Иглы, иглы, иглы.

Птицам падать тут противопоказано — нашпилятся в секунду.

— «Я всегда твердил, что судьба — игра. Что зачем нам рыба, раз есть икра. Что готический стиль победит как школа, как возможность торчать, избежав укола»… — пробормотала я. — И это вы, Иосиф Александрович, тут не бывали!.. Вам бы понравилось.

Красота мира Гало заставила сердце сладко подъёкивать. Забив на приватность, оставив окно открытым, я долго принимала ванну.

А когда вышла в спальню, там никого не было. Ни Артура, ни слуг (хотя кровать, еда и одежда в вольере уже появилась. И даже шторки, ну надо же!).

Я быстро сменила приевшуюся ночнушку на случайное платье из стопки. К моему удивлению, оно было создано по современной земной моде — шифоновое, длиной до середины икры, с мелким цветным рисунком, выделенной талией и объемными рукавами. Хм, красотища! И откуда его только взяли?

Впрочем, Борис же говорил, что тут есть кафедра Межпространства: эдакие маги-добыватели, мелкое колдунское ворье…

Что ж! Прекрасно!

Надо будет к ним наведаться со списком покупок.

Какое-то время я без особого интереса ковырялась в тарелке с едой, а затем пала жертвой реверсивной психологии… То есть, конечно же, сунулась в дверь без таблички, за которую мне запретили заглядывать.

* * *

Открыв ее, я в первый момент отшатнулась.

За дверью была какая-то жуть.

А именно: стоящая вертикально темно-серая вихрящаяся масса, мясистая туча, да еще и разрываемая молниями. Внутри нее грохотало.

— Ого, — сказала я. А потом: — ААААААААААААААААААААААААААААА!!!!

Потому что — клянусь вам! — я не рыпалась, не дергалась, не пыталась шагнуть вперед. Но долбанная туча вдруг стала водоворотом и буквально вырвала меня из спальни, втащив в себя…

Какое-то время я летела в неизвестном направлении, визжа и размахивая руками. Но через несколько секунд все вдруг оборвалось… Водоворот сюрреалистично выплюнул меня в прежнюю позу: я вновь стояла у открытой двери, туча вновь благообразно перекатывалась за ней.

Вот только комната у меня за спиной была другой. Не спальня Артура, а скорее кабинет сумасшедшего ученого.

По стенам висели карты и схемы, рисунки на них светились и перемещались, как им угодно. В воздухе летали книги, размахивая страницами — одна такая чуть не дала мне по голове, я еле отмахнулась. На рабочем столе был бардак из бумаг и булькали какие-то склянки.

А между ними стояла фотография в рамочке. Ого, значит, и некие конкуренты Nikon, Kodak и прочих тут есть?..

Причем люди на фотографии двигались в лучших традициях «Гарри Потерра»: махали мне руками и всячески привлекали внимание. Заинтригованная, я подошла поближе, взяла рамку в руки и тотчас удивленно вскрикнула…

* * *

На фотографии были изображены трое.

Они стояли на лужайке перед академией Форван и казались до неприличия счастливыми. В центре кадра находился Артур Ван Хофф Эдинброг — он широко, искренне улыбался, чуть вскинув подбородок. В глазах мага плясали шальные игривые искорки, очень неожиданные, а темные волосы раздолбайски и бодро торчали по сторонам — видимо, когда-то Артур и не пытался их приглаживать (пусть даже безуспешно)… Одной рукой парень махал в камеру, другой — крепко, по-хозяйки обнимал за талию какую-то невероятно красивую кудрявую блондинку.

Она была одета в бордовый джемпер с гербом академии и экстремально-короткую клетчатую юбку. Судя по всему, тоже студентка. Девица стояла в профиль, прижавшись к магу своими внушительными достоинствами и эдак «романтично» согнув ногу в колене (вот фиг знает, как это называется, но я постоянно вижу такую позу на фотографиях. Сама именую ее «ножкой ЭТЬ!»). Незнакомка целовала Эдинброга в щеку, или, скорее даже, в уголок улыбающегося рта. Из-за того, что кадр был «живой», она делала это снова и снова. И снова.

И снова.

И снова.

Чмок!

"Фотографийный" Артур очевидно млел и кайфовал, заливаясь легким румянцем.

А вот третий человек в кадре… Он стоял справа от Эдинброга и покровительственно-дружески трепал мага за плечо.

И у него не было головы.

Точнее, как: она, конечно, подразумевалась, но кто-то буквально вымарал ее перьевой ручкой. Исчеркал намертво, с яростью, чуть ли не продырявив фотографию. Штрихи были резкие, злые, размашистые…

Однако отсутствие головы не мешало мужчине в знакомом бордовом жилете энергично перетаптываться на месте и озорно чиркать зажигалкой Zippo в свободной руке.

Это совершенно точно был Борис Отченаш.

— Ого… — пробормотала я.

Черт. Получается, раньше Артур и Борис дружили? Но что случилось потом? Кто эта девушка? Почему Артур не выбросил фотографию (раз уж они поссорились), а изуродовал её и хранит на своем рабочем столе?

Чмок. Чмок. Чмок. — девушка продолжала целовать Эдинброга.

Меня это раздражало, и я решила накрыть ее рукой, чтоб не мешала думать.

Но стоило мне коснуться бумаги, как что-то случилось… Сновиденческие образы пронеслись у меня перед глазами, подменив собой реальность.

Темнота. Подземелья. Цепи. Смех мужчины и женщины где-то вдали. Флиртующее воркование. Звуки поцелуев. Хриплый смех. Мигают факелы. Потом — сирена. Топот. Грохот. Камни валятся со всех сторон. Боль. Крики. Крики.

КРИКИ.

И всё тонет в смертельной мгле…

— Черт!

Я отдернула пальцы. Волоски у меня на загривке встали дыбом. Я поставила портрет обратно и, сглотнув, попятилась к Тучевой Двери.

Та всосала меня, как родную.

…Когда Артур какое-то время спустя вернулся в спальню, я, как послушная девочка, лежала в кровати в вольере. Закрыв глаза, укутавшись в одеяло, будто сплю. Я не хотела, чтобы маг понял, что я была в той комнате. И видела тот кадр.

От фотографии веяло леденящим кровь ужасом, и я сомневалась, что Эдинброг будет рад моему о ней знанию.

Артур еще долго ходил по комнате, мрачно мерил ее шагами. Я подглядывала. "Клубнички" не случилось: переодеваться он ушел в ванную. Вернулся в элегантной полосатой пижаме с отглаженными лацканами. Из-под полуприкрытых век я наблюдала, как он сел у моего вольера спиной ко мне, затылком прижался к сияющей решетке. Приготовился бдеть, вестимо.

— Фамильяр, ты спишь? — спросил он тоном строгого ректора, и я еле сдержалась, чтобы не огрызнуться: «У меня имя есть, вообще-то!».

— Что ж, — не дождавшись ответа, пробормотал Эдинброг. — Посмотрим, насколько твое подсознание изощренней, чем у стандартного зверя.

И он щелчком пальцев погасил свет. Магическая клетка вокруг меня вспыхнула красным и продолжила светиться достаточно ярко.