И он продолжил править дальше, донося народу добрые мысли. Но спустя время, снова в тёмную ночь кто-то выбил окно в замке огромным валуном. Король удивился и не на шутку перепугался силе вредителя. На следующий день он обратился к людям своего маленького королевства: «Разве кто-то не понял того, что я говорил все годы моего правления? Жизнь есть добро. Поступки должны нести только свет, а не тьму!». Люди услышали своего правителя, радостно покивали головами, соглашаясь с каждым его словом, и разошлись по своим делам, собственно, как и всегда… Но в ту ночь король больше не спал. До самого утра он поджидал вредителя, уверенный, что если закроет глаза, уснёт на мгновение — снова случится что-нибудь плохое. Но зло не суеверно. Злу не нужно «особого момента», и оно не привыкло ни с кем советоваться, когда и как ему являться. Поэтому под самое утро замок короля загудел и затрясся, а потом кто-то с треском вырвал одну из замковых башен. Как ни старался перепуганный король, в суматохе и столбах пыли он так и не смог найти преступника. И вот, полный желания отыскать и наказать вредителя, он издал указ. «ВСЕ ЛЮДИ, БУДЬ ТО ДЕТИ ИЛИ СТАРИКИ, ДОЛЖНЫ ЯВИТЬСЯ К ЗАМКУ НЕ ПОЗЖЕ ЗАХОДА СОЛНЦА!». Король собрал на широкой площади всех своих подданных, а вокруг них расставил стражу. Он приказал людям стоять на площади до самого утра, пока вредитель себя не выдаст. А каждый, кто осмелится попытаться уйти — получит удар плетью. Суровая выдалась ночь, но на утро замок остался целым. Король был в гневе: «Все эти годы мою чистую и праведную душу никто не ценил по достоинству! Мою доброту, мои благие дела воспринимали как должное! И вот она благодарность?!». И вечером король собрал всех подданных на площади вновь. В этот раз он был решительно настроен поймать вредителя. Но на утро снова никто не признался, а замок был цел. «Так значит тебе не жаль своих родных и друзей?! — взревел взбешённый король, — прячешься за всех тех, кому ты дорог?! Так тому и быть! Стража — пусть каждый ощутит на себе вкус плети!»

И одни овцы принялись обхаживать плетями других овец. И пока владыка пропитывался злобой к «змеям», что сам вскормил у себя на груди, площадь преобразилась красным. Израненные и покалеченные жители разошлись по домам, всё ещё веря в своего короля, а он, довольный местью, вернулся в свои покои. Но вместо одной из стен замка озлобленный правитель увидел огромную дыру, а в ней — великана-камнееда. Увы, к несчастью для короля, помимо камней этот великан был не прочь полакомиться и человеком… Мир гораздо больше, чем ты хотел думать, о бедный король. И бежать от этой истины — чревато последствиями.

***

Ричард не сразу понял, что история старухи завершилась. Тёплый и на удивление приятный на запах дым плыл по полу кареты, словно туман. Он, как и слова старухи, завораживал и как будто вытягивал всю усталость, всю тревогу из мальчика. Ричард даже не заметил, что он уже давным-давно лежал на полу, среди беловато-серых клубов, больше напоминающих собой нежные морские волны. Казалось, что история строй коллекционерки должна была нести какое-то нравоучение или что-то ещё, но мальчик просто хотел уснуть у ног графини и забыть обо всём. Пучки трав под потолком плавно качались из стороны в сторону, а стеклянная утварь на полках мелодично подрагивала им в такт. «Но разве они должны так себя вести?» — сквозь окружающее монотонное спокойствие Ричард едва услышал эту свою мысль. На мгновение она показалась очень важной, но вот налетела очередная волна дыма и…

— Хватит клевать носом! — строго и отрезвляюще прозвучал голос графини. — Мои истории никогда не врут, а ты решил просто задремать, будто я рассказываю какую-то сказку!

После этих слов старуха решительно и на удивление бодро вскочила с кресла и уверенно заковыляла прямо на Ричарда. Дым тут же разлетелся от неё в стороны, будто в страшном испуге. Многочисленные баночки и колбочки звонко цокнули и разом застыли.

— Ну! Не стой столбом — вываливайся из моего дома! Быстрее!

— Простите! Я не хотел Вас как-то обидеть! — виновато и испуганно затараторил Ричард, пытаясь при этом скорее встать на ноги.

— Что? — перебила его удивлённая старуха. — Да нет же — я не злюсь. Просто времени ужасно мало! А мы прибыли. Так что не мешкай, нам ещё с тобой в бурю по Лесу шагать. Нужно успеть, пока есть такая возможность! Ну, не стой! Выходи.

Ричард послушно вышел, точнее чуть ли не вылетел, из кареты и растерянно осмотрелся: вокруг него была совершенно другая часть Леса: колёса повозки утопали в листве, а сама она едва-едва не касалась белоствольных деревьев, будто остановилась в самый последний момент.

Лязг.

— Чёртов Лес снова решил капризничать. Но ничего — Госпожа Бутта всегда держит обещания, — коллекционерка всё с тем же аристократичным шармом вышла из кареты и распахнула над головой старинный чёрный зонт с витиеватой отделкой и кружевами по краям.

Не теряя времени, старуха уверенно зашагала куда-то вглубь чащи, едва слышно на что-то сетуя. Но, как бы странно это не было, ни одна капля и ни один леденящий порыв ветра не касался её. Зонт словно окружил графиню невидимым пузырём тепла и спокойствия. Заметив это, за пару мгновений до косточек продрогший Ричард поспешил за старухой. И как только мальчик оказался рядом с ней, он почувствовал спокойствие и благодать, как будто никуда и не уходил из кареты. Меж тем графиня шла так бодро и резво, что Ричард едва поспевал за ней, стараясь не высовываться из пузыря спокойствия и не подставляться под хлёсткие удары ливня и ветра. Буря была в самом разгаре. Как ни силился мальчик, но разглядеть что-то даже в пяти шагах от себя он не мог. Поэтому для него оставалось полнейшей загадкой, видит что-то перед собой старуха, или же просто идёт наугад.

Лязг.

Нет, это не иллюзия: теперь он прозвучал куда отчётливее и громче. «Она ведёт его… К нему? К этому ужасающему звуку?» — мелькнула жуткая мысль в голове Ричарда.

— Сам заключает сделки, а потом рычит и возмущается… Юноша! Живее!

Как только Бутта сказала эти слова, Ричард почувствовал, что его ноги сами по себе зашагали куда быстрее, чем раньше. Но вместе с этим они полностью перестали его слушаться, вышагивая по опавшей листве уже в каком-то своём особенном темпе. Мальчик лишь пытался удерживать равновесие, чтобы не