Неужели он опять прочитал ее мысли? Что-то его взгляд непривычно задумчив. Словно он старается понять… Неужели он думал, что она не в состоянии дать отпор этой Уинн? Слегка недоумевая, она повела изящными плечами.

Он поразил ее мимолетной улыбкой и поднял в ее честь бокал. Но тут рядом уселся Брайс, и момент был упущен.

Обед был грандиозным. Вкуснейший суп из цуккини, филе хека, жаркое из свинины со всевозможными гарнирами — картофелем, тыквой, цветной капустой, яблочным и мясным соусом. На десерт подали грушевый компот и ассорти из сыра.

Когда Скай заявила, что все безумно вкусно, Салли это явно польстило. Она сказала, что перед Скай Белмонт нельзя ударить в. грязь лицом!

Уинн ела меньше всех и при любом упоминании о славе Скай всем своим видом демонстрировала скуку.

Потом Этвуды отдали дань давно установившейся традиции: скатали ковер, включили плеер и со смехом начали танцевать.

— Я забыл об этом, — мрачно произнес Брайс, когда мужчины стали приглашать дам.

По правде говоря, и Скай была не в восторге, но предположила:

— Наверное, после плотного обеда это неплохая идея.

— Да, но у тебя не обе ноги левые, — отозвался он с еще более мрачным видом.

— Э… тебя никто не пытался научить танцевать?

— Пытались. Похоже, что я не только неуклюж, но и начисто лишен чувства ритма.

— Доверься мне, Брайс. — Все неурядицы Скай улетучились, когда она увидела ужас на его лице. — Давай так: забудь о традиционных па. Это давно в прошлом. Делай все по-своему. Я же видела, как ты плавал в совершенно волшебном ритме.

— На суше совсем другое дело.

— Мысленно перенеси музыку в бурлящее море. Вот так. — Она взяла его за руку и начала изящно покачиваться. Свободная рука двигалась так, словно русалка рассекала волны. Музыка была нежной, мечтательной.

Через полчаса они сумели преодолеть самые бурные воды. Брайс танцевал, проявляя немалую изобретательность, а Скай почти оправилась от удара, который получила, увидев в объятиях Ника другую женщину. Уинн не была скромницей. Демонстрируя свою потрясающую фигуру, изящная и гибкая, она то и дело обвивалась вокруг Ника.

И тут разразилась катастрофа. Брайс, потрясенный приобщением к танцам, прижал ее к себе и с воодушевлением поцеловал.

— Ты гений, Скай. И такая славная! Он наверняка сошел с ума, если расстался с тобой…

Казалось, наступила оглушительная тишина, хотя музыка продолжала играть. Все замерли. Побагровевший Брайс с грохотом полетел на пол, запутавшись в собственных ногах.

— С ним все в порядке.

Эту новость сообщил почему-то Ник, когда Скай сидела в темноте на веранде.

— Он всего лишь вывихнул щиколотку, и то не очень сильно. У Джека нашелся эластичный бинт, так что завтра Брайс сможет ковылять с палочкой.

По щекам Скай скатились слезинки. Из-за суматохи, вызванной всеобщим смятением и падением Брайса, она потеряла остатки самообладания и ушла в свою комнату, не дожидаясь, когда Джек, Ник и Питер определят тяжесть травмы ее партнера.

— Он был в таком восторге, — прошептала она, облизывая соленые губы.

Ник присел на деревянную скамью.

— Пройдет.

— Ты не представляешь, что это такое — быть застенчивым и неповоротливым. У тебя все получается само собой.

— Откуда эта горечь, Скай? У тебя тоже многое получается само собой.

Она вздохнула.

— На телевидении — может быть. Но в остальном иной раз бывает очень трудно.

— О чем это ты? — Ник нахмурился.

— Ни о чем, — поспешила ответить она. — Я…

— Я бы не сказал, что ты так уж неповоротлива, — возразил он, продолжая хмуриться.

Скай закусила губу. Пока они были помолвлены, она не рассказывала Нику о том, как теряется, когда ее узнают на улице. Да и он не догадывался о ее проблемах. Теперь откровенность была и вовсе неуместна.

— Конечно, я не неповоротливая, — сказала она, — но я знаю, что значит быть застенчивым и скованным. Так что я, разумеется, сочувствую ему. Вот и все. — Она замолчала и тут же с жаром продолжила: — Не будь я такой дурой, я бы вообще сюда не приехала. И не только из-за тебя.

— Понял, — ровно ответил он. — Но, думается, не стоит пренебрегать преданным тебе человеком…

— Ник, — она устало покачала головой, — не указывай мне, кем пренебрегать, а кем нет.

— Даже сейчас, когда ты сидишь тут и проливаешь над ним слезы?

— Это… я же объяснила! Надо иметь каменное сердце, чтобы не сочувствовать ему! А еще я устала и легко теряю самообладание. Сегодняшний день не из легких.

Он молчал. Наконец Скай спросила:

— Зачем они послали ко мне тебя?

— Никто меня не посылал. Все решили, что ты уже легла. Я просто вышел подышать свежим воздухом.

— Давай дыши и возвращайся, пока Уинн не начала тебя разыскивать.

Ник тихо рассмеялся.

— Ты просто убила ее наповал перед ужином.

— Ты не сердишься?

— С чего бы?

— С того, что я невысокого мнения о твоей новой подружке, Ник, — четко произнесла она.

— Если откровенно, Скай, я думаю, тебе не понравится любая женщина, оказавшаяся рядом со мной.

Скай вскочила.

— Потому что ты вообразил, будто я сожалею о том, что расторгла нашу помолвку?

— Что спала со мной, готовила мне завтрак и вдруг повернулась и ушла? Ну да, — согласился Ник. — Хоть крупица сожаления должна быть. Не без этого.

Скай подошла к перилам и вгляделась в звезды.

— Помнишь, к примеру, ту ночь, когда мы остались вдвоем в доме моих родителей? — продолжал он.

Она напряглась.

— Помнишь, как в полночь ты плавала в бассейне? Голая?

— Ник…

— Ну, не то чтобы голая. Если память мне не изменяет, на тебе были весьма откровенные трусики. Очень смелые — для тебя. Наверняка раньше ты такие не носила. Ты выглядела потрясающе в лунном свете, когда я вытащил тебя из воды, а с твоей гладкой кожи стекали крупные капли; а фигура такая тонкая…

Скай закрыла глаза. Она старалась заглушить воспоминания, но тщетно. Разве можно забыть прикосновения его рук, когда он в ту ночь вынул ее из воды и держал на руках? Как ветерок обдувал ее влажную кожу? Как она обвила ногами его талию, обняла за шею и каким чудесным было соприкосновение их прохладных и влажных тел?

— Была великолепная ночь, — вспоминал Ник, — и мы нашли лужайку под деревом. Но вначале ты сопротивлялась. В твоих глазах отчетливо читалось: это чересчур рискованно, Ник. Тогда мы посидели, обернувшись полотенцами, а я развел костер из листьев и веток, и мы держались за руки, рассказывали анекдоты и хохотали до упаду.