Высокий мужчина в черном фраке, стоял к нему спиной, закрывая собой девушку в мерцающем платье. Сумрак не позволял Астору понять, кого он видит перед собой. Но фигура мужчины казалась ему знакомой. Послышался глубокий вдох и руки мужчины разжались. Он обернулся. Астор во второй раз за сегодняшний день не поверил своим глазам. Это был Бартолд Нойманн. Что-то сказав девушке, он направился в сторону Астора. Проходя мимо, дядя похлопал его по плечу и, как ни в чем не бывало, пошел дальше.

Астор узнал девушку, которую до этого скрывала от него фигура дяди. Это была Катрин. Юноша смотрел на нее, а видел только припухшие, непривычно яркие губы. «Неужели они целовались?» — все еще не веря в свою догадку, подумал он. Катрин тоже увидела его.

— Астор? Откуда ты здесь? Неужели твоей тетушке стало лучше?

Её улыбка и сочувствие в голосе внезапно разозлили юношу. Он вспыхнул, как спичка.

— Лицемерка!

Моргнув, Катрин удивленно спросила:

— Почему ты оскорбляешь меня?

Астор оборвал девушку:

— Что ты здесь делаешь? — злость становилась сильнее, заглушая в душе юноши все остальные чувства.

— Вышла подышать. В зале душно. И я устала.

От чего?

Катрин провела рукой по лицу.

— Столько самых разных характеров... Они двигаются по залу рядом с людьми. Мешают сосредоточиться.

Не сдерживая себя, он схватил ее за плечи. Злость переросла в бешенство. Катрин вела себя так, словно ничего не произошло. Словно это не она несколько минут назад целовалась в темноте коридора с его дядей. Астора взбесило ее хладнокровие. Неужели все это лишь искусная игра и она решила закрутить роман с Бартолдом Нойманном? Юноша как следует встряхнул лгунью, чтобы та призналась в своих намерениях.

— Ты влюбилась в моего дядю? — его голос звенел от негодования.

— О чем ты? — Катрин попыталась освободиться. — Я ведь сказала, что вышла подышать! Отпусти меня, Астор! Мне больно!

Юноша лишь сильнее сжал ее плечи и с обличающей интонацией в голосе воскликнул:

— Две минуты назад ты целовалась с Бартолдом Нойманном!

Катрин поморщилась и попыталась избавиться от его рук:

— Я целовалась с ректором? Да ты с ума сошел, Астор!

Он заставил себя отпустить ее. Хотя сейчас ему хотелось только одного: отвесить лицемерке и врунье хорошую пощечину. Как можно так искусно притворяться и делать вид, что ничего не помнит?

В эту минуту Катрин, тихо ахнув, коснулась пальцами губ. Её лицо вдруг стало испуганным, она часто заморгала, губы задрожали. Астор знал, что сейчас произойдет. И не ошибся. Из глаз Катрин хлынули слезы. Девушка сделала шаг вперед и вдруг уткнулась лицом ему в грудь. Он вздрогнул, но не оттолкнул ее, сочувствуя столь искренним страданиям.

— Астор, кажется ты прав. И я действительно. Как же такое может быть? — Она подняла лицо и уставилась на него невидящим взглядом. Потом громко шмыгнула носом и спросила:

— Скажи, твой дядя маг?

Астор оцепенел, застигнутый врасплох этим вопросом. Дядя редко бывал у них дома. Был скрытен и почти не интересовался как живет его брат, отец Астора. Но чтобы он был магом? Такая мысль могла прийти в голову только этой глупой девчонке. Чтобы в стране, где магия находилась под запретом, ректор академии оказался колдуном? Бред какой-то.

На следующий день утром Катрин никак не могла проснуться. Это было странное состояние. Часть ее сознания знала, что она спит и желала пробуждения, а другая не хотела просыпаться. Так бывает, когда очень сильно устанешь. Но ведь вчера вечером она не работала, а танцевала. Разве от этого можно устать? Промучившись неопределенное время, девушка все-таки смогла открыть глаза. Её взгляд упал на стул, где мерцающим голубым облаком лежало ее бальное платье. Катрин вздохнула, и попыталась сесть. Зевая и потирая руками глаза, она услышала знакомый голос:

— Вынуждена признать, что твой Ястреб классно танцует!

— Что? — Катрин повернула голову, чтобы посмотреть на подругу. Бинди сидела на кровати, накручивая на палец огненный локон.

— Я говорю, Астор Нойманн хорошо двигается. Я даже не ожидала, что он такой великолепный танцор.

— Вы с ним танцевали? Когда?

— Ты что, Катрин? Не помнишь, как мы вальсировали? Ты с ректором, а я с его племянником?

— Нет.

Заметив, что глаза Вебер удивленно округлились, Катрин поспешила добавить:

— Я помню, что танцевала с Бартолдом Нойманном. А вот тебя с Астором я не видела.

— Он появился в зале почти сразу после начала бала и пригласил меня на танец. Как ты могла нас не заметить?

Катрин в ответ лишь вздохнула. Она действительно плохо помнила прошедший вечер. Пожалуй, самым ярким воспоминанием был злой взгляд Астора и его обидные слова. Катрин спустила ноги с кровати и, нащупав тапки, подошла к зеркалу. Там она осторожно сдвинула рубашку, чтобы проверить свою догадку. На ее плече фиолетовым пятном темнел синяк. Точно такой же был и на втором плече. Девушка стянула на шее ворот рубашки. Значит, это был не сон. Астор кричал на нее. Он обозвал ее лицемеркой и обвинил в том, что она целовалась с его дядей! Это от его пальцев у нее на плечах остались синяки.

Само по себе это было странно. Астор всегда вел себя очень сдержанно и никогда открыто не демонстрировал свои эмоции. А вчера вдруг вышел из себя. Обозвал ее лицемеркой. Почему? Она ведь искренне обрадовалась выздоровлению его тетушки... Может, она чем-то обидела его, сама того не заметив? А если. Сердце Катрин забилось быстро-быстро. Вдруг он ревнует ее к дяде? Неужели она нравится ему? Астор в нее влюбился? Нет! Этого не может быть! Только не он. Не наследник и продолжатель рода Нойманнов. Он ведь всегда смотрел на нее свысока, зная, кем она является в действительности.

Девушка села на край кровати, продолжая сжимать ворот рубашки. Послышались легкие шаги и Бинди опустилась рядом с ней на кровать. Её рука легла Катрин на плечо:

— Что ты так переживаешь? Вот я, бывает, зубрю всю ночь напролет, а утром не могу вспомнить ни слова из того, что учила. Ты просто переволновалась. Поверь, это пройдет!

Катрин хотела ответить, но в этот момент раздался громкий стук в дверь. От неожиданности девушка вздрогнула.

— Кого это несет с утра пораньше? — возмутилась Бинди и встав с кровати, направилась к двери.

— Кто там? —громко спросила она.

— Это я, — раздался мужской голос.

— Надеюсь, у тебя есть имя?

— Карл Йохансон.

Вебер пожала плечами, состроив пренебрежительную гримасу. Увидев, что Катрин по-прежнему молчит, поинтересовалась:

— Что тебе нужно?