поговорил об этом с Итаном и Джоэлем Коэнами, они ничего такого не имели в виду. И тем не менее это очень похоже на Чувака. Он может просто плыть в потоке.

Берни: Чувака можно назвать ламедвавником. В еврейской мистической традиции есть миф о тридцати шести праведниках, Ламед-Вав Цадикким. Они просты, бесхитростны и настолько хороши, что ради них Господь позволяет этому миру существовать, а не разрушает его. Никто их не знает, поскольку живут они скромно. Это может быть доставщик пиццы, кассир в китайской забегаловке, мойщик окон, женщина, продающая марки на почте.

Джефф: Тогда тебе понравится и слово «мэнш». На немецком и идиш оно означает «настоящий человек». Мэнш много на что способен, но он не знает, что он мэнш; он просто живет своей жизнью.

И что это означает? Моя жизнь — это не просто моя жизнь. Она случилась благодаря моим родителям, их родителям, всем, кто были до них, а также всему, что происходило вокруг.

Берни: Эоны лет кармы, триллионы лет ДНК, движение целой Вселенной: все вело к этому моменту. И что же нам теперь с ним делать? Ничего, просто быть. Не думаю, что мэнш сильно озабочен вопросами типа «что делать» или «как быть».

Джефф: Вот и «Чувак просто есть» (the Dude abides)[24]. Согласно официальному определению в словаре Мерриам-Вебстер, abide означает «терпеливо ждать, стойко выносить, принимать без возражений». Это непростое дело, особенно в нашей нетерпеливой культуре, которая гонится за успехом и мгновенным вознаграждением. Такое выжидание — это духовный дар, который требует огромного мастерства. Мораль для меня такая: будь добрым. Обходись с другими так же, как хочешь, чтобы обходились с тобой. Никогда не знаешь, кем окажется незнакомец, которого ты встретил на улице: ангелом или Чуваком под прикрытием. «Истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне»[25]. Независимо от того, является ли Чувак ламедвавником…

Берни: …Ламед-love-ником…

Джефф: …Тайным ангелом или добродушным неудачником, нам следует относиться к нему так, как он относится к нам: с уважением и состраданием. К каждому, кого мы встречаем, нужно относиться как к праведной душе, ради которой еще держится мир. Это очень по-чуваковски.

Берни: В то же время Чувак во многом такой же, как мы. Всякое может расстроить его, например, если кто-то нассал ему на ковер. У него есть свои мысли, печали и обломы — все то, что есть и у нас. Но он не отталкивается от этого. Он отталкивается от своего настоящего.

Джефф: Чувак спокойно делает свое дело, но хаос жизни все время выбрасывает его из седла. Он радостно плывет в своей лодочке, но что-то постоянно происходит, и ему приходится менять курс.

Берни: Потому что идеального места не существует. Одним из первых учений Будды было то, что жизнь есть страдание. Он имел в виду не только разбитые сердца, боль, травмы, но еще и что-то более будничное. Не важно, насколько у нас все хорошо или насколько мы счастливы в фоновом режиме, каждый день всплывает что-то, из-за чего мы испытываем недовольство или растерянность.

Смотри, фильм начинается с подобного страдания для Чувака, потому что кто-то нассал ему на ковер, который «задавал стиль всей комнате». До этого момента Чувак просто плыл радостно в своей лодочке, принимая ванны, попивая «Белый русский», слушая песни китов и играя в боулинг.

Но вот что-то происходит, он вносит изменения в свой привычный уклад — отправляется к богатому мистеру Лебовски, — и с этого момента действие начинает развиваться. Именно тогда, когда он уже не беспокоится о ковре, всплывает что-то еще. Когда это также перестает быть проблемой, снова что-нибудь случается. Одна неприятность сменяется другой, и страдание только усиливается. Почему? Потому что Чувак ожидает, что дальше все будет хорошо. Он, как и многие другие, рассчитывает, что стоит лишь завернуть за угол — и там его ждет какое-то идеальное место, где все будет замечательно. Но потом снова что-то всплывает.

Однако Чувак верен себе, поэтому ему не требуется много времени, чтобы примириться с новой ситуацией. Другое дело — его приятель по боулингу Уолтер. Он играет на амбициях Чувака: «Так нельзя, мужик». Он такой же, как любой из нас. Кто-то узнал, что у него рак, кто-то — что его жена ушла к другому или что он потерял работу. Постоянно случается то, чего мы не ждем. Вот что Будда имел в виду, говоря о страдании. И как мы на это реагируем? «Так нельзя, мужик». Но это и есть жизнь, постоянные взлеты и падения. И, подобно Чуваку, нам нужно быть верными себе. Уолтер, напротив, не может принять факт, что жизнь — такова, поэтому продолжает страдать.

Джефф: Обожаю сцену, когда Чувак выходит из себя и орет на Уолтера:

— Слышь, не нервничай!

А Уолтер отвечает:

— Я спокойнее тебя.

— Ты успокоишься?

— Поспокойнее тебя.

Люди думают, что Чувак пофигист, но в этой сцене он действительно выходит из себя. На самом деле весь фильм — о спокойном расслабленном парне, которому жизнь вдруг задает трепку. Но его это не смущает, он не пытается подстраиваться под кого-то, он всегда остается Чуваком.

Мне это близко, потому что я ужасно ценю комфорт. И часть этого комфорта в том, чтобы соответствовать ожиданиям окружающих в отношении тебя. Например, многие думают, что во мне есть эта личность, что я и есть Чувак. Но я — не он. Во мне есть что-то от Чувака, но я гораздо больше, и я другой. Я могу напрягаться, нервничать, и, в отличие от Чувака, мне не всегда по душе, что люди видят мои недостатки.

Сейчас приведу пример. Томас Неллен делал мне прическу и грим на съемках нескольких фильмов. Он отличный парень из Швейцарии, очень щепетильный, талантливый художник, и мы любим болтать и обмениваться идеями, когда он наносит грим. Одна из его задач — следить за актуальностью моего внешнего вида на протяжении фильма. Например, волосы должны выглядеть так, и никак иначе, в каждой сцене. Если мой герой носит определенную стрижку и стареет за время фильма, то и волосы должны поседеть. Если герой не стареет, то, наоборот, волосы должны выглядеть одинаково, пусть даже съемки длятся месяцами. И не забывай: сцены снимаются не по порядку, а волосы должны выглядеть так, как нужно для съемок конкретного эпизода. И все это работа Томаса — учитывать