Затем Дуня подала чай – к сожалению, с пирожными, но есть их было уже необязательно. Вика тайком ослабила ремень на джинсах и откинулась на спинку стула, чувствуя себя не то что сытой – а, как говорила она сама в детстве, «наетой-обожратой».

– Кстати, Вика, – доверительно спросил Михальченко за чаепитием, – а ты сама, вообще, изначально куда поступить планировала?

Она решила ответить честно.

– Всегда хотела в Щуку. Откровенно говоря, про ВГИК даже как-то не думала, потому что всё-таки мне театр роднее, а тут институт кинематографии…

Александр Яковлевич покачал головой:

– Ну, зря ты так… зря… Сходи на спектакли наших студентов, посмотри, тебя пропустят в учебный театр.

– Обязательно схожу, – пообещала Вика.

– А сколько тебе лет, напомни?

– Почти двадцать один.

– А чего раньше не приезжала, сразу после школы?

– Да дура была… – с искренним вздохом признала она, и все по-доброму рассмеялись.

Затем Данила и Вика простились с гостеприимным семейством, поблагодарили за прекрасный обед и вышли во двор.

– Ну, и куда вас доставить, мадемуазель? – галантно осведомился Данила. – Хочешь домой или, может, покатаемся немного по Москве?

И Вика неожиданно согласилась.

Мотоцикл помчался по залитым июльским солнцем столичным улицам. Вика расхрабрилась и перестала вжиматься в спину своего отважного байкера. Наоборот, она с интересом смотрела по сторонам, чувствуя, как Москва наполняет её собою всю, до донышка. Сердце захлёбывалось от восторга, и Вике хотелось вопить во все горло, как она любит этот город и как хочет здесь жить…

Данила привёз её на Воробьёвы горы. Припарковав мотоцикл, он сходил за мороженым. Они с Викой уселись прямо на перила смотровой площадки и принялись с удовольствием кусать фруктовый лёд, оживлённо болтая при этом.

– Вообще, мне стыдно, конечно, что я Михальченко такое заявила про театр и кино, – призналась Вика. – Я ведь действительно понятия не имею, какие спектакли и на каком уровне ставятся в учебном театре ВГИКа.

– Да, это ты не подумавши ляпнула, – признал Данила, довольно щурясь на солнце. – Там такая мощная техника! Все студенты Михальченко – они, как бы тебе сказать… Вот смотришь на них и понимаешь, что в каждого он вложил СВОЮ частичку, но самое здоровское, что в каждом эта частичка живёт по-своему… Я, к примеру, даже не могу себе представить, у какого ещё мастера, кроме него, мог бы учиться.

– А ты давно институт окончил? – спросила Вика.

– Четыре года назад. Позапрошлый выпуск Алексея Яковлевича…

Больше ни о чём серьёзном они не говорили. Катались на мотоцикле всю ночь напролёт и, перекрикивая друг друга, вопили на всю Москву стихи Аничковой о малоизвестной актрисе. Вика пришла в неистовый восторг, узнав, что Данила тоже обожает эти стишки.

– Малоизвестная актриса не станет замуж выходить!.. – орала Вика навстречу ветру. Её лёгкие длинные волосы цвета янтаря выбивались из-под шлема и летели словно сами по себе, вились по воздуху.

– Дождётся «да» от Джонни Деппа, – моментально подхватывал Данила, – сойдёт Укупник, если «нет»!

И тут же, перебивая друг друга, торопливо выдавали очередное стихотворение:

– Малоизвестная актриса

Играет зайчика семь лет,

Когда появятся морщины —

Дадут старуху Изергиль!..

Вика была счастлива. Данила нравился ей всё больше. Сердце замирало от предвкушения счастливого, такого манящего будущего – даст Бог, поступит во ВГИК, а потом… потом…

Уже на рассвете Стрельников отвёз Вику домой. «Поцелует или нет?» – тайком гадала она, отчаянно труся.

Он не стал её целовать. Просто нежно погладил по щеке, убирая рассыпавшиеся по лицу волосы. Вике захотелось зажмуриться, как котёнку.

– Значит, завтра, говоришь, у вас итоговое собеседование? – спросил он.

– Да… точнее, уже сегодня, – спохватилась Вика. – В десять утра начало.

– Можно, я приеду за тебя поболеть?

Она едва заметно улыбнулась и дёрнула плечом, хотя на самом деле ей хотелось запрыгать от счастья и радостно завизжать на весь двор.

– Приезжай.

– Ну, тогда до встречи, малыш. – Данила подмигнул и завёл свой мотоцикл. От того, что он назвал её «малыш», Вика была готова пуститься в пляс.

Пытаясь усмирить бушующие эмоции, она тихонечко поднялась по лестнице, открыла дверь своим ключом и бесшумно вползла к себе в комнатушку. Неизвестно, заметила ли Ариадна Васильевна её появление, – во всяком случае, в квартире не раздалось ни звука. Не раздеваясь, Вика упала на узкую тахту, чтобы вздремнуть хотя бы несколько часов. Она думала, что от всех волнений пережитого дня ей не удастся сомкнуть глаза даже на миг, однако уже через несколько минут спала безмятежным младенческим сном.

…Конечно же, она проспала. Подняла голову с подушки, лениво отыскивая взглядом настенные часы, – и подскочила как подорванная: они показывали половину десятого. Это была катастрофа! Коллоквиум в десять, а до ВГИКа ещё нужно доехать, плюс умыться-переодеться… В конце концов Вика плюнула на свой внешний вид и, ополоснув лицо и быстренько почистив зубы, рванула в институт в чём была.

Ей повезло – опоздала она всего на десять минут, да и то ещё ничего толком не начиналось – абитуриентов только-только пригласили зайти в аудиторию. Однако даже на бегу Вика успела заметить, что мотоцикла Данилы не было возле входа. «Наверное, тоже проспал…» – подумала она, изо всех сил уговаривая себя не испытывать такого горького разочарования.

Из всего потока абитуриентов на итоговом собеседовании осталось пятьдесят человек. Сейчас каждый из них исподтишка изучал друг друга, оценивая свои шансы. Вике было не до этого – в душном помещении её начало неудержимо клонить в сон. Михальченко, откашлявшись, взял слово:

– Очень непростая, я бы даже сказал, мучительная задача стоит сейчас перед комиссией. На бюджет из вас пройдёт пятнадцать человек, на внебюджет – десять. Итого мы должны отсеять ровно половину. А вы, ребята… – он обвёл всех внимательным взглядом, – действительно остались самые способные, самые талантливые… Невероятно жаль кого-то выбрасывать, но сделать это придётся. Поэтому скажу честно: мы сейчас закроемся, разложим перед собой фотографии всех пятидесяти человек и будем совещаться и спорить до хрипоты. Долго. Будем вызывать вас по очереди, беседовать. Готовьтесь…

Начинающие артисты толпой вывалились из аудитории и приготовились ждать. У каждого неприятно посасывало под ложечкой. Только Вика была почти спокойна – если её и волновало что-то, так это отсутствие Данилы.

– Ну как, боишься? – спросил Фунтик, традиционно явившийся поддержать подружку. Вика отрицательно покачала головой.

– Устала я уже волноваться за эти два месяца. Надоело. И так извелась вся, издёргалась, практически не спала и не ела… Уже никаких сил не осталось на переживания.