— Верю, верю, — закивал Якоб. — Да твои рецепты, дорогая Меридита, хоть за золото продавай! Я вот уже язык отъел, а все остановиться не могу.

Меридита заулыбалась.

— Еще бы. Да я кухарке из Кальи, к примеру, что самому барону готовит, и за золото не расскажу! А королеве Кандине рассказала, ничего не утаила.

— Что-то я не могу представить, как королева сама пироги печёт, — всё-таки усомнился Якоб.

— Так ведь и я не могу, — засмеялась Меридита. — А она так расспрашивала, с толком, как будто печёт, вот тебе мое слово.

Кто знает, что тут правда, подумал Эдин. Нет, тетке Меридите он верил, она не обманывает, зачем ей? Так может, ошибается, или забыла чего. Королева печет пироги с печенью — со смеху помереть можно.

Но пироги у Меридиты, и правда, ум отъешь, не то что язык…

Про найденный позапрошлым летом подземный ход Эдин, конечно, не забывал, но решил, что ещё успеется, ведь времени впереди полно. Правда, как-то раз спросил на кухне у Меридиты, есть ли в замке подземный ход. Она отмахнулась:

— А мне почем знать? Вот глупости!

Ответил Тир, ее второй сын. Тихонько подозвал Эдина и сообщил:

— Есть. На берег моря выходит, я слышал. Только вот где находится, не знаю.

Эдин, получается, как раз знал. Значит, не слазить посмотреть было бы просто неправильно.

— Только его засыпало совсем, говорят, — добавил Тир. — А вообще, в этом замке все хорошо, спокойно, всегда так было. И никаких привидений, так что нестрашно. А что, поискать хочешь?

— А если хочу? Со мной пойдешь? — уточнил Эдин.

Потому что замковое подземелье, тайный ход к морскому берегу — это же так интересно, что прямо сердце екает. А вот привидений не надо, без знакомства с ними Эдин вполне обошелся бы.

— Нет, — замотал головой парень. — Ни за что, и не проси. Я и в подвал-то не спускаюсь, сразу там дурею, стены и крыша как будто давят…

— А что привидений нет — это точно? — уточнил Эдин, хотя раньше и думать не думал ни про какие привидения.

— Говорю же, здесь нет, — заверил Тир. — Это в Калье есть. Ну, так то все знают. Там Госпожа живет, в старой башне. Эта башня на замок заперта, туда и не заходит никто. Госпожа замка Калья, так ее и называют. Такая прозрачная вся, и сквозь стены ходит, и куда угодно, но из башни своей только раз выходила — после того, как Верден, вот этот замок, то есть, разрушили. Будто бы по всем залам Кальи бродила и плакала, а потом успокоилась и снова в башню свою убралась. Такие дела…

— А чего она огорчалась, Калью ведь не тронули? — заинтересовался Эдин.

— Так ведь Госпожа тоже бывшая графиня Верден. То ли бабка нашего графа, то ли еще кто ему, точно не скажу, не знаю. Калья ведь когда-то Верденам принадлежала, причем недавно совсем, чуть побольше десяти лет прошло. Наша леди Аллиель, между прочим, тоже в Калье родилась, а не здесь.

— А почему же Калью не разрушили, как замок Верден? Точнее, зачем было разрушать Верден? — спросил задумчиво Эдин.

— Эх ты, таких простых вещей не знаешь, — хмыкнул Тир. — Верден ведь гербовое владение его светлости, его отобрать нельзя. Потому и разрушили. И титул у него гербовый, его тоже не отобрать. Что угодно король может, хоть казнить нашего графа, хоть миловать, а титул у него отобрать не может. Таких дворян, как он, в стране пара десятков, чтобы с гербовыми титулами были. Понял?

— Понял, — кивнул Эдин, — спасибо, что объяснил.

— Эй! — тетка Меридита выглянула из кухни, уперев руки в бока, — ты чего это прохлаждаешься, обормот? Вон, бочка с водой пустая… — это она сыну сказала, а на Эдина и не взглянула, как не было его.

Тир шмыгнул носом и побежал таскать воду, а Эдин побрел к себе, обдумывая услышанное. И решил, что тянуть не будет. Как только случай представится, он тут же обследует подземный ход. Тем более что привидений там нет. Впрочем, Эдин и на привидение с удовольствием посмотрел бы. Только украдкой, чтобы самому привидению на глаза не попадаться, а то мало ли что на уме у тех привидений…

Эх, если бы ещё не одному туда лезть! Дик — вот тот был товарищем что надо, больше нет такого. Здесь, в Развалинах, вообще нет мальчишек — ровесников Эдину. Так что придется одному. Ничего, он осторожно.

Вскоре Граф с Якобом с самого утра уехали в город, и Эдин получил полную свободу. Развалины жили обычной жизнью, каждый занимался своими делами, и до какого-то там приблудного циркача никому не было дела. Он переоделся во что похуже — теперь в его комнате стоял сундучок с одеждой, простой, но добротной, и не было нужды каждый раз просить у Меридиты штаны. Толстую свечу — надолго хватит! — взял из своей комнаты, а огниво позаимствовал у Якоба.

Тот самый лаз в дальней стене, узкий и неудобный…

Эдин постоял немного перед темным провалом, собираясь с духом, так стало не по себе. И, изогнувшись, скользнул в узкий лаз. Прямо у входа зажег свечу, ногтем отметил треть её длины — надо пройти не больше расстояния, на которое хватит трети свечи, а потом двигаться обратно. Тогда, с Диком, они прошли вглубь совсем немного, до конца коридора, который раздваивался. Теперь можно продвинуться дальше. А страх почти сразу прошел. Эдину такое было знакомо: когда боишься только сначала, перед первым шагом, а потом просто делаешь дело, стараясь, конечно, не облажаться. Ну, и когда закончишь, тоже можно побояться, если очень хочется. Страх — он очень мешает, думать мешает, двигаться, делает тело деревянным и неловким, если циркач не умеет справиться со страхом, то на что он годен…

Тесно и низко было только вначале, потом коридор раздался вверх и вширь. Эдин шел очень медленно, не забывая глядеть под ноги и по сторонам. Пол под ногами был достаточно гладким, разве что кое-где валялись булыжники, о которые можно споткнуться. Один раз ему почудилось что-то позади, то ли звук, то ли отблеск света, а может, и то и другое. Нет, просто почудилось… Коридор не прямой, петляет, так что оглядываться, в общем, бесполезно, но ведь не может там быть никого, откуда? Раз привидений нет.

Коридор заканчивался каменной стеной, явно не рукотворной, как будто путь преградила внезапно выросшая каменная гора. Тупик! Эдин повернул назад, и вдруг остановился. Опять звуки! И свет… В конце коридора мелькнул свет.

Эдин перестал дышать и явственно почувствовал, как на лбу выступил пот.

Зачем привидению свет?..

А если кто-то увидел, как он лезет в проход, и пошел следом?..

Эдин нащупал на поясе сумочку с огнивом — на месте? — и задул свечу. И сразу его накрыла, утопила в себе тьма. Зато теперь он невидим.

Осторожно, ведя рукой по стене, он двинулся навстречу свету.

— Э-эй! — чей-то голос прокатился куда-то вдаль, многократно отражаясь от стен. — Эй! Где ты?

Это был не мужской голос.

Еще пара шагов, и Эдин увидел маленькую фигурку в мерцающем свете масляного светильника. Какой-то мальчишка? Штаны, чересчур большая куртка… Несколько долгих мгновений потребовалось, чтобы фигурка немного повернулась, а Эдин разглядел и узнал.