность Русской православной церкви (РПЦ). Этот вопрос находится в ведении ведомства: чтобы передать музейные экспонаты РПЦ, необходимо отправить запрос в министерство. “Перемещение музейных предметов, находящихся в настоящее время в Исаакиевском соборе для хранения или экспонирования при оформлении временной выдачи, относится к компетенции субъекта Российской Федерации – города Санкт-Петербурга – и при этом не может быть осуществлено до передачи здания Исаакиевского собора в ведение РПЦ”, – приводит “РИА Новости” сообщение представителя Министерства культуры.

“Однако на данный момент в ведомство документов на передачу музейных предметов не поступало. Срок их рассмотрения Министерством культуры РФ составляет два месяца”, – уточнили в министерстве».

Таким образом, журналисты, возможно не осознавая этого, отвели удар от музея и привлекли внимание высших звеньев государственного аппарата к региональной проблеме. Подобным вбросом журналисты обеспечили защиту интересов музейных работников и противников передачи Исаакиевского собора Русской православной церкви. Своим сообщением они, может быть изначально не желая этого, призвали федеральную власть обратить внимание на проблему Петербурга.

Сомнительная и спровоцированная информационная суета, возникшая не без помощи журналистов, носила правдоподобный характер лишь отчасти. Об этом свидетельствует характерный медийный прием, который как бы маркирует ненадежность публикуемых сведений, мнений или решений. Речь идет об отсутствии в информационном сообщении открытого актора, осознанного названного источника информации, которую журналисты представляют собственной аудитории.

Нередки случи, когда источник информации сам не хочет быть названным в СМИ. При этом важно зафиксировать, что неопределенность источника (зачастую лингвистическая) служит символом общей неопределенности исходной информации, а следовательно, и неопределенности новостной информации.

Ссылка на жителя, участника происходящего может оказаться фейком. С эмоциональной точки зрения в эту информацию, подтвержденную очевидцем, хочется верить. Лучший пример – распятый мальчик.

Речь идет о новостном сюжете: «Беженка из Славянска вспоминает, как при ней казнили маленького сына и жену ополченца», показанном 12 и 13 июля 2014 г. на Первом канале. В репортаже содержались не подтвердившиеся впоследствии «свидетельства» о якобы имевших место издевательствах украинских силовиков над поддерживавшими ДНР жителями города Славянска, в том числе о распятии трёхлетнего мальчика на глазах у его матери.

Личность женщины, давшей интервью, была выявлена почти сразу – ею действительно оказалась жительница Славянска Галина Пышняк, приехавшая в город из Закарпатья за несколько лет до описываемых событий. Никаких результатов не дали поиски документальных материалов, которые могли бы подтвердить эту историю. Журналисты BBC и «Новой газеты» обнаружили, что некоторые утверждения сюжета не соответствуют действительности. Например, в Славянске отсутствует площадь Ленина, на которую якобы согнали местных жителей.

Руководитель Южно-российского бюро Первого канала Юлия Чумакова, записавшая данное видеоинтервью, отказалась общаться со своими коллегами по поводу данного сюжета.

Пример хоть и избитый, но отлично говорит о происходящих структурных изменениях в текстах, теле– и радиосюжетах. Журналист, который публикует и демонстрирует собственной аудитории факты, основанные лишь на рассказе присутствующего, не снимает с себя ответственности за распространение ложной информации. Аудитория же должна воспринимать предоставляемую ей информацию рационально.