В первом же туре вступительных испытаний Фунтик с треском провалился. Его самого, кажется, это мало расстроило – он бескорыстно и искренне радовался за Аллу, которая прошла дальше. Окрылённая своим успехом Алла даже снизошла на радостях до того, чтобы позвать Фунтика к себе в гости вечером. Как выяснилось, родители её укатили на дачу – так что никто не помешал бы молодёжи немножко «отметить». Поскольку ни с кем другим из потока абитуриентов юная актриса подружиться так и не смогла, Фунтик оказался единственным приглашённым и едва не умер от счастья, когда девушка нацарапала ему на вырванной из записной книжки страничке свой домашний адрес.

– До вечера, – томно промурлыкала она и упорхнула.

Фунтик проследил за ней взглядом обалдевшего фаната, которому кумир пообещал не только своё фото с автографом, но и пожизненное место в первом ряду на каждом концерте.

– Не ходи к ней, Фунтик, – страшным голосом сказала Вика. – Она тебя съест.

Он засмеялся, даже не скрывая своего счастливого предвкушения быть съеденным. Вика вздохнула украдкой. Уговоры были тут бесполезны. Она чувствовала в Алле что-то отталкивающее, что-то недоброе, но словами объяснить это всё равно не смогла бы. В конце концов она немного успокоила себя тем, что Фунтик – взрослый самостоятельный парень и сам отвечает за себя.

Вечером ей позвонила бабушка.

– Когда тебя ждать домой, Викуся? – спросила она осторожно.

– Пока ещё не знаю, – удивлённо отозвалась Вика, – а что?

– Ну, тут до меня дошли слухи, что ты провалилась…

– Слухи? Вот ещё бред какой, – поразилась Вика. – Кто тебе сказал?

– Антошу утром в магазине встретила, – объяснила бабушка. – Сообщил, что ты не поступила и собираешься возвращаться.

– Больше Антоша тебе ничего не говорил? – уточнила Вика, изо всех сил стараясь, чтобы в голосе не было слышно слишком уж явной издёвки.

– Нет, а что такое? – испугалась бабушка. – Вы поссорились?

– Ну что ты, наоборот – расстались друзьями, по-хорошему… – Вике захотелось сплюнуть в сердцах, но она сдержалась. – Ба, я не хочу сейчас о нём говорить. Ладно?

– Как знаешь, – покладисто согласилась старушка. – Значит, детка, ты пока ещё в строю?

– И более того – не собираюсь выходить из строя, – мрачно пообещала Вика.

На втором туре Вику попросили рассказать какую-нибудь басню. Лицо Мастера несколько вытянулось, когда она объявила, что станет читать «Ответ стрекозы муравью» Дмитрия Быкова – обычно абитуриенты на прослушиваниях выдавали исключительно классику.

Вика представила перед собой работягу-муравья – страшненького, затюканного и при всём этом важного – и самолюбиво процедила сквозь зубы:

– Да, подлый муравей, пойду и попляшу,

И больше ни о чём тебя не попрошу…

Михальченко смотрел на неё во все глаза, но она сама ничего вокруг уже не замечала. Рядом был только он – её воображаемый обидчик.

– …Зима сковала пруд, а вот и снег пошёл…

На стёклах ледяных играет мёртвый глянец.

Смотри, как я пляшу, вонючий ты козёл,

Смотри, уродина, на мой последний танец!

– выкрикнула она со злостью.

Вика реально вжилась в образ и чувствовала в себе самую настоящую ненависть по отношению к жлобу-муравью, который, злорадно усмехаясь, оставил её подыхать на улице. Она знала, что точно так же и в жизни: нередко представители простых, «земных» профессий, которые твёрдо стоят на ногах и не беспокоятся о том, будет ли у них завтра кусок хлеба, презирают людей творческих и посматривают на них свысока.

Она с очень большим чувством и гневно горящими глазами дочитала басню до конца:

– …Когда-нибудь в раю, где пляшет в вышине

Весёлый рой теней, – ТЫ подползёшь ко мне,

Худой, мозолистый, угрюмый, большеротый, —

И, с завистью следя воздушный мой прыжок,

Попросишь: «Стрекоза, пусти меня в кружок!» —

А я тебе скажу: «Пойди-ка поработай!»

На несколько мгновений повисла тишина, а затем Михальченко заговорил с ней очень участливым тоном. Вике вообще почему-то казалось, что он постоянно её жалеет, хотя не понимала, с какой стати. Она ничего о себе не рассказывала, и жалеть её народному артисту России было не за что.

– Ну, а из прозы что ты нам приготовила?

– Шукшина, – ответила Вика, и Алексей Яковлевич расцвёл:

– О, один из моих любимых писателей!

– Я не знала, – испугалась Вика. – Честно, не знала.

– А отчего ты оправдываешься?

– Ну, не хотелось бы, чтобы вы думали, будто я специально выбрала вашего любимого автора из желания угодить… – ляпнула она, не задумываясь. Члены комиссии захохотали.

– Ну ладно, – отсмеявшись, произнёс Мастер, – ты мне скажи вот что… Есть ли у тебя своя актёрская мечта? В смысле, кого бы ты хотела сыграть в будущем?

На этот вопрос Вика ответила без заминки:

– Я очень люблю Чехова. И моя мечта… это не мечта уже даже, а самая настоящая навязчивая идея – сыграть хотя бы по одной роли в каждой его пьесе.

Михальченко так светло и радостно ей улыбнулся, что Вика интуитивно поняла: она ему понравилась, она успешно прошла этот тур!

Так оно и вышло. Её радушно пригласили на следующий этап – фотопробы и сцендвижение.

Не обошлось, конечно, без драм. Едва ли группу абитуриентов можно было назвать сочувствующими единомышленниками. В основной массе ребята казались милыми и добрыми, расположенными друг к другу, – но это только до тех пор, пока они шли нога в ногу. Едва кто-то опережал кого-то хотя бы на полшага, на один балл – отношение стремительно менялось. Когда речь шла о своих успехах, своих оценках, каждый начинал расчищать себе дорогу локтями. Разумеется, все вылетевшие дружно ненавидели прошедших, а сами прошедшие испытывали к вылетевшим смешанное чувство жалости и неловкости, словно начинающий вор по отношению к своей первой ограбленной жертве.

Алла рыдала взахлёб – второй тур она провалила. Фунтик неуклюже старался её утешить; остальным было всё равно – подобным бурным сценам во ВГИКе никто не удивлялся. Фунтик натурально страдал, видя, как переживает Алла, и буквально из кожи вон лез, чтобы её развеселить. Плача, девушка резко отбросила его руку, которой он успокаивающе поглаживал её по плечу, и злобно закричала:

– Да отвали ты от меня, деревня!.. Достал! Понаехали тут, ещё и лапают… Чеши вон к своей колхознице с чебуреками! – кивнула она в сторону Вики. – Что, радуется, небось, что прошла? Наверное, сделала глазки Михальченко, вот старый дурак и повёлся… Все вы такие, провинциалки хабалистые – готовы через трупы шагать к достижению цели… Ни совести, ни чести!

Это было настолько не по адресу, настолько несправедливо, что Вика даже не обиделась за себя. Однако ей очень жаль было Фунтика, которому, конечно, влетело просто за компанию – он ведь сам провалился на испытаниях, и причин для зависти у Аллы не было. Фунтик пришёл в шок от этих слов, поскольку до сегодняшнего дня всё складывалось просто прекрасно. Они замечательно провели время у Аллы дома, причём она даже позволила себя поцеловать. Сейчас же его не просто предали – а прилюдно ударили, и Фунтик переживал настоящую личную драму.