Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кьяра, постой. Ты сегодня видела Франческу?
— Видела, а что?
— Как она? К ней можно?
— Знаешь, она уже лучше, но к ней пока ходить не нужно.
— Почему? Я ж просто поговорить.
— А даже просто поговорить не нужно. Вот когда она сможет сама приходить и уходить, и выбирать, с кем хочет разговаривать, а с кем нет — тогда поговоришь. А пока не надо.
— Эй, ты о чём? Её кто-то достаёт? Так ты скажи, я разберусь!
— Ты — не разберёшься. И всё, закрыли тему.
— Нет, погоди. Если я не поговорю, ну так я ж здесь не один, можно и покруче меня найти. Если надо.
— Я уже думаю об этом, спасибо. И дам тебе по дружбе бесплатный совет — если она тебе понравилась, не торопись. Она еле-еле от своего урода отвязалась, дай ей дух перевести. У неё пока глаза по три евро от всего, что происходит, и голову ей только сегодня на место поставили, как я понимаю. И рёбра болят. Ей ни до кого сейчас, правда. Подожди пару недель, а там видно будет.
— Ну ладно, ты обычно дело говоришь, — согласился Октавио.
— А раз я дело говорю — бери мою тяжёлую сумку и тащи до комнаты!
Воскресный вечер Элоиза всегда оставляла для разных важных и нужных дел — разобрать и приготовить одежду на следующую неделю, вымыть голову и высушить волосы, позвонить тем родственникам, с кем давно не разговаривала, дочитать неделю назад начатую книгу. И когда к ней вдруг зашёл Себастьен, она как раз убрала со всех поверхностей спальни и гардеробной грязную одежду, повесила на стойку костюм и блузку на завтра, и собиралась читать и расчёсывать волосы. Так его и встретила — босиком, с распущенными влажными волосами, без косметики, в старых-удобных джинсах и майке.
— Добрый вечер, Элоиза, — улыбнулся он ей, как ни в чём не бывало. — Хотите вальса?
— Вальса? — удивилась она.
— Да.
— Сейчас?
— Именно.
— Я всегда хочу вальса, но… — она ничего не понимала.
— Тогда идёмте, — он кивнул на дверь.
— Куда? В город?
— Нет, — рассмеялся он, — выходить на улицу не нужно.
— Это вы вспомнили ту свою странную мысль? — нахмурилась она.
Вот ведь! Он, конечно, может и не такое придумать…
— Ничего подобного, это не я. Я всего лишь проходил мимо. Пойдёмте.
— Но я не готова куда-либо идти!
— А как же вальс?
— И у меня мокрая голова.
Он коснулся её волос.
— Не такая уж и мокрая. Высохнет по дороге.
— Но обувь-то нужно взять!
Элоиза метнулась в гардеробную, надела другие джинсы и другую футболку, накрасила ресницы, подхватила мешочек с джазовками и выскочила в прихожую.
— Вы готовы? Отлично, — он придержал ей дверь.
Они спустились на первый этаж. Люди толпились недалеко от входа в обеденную залу, звучала музыка, в самом деле — медленная вальсовая.
Оказывается, музыка доносилась из помещения, соседнего с обеденной залой, Элоизе ни разу не довелось бывать там, двери обычно были закрыты. Она заглянула внутрь — большой зал, абсолютно пустой, только несколько стульев вдоль стен, и на некоторых из них сидят, а на свободном пространстве несколько пар танцуют вальс. Точнее, пытаются, отметила она.
Там были сотрудники службы безопасности — десяток или больше, несколько компьютерщиков, пара молодых людей из финансового отдела и девушки из самых разных служб. Похоже, что не все отваживались выйти и попробовать — кто-то сидел, а кто-то нерешительно заглядывал через двери.
Внутри кто-то уверенным голосом отсчитывал такты.
— Что это? — спросила донельзя удивлённая Элоиза у Себастьена.
— Понятия не имею. Но думаю, что мы тоже можем туда пойти и танцевать.
— Хорошо, только я переобуюсь, — она села на свободный стул у двери, вытряхнула из мешочка джазовки и принялась переобуваться.
Их заметили, здоровались, на её непросохшие распущенные волосы смотрели широко раскрытыми глазами.
Тем временем трек в зале закончился, уверенный голос сказал, чтобы все поклонились партнёрам, а потом кавалеры продвинулись на одну даму по ходу танца. Себастьен заглянул в залу и тут же был пойман.
— Монсеньор, отлично, что вы вернулись, вы нам очень нужны. Становитесь сюда, — сообщил тот же уверенный голос.
— Минутку, маэстро Фаустино. Не могли бы вы включить ещё какой-нибудь вальс? Только побыстрее. А остальные пусть практикуются тем временем.
— Но, — начал было невидимый Элоизе маэстро, однако его перебил радостный голос Гаэтано.
— Могли бы, монсеньор, сейчас, сию минуту!
Специально или нет — но вальс выпал тот же самый, что достался им в прошлом месяце в Сан-Валентини. Себастьен вышел и поклонился, она сделала аккуратный реверанс и подала ему руку.
Они вошли в залу, встали в пару… и дальше в мире не осталось ничего, кроме них и музыки. Сегодня обувь не мешала, и можно было лететь по паркету, не задумываясь ни о чём. Они и летали, вращались то в одну, то в другую сторону, он крутил её под рукой, она улыбалась и крутилась, неприбранные волосы летали вокруг. Скорость музыки увеличивалась, а в конце они снова завертелись на месте, но сегодня она не сканировала зданий в поисках ненадёжных сотрудников, и с головой всё было в порядке. Элоиза устояла на ногах, поклонилась с улыбкой, потом он развернул её наружу.
Хотелось как минимум поцеловаться, но требовалось держать лицо.
Зрители (а никто больше не танцевал, все радостно сели у стен кто на стулья, а кто прямо на пол) повскакивали, обступили их, орали и хлопали. А от колонок к ним протискивался невысокий, плотный и лысый мужчина.
— Да пропустите же, черти! Монсеньор, вы совершенно правильно привели сюда эту даму, нам очень нужна такая дама! — заявил он, видимо, это и был маэстро Фаустино.
Ему тут же сообщили, что это донна Эла и что она танцует круче всех в этом доме.
— Эй, отстаньте-ка все, это я обещал госпоже де Шатийон вальс! — Марни строго глянул на окружающих, они, на всякий случай, немного отодвинулись.
— Монсеньор, послушайте! Умелые танцоры у нас на вес золота, понимаете? Мне поставили задачу — подготовить людей за месяц, это очень сложно, но возможно, и каждый, понимаете, каждый, кто умеет танцевать хотя бы вальс, должен нам помочь! — заявил маэстро Фаустино.
— А кто кого и куда готовит? — поинтересовалась Элоиза.
Вправду, что происходит-то?
— Госпожа де Шатийон, — вкрадчиво сказал Гаэтано, — вы ведь помните, что у его высокопреосвященства скоро юбилей?