твоя забота. И не говори никому, пожалуйста… Это лишь наши разборки и дрязги.

Промакиваю глаза салфеткой, промаргиваюсь и медленно выдыхаю. Моя эмоциональность меня опять подвела.

— Вот что ему не хватает? — шипит Вика, развернувшись ко мне с жестяной баночкой. — Красивая такая, сына подарила, умная.

— С умной я бы поспорила, — невесело усмехаюсь я. — Мозгов у меня, как у улиточки.

— Не говори так.

Вздрагиваю, когда слышу скрип двери и голос Макара за спиной.

— Что у вас тут девочки?

— Чай завариваем, — Вика с улыбкой трясет баночкой. — И делимся мамскими делами.

Закусываю кончик языка, и с наигранным спокойствием отзываюсь:

— Обсуждаем, как бороться с детскими коликами, — разворачиваюсь вполоборота и сдержанно улыбаюсь.

— 0, дааа, — согласно тянет Вика. — Я вот чего только не испробовала. И чаи, и отвары с укропчиком, и аптечные штуки…

— Укроп не помогает — вздыхаю.

— Вот нам тоже, — Вика игнорирует подозрительный взгляд Макара и сердито

смотрит на меня, — и фенхель тоже ерунда полная. И ведь не впихнешь эту дрянь. Она же мерзкая.

Макар вряд ли верит нашей импровизации на тему детских чаев. Взгляд тяжелый, темный и испытующий. Как любопытно. Гуляет на стороне, но не желает, чтобы о его подвигах знали другие.

— Я не думаю, что нам стоит испытывать гостеприимство Валерия и Вики, — говорит он. — Нам пора.

— Что за глупости? — цокает Вика.

— Ты можешь ехать, — тихо отзываюсь я, — если устал. А я хочу чая и пирожных.

В глазах Макара пробегает быстрая черная тень. Он очень недоволен моей дерзостью и наглостью, которая для него непривычна.

— Понял тебя, — на его переносице пролегает тонкая морщинка гнева, и он

выходит, бесшумно прикрыв дверь. — Ждем тогда пирожных. Кто бы мог подумать, что ты сладкоежка.

Глава 10. Это твоя ошибка

— Да что ты говоришь? — Юра удивленно смотрит на Артема, когда тот фыркает — А ты как хотел? С дамами в любом возрасте сложно.

Сидит в кресле и на руках держит Соню и моего сына. Малышня смотрит друг на друга и коммуницирует агуканьем, фырканьем и прочими неразборчивыми звуками.

И судя по их разговору, они не очень рады знакомству. Периодически они поднимают обескураженные взгляды на Юру, который делает вид, что понимает их беседу.

Мне не нравится, что эта растолстевшая рептилия взяла на руки Артема, который не плачет, не возмущается, а лишь удивляется происходящему.

— Может ты уже ответишь? — Юра переводит на меня взгляд. — Ты нас отвлекаешь. Бз33-033333-63333-03 без конца.

Артем и Соня округляют глаза, раскрывают рты, и Юра вновь имитирует звук вибрации в моем кармане. Смеются, и Валерий тоже улыбается, а я в очередной раз сбрасываю звонок Лены, но она не намерена отступать. Через секунду она опять напоминает о своем существовании, Валерий с Юрой в молчаливом ожидании смотрят на меня.

— Прошу меня извинить, — встаю и покидаю гостиную с желанием разбить телефон о стену.

— Что? — цежу в трубку, когда выхожу на крыльцо. — Лен, серьезно, не самое удобное время.

— Она мне урожаем — шипит она в ответ

— кто?

— Шлюха твоя!

Как же этой мрази удалось пронюхать про Лену? Она следила за мной? Очень может быть. Жанна — не Ульяна. Хитрая, изворотливая мерзавка и сразу смекнула, что наше семейное счастье лишь обман.

— Макар, упустим, что ты лживый урод.

— Ох, как мы заговорили, — усмехаюсь я. — До этой самой шлюхи я был приличным и честным человеком, что ли? А ты у нас тогда кто?

— Прекрати.

— Если по фактам, так-то ты тоже в когорте моих шлюх, Лен. И ты особенная среди вас двоих, — вздыхаю. — Ты та ето ко всему прочему еще и замужем.

— Макар… — голос Лены дрожит.

— Что? — хмыкаю. — Не выходит быть белыми и пушистыми, да? И какой ждет скандал! Учительница младших классов, мать двоих детей, жена выдающегося хирурга имеет многолетнюю связь на стороне с крупным бизнесменом. Какая история! Вот уж точно можно книгу написать.

— Макар, это и тебя касается.

— Да всем и так известно, что все эти богатенькие буратинки — сволочи. Ничего нового, — невесело хмыкаю я.

Напряженное молчание на целую минуту, и Лена шепчет:

— за что ты так со мной?

— Все могло быть иначе, и ты это знаешь, но ты свой выбор однажды сделала, — тихо и отрешенно отвечаю я.

— Я ведь люблю тебя.

— А Тогда ты любила студента медицинского.

— Я ошиблась.

— Вот как?

— И, может сейчас у нас есть шанс быть точно вместе?

— Как ты риторику поменяла, когда запахло жареным, — сжимаю переносицу. — Но теперь и я женат.

— Мне просто страшно.

Опять она тиранит меня своей неопределенностью, нерешительностью и страхом.

ЕЙ очень нравится роль скромной и приличной женщиной и невероятно заводит ее тайная жизнь, в которой она выкраивает редкие часы для встреч с тем, кого однажды по юности отвергла.

— Чем она тебя шантажирует?

— фотографиями, где мы целуемся в машине, а потом… Ты и сам знаешь, что было.

Потом… — понижает голос до шепота. — Это было неделю назад.

Закрываю глаза, медленно выдыхаю. Тогда Лена очень по мне соскучилась и чтобы это доказать, нырнула к ширинке. Да, скромные учительницы могут удивлять внезапными оральными радостями.

— Чего она хочет?

— Денег.

— Ясно.

— И что не спросишь сколько?

— Я их ей все равно не дам, Лен, и тебе не советую.

— Да у меня столько нет!

— Я тебя услышал, — недовольно прищелкиваю языком. — И не долби меня звонками. Информацию я от тебя получил.

— Ты ведь решишь эту проблему? — с тихой надеждой спрашивает Лена. — Это ведь твоя ошибка, Макар.

Глава 11. Быть сволочью

— Я заберу своего сына, — мило улыбаюсь Юре, который цепко вглядывается в глаза.

— Мы тут хорошо устроились, — говорит он. — И ведем светскую беседу, в которой обсуждаем последние веяния моды. Соня и Артем сошлись во мнении, что пуговицы на мужских пиджаках от лукавого.

Опускаю взгляд и вижу, что две пуговицы на пиджаке Юры оторваны. Пугаюсь, и Валерий спешит меня успокоить:

— Я отобрал пуговицы. За эту наглость я удостоился презрительных взглядов.

Соня и Артем на руках Юры синхронно и обиженно шмыгают и мнут в пальчиках два носовых платка.

— Да, я мы их бессовестно подкупили, — Юра скалится в улыбке. — Вот бы со взрослыми детками так все работало. Садись, Уля. Я тебе сам сбагрю твоего сына, когда он заплачет.

— Мне неловко.

— Почему?

— Вы посторонний человек.

— Ничего не знаю, Артемке я понравился, — Юра усмехается. — Я это понял, потому что он попытался меня задушить галстуком.

Макар неизвестно где, но интересоваться, ушел ли он с концами или решил отойти в