Кэмми содрогнулась и отставила опустевший бокал в сторону. При одном воспоминании о жарких объятиях, ласках и поцелуях Тайлера кровь её вскипала, а по телу бежали мурашки. Для неё эта ночь была единственной и почти священной, а для Тайлера… Увы, для Тайлера она была лишь одной из многих.

Громко вздохнув, Кэмми проводила взглядом солнце, скрывшееся за прямоугольной башней небоскреба. Близился вечер.

Тайлер, Тайлер, Тайлер…

Он ворвался в её жизнь в худший период её подростковой неловкости и стыдливости. В старших классах она ходила с металлическими пластинками для исправления прикуса, и была свято убеждена, что все взирают на неё с презрением и любопытством. Не по годам смышленая и бойкая, Кэмми тем не менее держалась в стороне от остальных своих сверстников, да и в компании её не звали. Все это резко изменилось, как только её мать вышла замуж за знаменитого (также и — печально) Самуэля Стовалла.

Клэр Пендлтон, мать Кэмми, большую часть жизни прожила на окраине Беверли-Хиллз. В молодости она работала фотомоделью. Будущий отец Кэмми, очарованный её красотой, вскружил ей голову, соблазнил, а потом бросил, оставив без обручального кольца, без мужа и без средств к существованию. Вскоре после того, как Кэмми появилась на свет Клэр снова вернулась к прежней профессии и сумела добиться успеха; по крайней мере на жизнь и воспитание дочери ей хватало. Она даже сумела устроить Кэмми в частную начальную школу, славящуюся высоким классом преподавания. В первые годы Кэмми прекрасно училась и не знала проблем, но в старших классах стала стыдиться своей внешности и неловкости.

Вскоре Клэр, желая помочь дочери избавиться от комплексов, пристроила Кэмми в школу актерского мастерства, где Кэмми быстро почувствовала настоящую тягу к актерской профессии. Она обзавелась подругами и друзьями, которых объединяла любовь к общему делу. Кэмми впервые поняла, что такое счастье, и в открытую мечтала по окончании школы стать актрисой.

Однажды погожим летним днем Клэр снималась на острове Каталина, когда Сэм Стовалл, проезжавший мимо на джипе, заметил пышноволосую полуобнаженную красавицу в купальнике, стоявшую по колено в воде. Не прошло и нескольких месяцев, как Клэр стала третьей женой Сэма, а Кэмми — его первой приемной дочерью. Своих детей у него было несколько, особым вниманием Сэм их не баловал, однако, переехав в его дом, Кэмми и Клэр узнали, что с ними будет жить и Тайлер, один из сыновей Сэма Стовалла.

Мать Тайлера, Нанетта Стовалл, отказалась от прав на сына, согласно условию, выдвинутому в бракоразводном контракте. Злые языки поговаривали, что она продала сына за два миллиона долларов, однако Кэмми, которая была знакома с Нанеттой, понимала, что это вранье. Нанетта была без ума от Тайлера, однако тот, похоже, выразил желание жить вместе с отцом, и Нанетте пришлось, скрепя сердце, согласиться на это. Как бы то ни было, спальня Тайлера соседствовала со спальней Кэмми, а сама Кэмми получила сводного брата.

По школе её весть распространилась с быстротой молнии. Кэмми стала приемной дочерью знаменитого Сэма Стовалла! Внезапно она приобрела необыкновенную популярность. Дети, которые раньше её не замечали, теперь наперебой зазывали её в свою компанию.

А потом девчонки увидели Тайлера.

Ему приходилось буквально силой отбиваться от них. Кэмми наблюдала за этим со смешанным чувством гордости и ревности. Она гордилась сводным братом, но постоянное внимание неуемных поклонниц её раздражало. Тайлеру тоже было не по себе от столь назойливых приставаний, но он старался держать себя в руках.

И вот тогда Кэмми впервые поняла, как на самом деле относится к Тайлеру. Поначалу она ещё сопротивлялась, однако потом была вынуждена признать: да, она и впрямь ревновала Тайлера к своим подружкам. А внешность у Тайлера была на редкость броская: темные волосы, огромные серые глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами. И взгляд его, проникающий, казалось в самую глубину души, буквально сводил бедных девчонок с ума. Тайлер во многом походил на своего отца, однако в главном был совсем не похож: если Сэма Стовалла отличала поистине демоническая красота, то черты лица Тайлера были нежные, как у девушки. Да и характер у него был мягкий; внешне, по крайней мере. Если Кэмми или кто-либо из её подружек докучали ему сверх всякой меры, Тайлер умел и рявкнуть, на правах старшего брата, или одним взглядом обуздать распоясавшуюся девицу. Однако порой он проявлял такую заботу о Кэмми, понимая её с полуслова, что она привязалась к нему всей душой. Обожала его. А позже начала мечтать о нем и строить сумасбродные фантазии.

Учебу в средней школе Тайлер закончил на три года раньше Кэмми. Поступил в Калифорнийский университет, начал сниматься в эпизодических ролях, а также в рекламных роликах. Тайлер и сам не скрывал, что отцовская фамилия открывала перед ним почти любые двери, и первыми своими успехами он был во многом обязан именно этому. Однако вскоре он сыграл роль второго плана в скучнейшем фильме, после которого критики наперебой хвалили его блистательную игру, а на фильм повалили зрители.

Каждое лето он по-прежнему продолжал жить в огромном доме Сэма. Порой занимался в школе актерского мастерства или устраивался работать на киностудию. Тем временем девичья любовь Кэмми к Тайлеру переросла в настоящее обожание. Она следовала за Тайлером буквально по пятам, а он, если и замечал это, то вида, что догадывается о причине происходящего, ни разу не подавал.

Тайлер нередко встречался с девушками, и Кэмми, бодрствуя по ночам, считала минуты, дожидаясь, пока он вернется. По счастью, домой он своих подружек никогда не приводил. Это Кэмми знала наверняка, поскольку всегда терпеливо дожидалась его прихода.

Кэмми до сих пор вспоминала взгляд, которым наградил её Тайлер однажды ночью, когда, вернувшись домой, застал её спящей у включенного телевизора на софе в гостиной.

— Тебе это вовсе не нужно, — мягко произнес он, усаживаясь так близко к ней, что Кэмми пришлось поджать босые ноги, чтобы избежать соприкосновения.

— Не нужно — что? — с колотящимся сердцем переспросила Кэмми, хотя прекрасно поняла, что он имеет в виду.

— Всякий раз засиживаться допоздна, дожидаясь, пока я вернусь. Я уже вполне способен сам о себе позаботиться.

— Я знаю.

— Тогда почему ты это делаешь? — спросил Тайлер, устремляя на неё взгляд, который, казалось, проникал в самую глубину души, и который Кэмми любила и опасалась одновременно.

У Кэмми тряслись поджилки. Ее вдруг безумно потянуло обкусывать ногти, словно в детстве.

— Я вовсе тебя не жду, — неожиданно для себя брякнула она. — Я телик смотрю.

Тайлер кинул взгляд на экран.

— И что именно ты смотришь?

Кэмми не имела об этом ни малейшего представления. Незадолго до того, как уснула, показывали какой-то черно-белый фильм ужасов, скорее всего — хичкоковский, — но она даже не заметила, в чем там суть.

— Не знаю, — сказала она. — Я уснула.

— А-аа…

Тон Тайлера был такой понимающий, что задел Кэмми за живое.