К тому времени, когда Майя переехала в свою следующую квартиру, Филиппыч по ее протекции уже получил место кладовщика в издательстве. Завел себе рабочий халат и толстую книгу учета, в которую скрупулезно записывал, кто, чего, в каких количествах взял и почему в этом месяце больше, чем в предыдущем. В помещении, где хранились реактивы и химикаты, он постепенно навел порядок, все расставил по местам, пронумеровал, описал и закрутил невинные шашни с уборщицей Меланьей, тем самым организовав себе бесплатные обеды и лабораторную чистоту в кладовке.

Жилищные условия Валериана тоже оформились. Из своего собачьего угла он перебрался в маленькую уютную квартирку на первом этаже того же дома и у него завелись ключ от подъезда, почтовый ящик и два прекрасных куста сирени прямо под окном.

На свою первую зарплату Филиппыч купил костюм, фотоаппарат и мобильный телефон. Первые два приобретения он бережно убрал в шкаф и тут же забыл о них, а вот телефон все звенел, повиснув на ветке напротив его форточки…

– Вот старый черт! – пробормотала Майя.

Машина Зиса уже приближалась к Савельево, Майя не знала, чем занять себя, и терзала телефон, вновь и вновь набирая номер Валериана. В ответ раздавались лишь длинные гудки.

– Не подходит и все. Ты когда с ним последний раз разговаривал? – развернулась она к Зису.

– Вчера, – невозмутимо отозвался тот из-за руля джипа. Он не собирался поддаваться ее настроениям.

– Что за человек! Зачем ему телефон, если он к нему не подходит? – не успокаивалась Майя.

Внезапно она сменила тон и сердито закричала в трубку.

– Алло! Филиппыч! Ну что это такое? Целый день не могу до тебя дозвониться! Что? Где ты?

Она замолчала, выслушивая сбивчивый отчет.

– А-а… да? Понятно… Ну, да… Неплохо. Мы? Работаем. В Савельево. Не говори. Хорошо, может, вечером заедем. А? Чего звонила? Ничего. Проверка связи! Ну, ладно-ладно, все, пока.

Она отсоединилась, помолчала, глядя на дорогу.

– Уронил телефон в раковину. Вымочил. Повесил сушиться за окно на солнце. И забыл.

Она посмотрела на Зиса, тот на нее. Джип подпрыгнул на кочке, и они оба прыснули от смеха. Из-за поворота показался край Туманного озера…

Охранник на воротах с отсутствующим выражением наблюдал, как замызганный джип приближается к его шлагбауму. Он уже часа два делал вид, что выполняет свои обязанности, но на самом деле, измученный жарой, давно ничего не соображал и ни на что не был способен. Воздух так раскалился под цинковой крышей его избушки, что, казалось, уплотнился до состояния желе. Открытые дверь и окно не давали никакого сквозняка. Вентилятор сломался, а обмахивать себя старым журналом у охранника больше не было сил. Не хватало их и на то, чтобы вывалиться из этой адской жаровни и сесть снаружи, под тенью козырька у самой дороги. Охранник мог только сидеть и смотреть прямо перед собой, боясь пошевелиться, чтобы мокрая и горячая одежда лишний раз не коснулась его тела. Он слушал громкое жужжание одуревшей от жары мухи, которая все билась и билась об стекло, даже не пытаясь взять чуть ниже и левее и вылететь в открытое окно.

Джип остановился, и большое облако пыли догнало его. Мужчина за рулем опустил стекло, поздоровался, назвал номер дома и фамилию хозяев. Охранник молча смотрел на него. В его глазах изображение человека в джипе колебалось в потоках горячего воздуха. Лицо кривилось, нос изгибался и даже голос доносился откуда-то со стороны. Охранник моргнул. Внезапно он со всей отчетливостью понял, что этого ненормального, который приехал сюда и сидит в своей охлажденной кондиционером машине, надо убить. Мысль была простой и четкой, как слово «Да!». Охранник шмыгнул носом и сморгнул. Пот заливал его глаза, мысли путались, но все было правильно, он не ошибался, в этого типа надо было стрелять. Влажная ладонь потянулась к кобуре. Он нащупал металл рукоятки пистолета, муха вылетела в окно, и один за другим прогремели выстрелы. Залаяли собаки, страшный женский крик донесся из машины и мужчина с кровавым месивом вместо лица, повалился на бок…

Охранник, не поднимая глаз на подкатившую машину, нажал на кнопку. Шлагбаум взмыл в небо, муха вылетела из-за стекла и Зис, с удивлением глядя на совершенно одуревшего от жары малого, въехал на территорию.

– Больной какой-то, – проворчала Майя.

Зис миновал двор и припарковался на мощеной стоянке перед большим домом из розового кирпича.

День был в разгаре, когда Катерина Сергеевна Меньшикова вплыла в гостиную и внесла небольшой поднос с кофейником и тремя чашками. Дородная, видная, ухоженная дама, жена влиятельного человека, она пробралась из низов к высотам достатка и благополучия и теперь во всем стремилась соблюдать правила простоты общения. Как минимум два человека – ее домработница Фаина и кухарка Клава – могли принести гостям кофе. Но Катерина Сергеевна не собиралась лишать себя удовольствия от исполнения этой роли – богатая дама сама угощает в своем доме ободранную девчонку-фотографа и ее красавца напарника. Меньшикова проплыла по коврам гостиной, поставила поднос на стол, разлила кофе по чашкам, взяла одну, села в глубокое старинное кресло и удовлетворенно выдохнула – она была собой довольна.

– Зиновий, угощайтесь, пожалуйста, – царственным жестом пригласила она Зиса.

Тот вздрогнул. Он терпеть не мог, когда его называли по имени. Отставив штатив, Зис подошел к столику и растерянно уставился на поднос. У этих чашек полупрозрачного китайского фарфора были такие тонкие стенки, что страшно было подумать о том, чтобы за них взяться. Пока он приноравливался половчее подхватить невесомую посуду, из-за его спины появилась Майя, без лишних церемоний сгребла свою чашку и, с шумом прихлебывая горячий напиток, устроилась в стороне, с любопытством рассматривая стены. Катерина Сергеевна едва заметно, насколько ей позволяли ее «безупречные манеры и прекрасное воспитание» подняла одну бровь. Майя ей не нравилась. А вот этот Зиновий…

Длинноногий, широкоплечий, хорошо сложенный. На нем элегантно смотрелась даже линялая майка с закатанными рукавами. Пока Зис разворачивал свою технику, Катерина глаз не могла оторвать от движений его сильного тела. Ей нравились такие рослые и худощавые мужчины. Их природная грация завораживала ее и наводняла воображение страстными сценами. А какие руки были у этого фотографа… Они были просто созданы для того, чтобы обнимать ее горячее тело. Катерина, стараясь сохранять отрешенный и безразличный вид, блестящей голодной змеей затаилась в глубине кресла.

– Пейте, пейте, Зиновий, – подбадривала она свою жертву. – Угощайтесь, вот тут в розетке варенье. Мы его сами делаем. Попробуйте.

Зис, едва разделавшийся с чашкой, с ужасом посмотрел на розетку размером с наперсток. Он переглянулся с Майей.

– Спасибо, Катерина Сергеевна, – Майя, встав за его плечом, почему-то заговорила басом. – Кофе отличный. А варенье сливовое?