— Семь дней в месяц, когда новолуние, няньки отдыхают. Потом лунная мышка придёт ночью, за ней лунная кошка, следом собака, а там и я появлюсь на три дня. После этого на убыль Луна пойдёт, и смена нянек наоборот начнётся. Но в те семь ночей безлунных береги Святояра пуще глаза, пока он не подрастёт и силы не наберётся.

— А что ж, — интересуется вдова, — мышка сумеет защитить лучше меня?

— У лунной мышки сил-то куда как больше, чем у тебя! И научит она сына многому, уж поверь на слово!

Ну, поговорили, обсудили всё, наутро истаяла дева лунная, а Мария сынка подхватила и домой пошла. По пути додумалась-таки, что Луна к ней являлась в обличье женском. А потом поняла, что отцом Васеньке сам Святогор является. Только разве он погиб? Спит богатырь в горе, куда заключил его колдун. Придёт срок, пробудится, чай!

Так с той поры и повелось. Чуть покажется месяц на небушке, откуда ни возьмись появляется мышка, сияющая белым светом. Вечер Васе сказки рассказывает, ночью от зла охраняет. На смену ей приходит кошка, собака, следом сама Луна. Так и пролетело незаметно десять лет. Василий с детства отличался и ростом и силушкой, да и умом не обижен был. Лунные няньки научили его многому! Как неземной силой пользоваться, чтоб никому зла не чинить. Как с животными ладить, в лесу чувствовать себя не гостем, а хозяином добрым. Как в мир нести свет доброты. И ещё всякому другому. Потому выглядел Василий не ребёнком, а почти зрелым парнем. Тут и решилась ему Мария всё рассказать. Привела в полнолуние к Чёрному Камню, напоила травами и в ложбинку уложила почивать. Сама же домой пошла, понурившись, потому что не надеялась вновь увидеть сына.

Ошиблась Мария. Воротился утром Василий, в ноги поклонился ей, обнял крепко и так молвил:

— Знаю, матушка, как нелегко тебе пришлось растить меня. Сколько сил положила ты, сколько ночей не спала. Всё поведала нынче ночью моя вторая матушка, Луна. Прости меня за то, что сейчас скажу!

Ещё раз поклонился до земли и далее говорит:

— Должен я в путь-дорогу отправиться, найти батюшку, пробудить его ото сна тяжкого. Не чини мне в том препоны, родная, а благослови на дорожку.

Заплакала Мария, но делать нечего, знала, что Святояр не отступится. Обняла она дитятко, собрала еды, благословила у ворот и долго вслед ему смотрела.

Много воды с той поры утекло. Святояр отца всё ищет, потому как нет на земле ещё покоя от злых сил. Но верит народ, что придёт тот день, когда восстанет Святогор вместе с сыном Святояром, и рядом с ними люди добрые встанут, чтобы навсегда извести злобу и ненависть.

А Мария одна не осталась! Немного погодя постучались к ней в избу под вечер. Вышла она, а там красна девица с младенцем на руках, другой за сарафан держится.

— Матушка, примете ли нас? Святояр послал, покуда ищет отца, побыть у вас, подождать, сыновей поднять.

То-то радости было! Внуки бабушку любили, почитали, отца Святояра поджидали, а пришёл срок, оженились и деток наплодили по дюжине. Оно и славно! Богатырям на Руси всегда дело найдётся!

Крупеничка

В незапамятные времена сложился обычай в наших краях — по осени, после сбора урожая, мастерить куклу-крупеничку. Иной раз её называли зерновушка, потому как обычно набивали тело куклы разным зерном. Кто овсом, кто пшеницей, кто рожью, а кто и гречихой. Ладили хранительницу зерна из мешковины, наряжали в платье красивое, всяк на своё разумение. По высоте она тоже разнилась, но, как правило, полпуда[50] зерна в неё вкладывали. Одно было у всех одинаково — кукла делалась безликой, не рисовали ей ни глаз, ни рта, ни бровок, и ставили её в красный угол.

В одном селе, что у реки повыше стояло, проживала Марфа-вдова с тремя детками, двумя парнишечками-погодками и младшей дочкою. Про ту девчушку и пойдёт речь нынче. Имечко ей от бабки досталось, Катериной кликали. Старуха владела умением делать крупеничек на особинку. Заметили люди, что если пригласят бабку ладить куклу, то в доме достаток не выводится и крупеничка толстенькая до весны. Тут понимать надо, что в голодный год крупу из хранительницы доставали, оттого она и худела, а значит, и достаток в избе терялся, по весне меньше зерна в землю попадало. Своё умение вместе с именем бабуля передала внучке. Научила её словам нужным, что во время работы говорятся. И всяким другим тонкостям.

Катеринка на работу шустрая была! Всегда с улыбочкой на лице, да с песенкой, а то и с прибауточкой. Когда бабушка на покой ушла, народ к девчоночке потянулся с просьбами изладить в нужный час крупеничку. Та ничего, с пониманием отнеслась, редко кому отказ давала. Вот и вышел тут случай интересный.

Стучится как-то по осени в избу к Марфе мужик из села соседнего. Просит, чтобы Катя с ним поехала, крупеничку изготовила.

Марфа прикинула — заказ неплохой, меру зерна[51] дают. Однако призадумалась, почему так много? Обычная плата — четверть пуда. В чём подвох? Ну, и спросила напрямкй:

— Почто такую цену ставишь? Али хранительницу на особинку должно изладить?

Тот губами пожевал, крякнул и выдал:

— Который год бьюсь с пятью сыновьями, неплохой урожай собираем, а до весны не дотягиваем. То одна беда, то другая. Подсказали мне люди знающие, что неправильно крупеничку ладим. Помоги, Марфа, сделай милость, отпусти дочь!

Той, конечно, приятно, что мастерство дочери так высоко ценят, но и боязно. А ну как оплошает Катя? Или дело не в крупеничке, а мужик неладно хозяйство ведёт? Поворотилась она к Катюше и говорит:

— Решай сама, дочь, поедешь или нет. Как скажешь, так и будет.

А та уж давно решила.

— Поеду, матушка, — отвечает, — помочь надо!

Привёз мужик Катеньку в село, в избу завёл, за стол, как водится, перво-наперво сажает, поит-кормит. Тут один из сыновей возьми и брякни:

— А мастерица-то больно молода! Верно ли, что дело своё знает?

Отец ему затрещину влепил, перед гостьей прощения просит. Примолкли домочадцы, только взглядывают иной раз в сторону Кати. После перекуса пошла она по избе, оглядела всё со тщанием[52]. После на двор вышла, на скамеечку села и глаза прикрыла. Так до вечера и просидела недвижимо. Наутро велит Катерина хозяйке показать мешковину, из которой тело куклы