На экране компьютера выскочило сообщение-уведомитель о том, что через пять минут начнется собрание менеджеров. Ее совсем недавно включили в список участников. И хотя руководителем пиар-отдела ее назначили давно, в группу менеджеров включили буквально месяц назад. При этом Ханна не преминула сыронизировать по этому поводу. На первом же собрании, заметив ее присутствие, она с невинным видом спросила:

— А ты тоже менеджер? И чем же управляешь? Своим ассистентом?

Ольга от возмущения не нашлась что ответить. За нее вступился Нил:

— Это я ее включил в группу менеджеров. Отныне все рассылки для менеджеров нашей НПО отправляй и ей. Она у нас заведует важной частью — связью с общественностью. Она делает лицо нашей компании, не забывай об этом.

Ханна хмыкнула, но возражать не стала. Таким образом Ольга стала единственной из местного персонала, кого включили в эту заветную группу. Ольга, надо сказать, и сама мало понимала, почему выбрали именно ее. В офисе находились и другие российские сотрудники, руководящие проектами, но их никто и не думал допускать к «святая святых». Особенно переживал по этому поводу их медицинский координатор Дмитрий Борисович Мыськин. Он служил НПО верой и правдой четыре года, пришел туда работать из Министерства здравоохранения, имел за плечами ученую степень и многие годы опыта управленца в области здравоохранения, его ценили прежде всего за «вхожесть» во многие двери, но повышения при этом не давали. Ему было под пятьдесят, а в НПО ценилась напористая молодежь. Энергия и умение добиться результата стоили здесь гораздо больше дипломов и опыта работы в специализированной области. Как-то Ханна даже произнесла фразу, ставшую потом чуть не поговоркой среди работников.

— Нам ваши дипломы, дорогие, разве что для галочки, но никак не для оценки нужны. Вот у меня диплома никакого нет, зато опыт работы в НПО — десять лет. И это поважнее любого диплома будет.

С тех пор «диплом для галочки» стал притчей во языцех — вновь прибывших консультантов оценивали с точки зрения «а у него есть галочка или просто ценный работник?». У Ольги диплом о высшем образовании был, но значение его объективно, как и общий стаж работы, уступало тому, что было в послужном списке многих коллег. Нил, однако, имел на этот счет свои соображения.

На этот раз собрание началось вовремя, как ни странно, Нил постарался не опоздать, и у него это получилось. Уселся во главе стола, закинул ногу на ногу и подставил руку под голову. Высокий, крупный мужчина с темной курчавой бородой, иногда остригаемой практически под корень, и глубоко посаженными глазами, он напоминал провинциального фермера, случайно оказавшегося в офисной обстановке.

Они прослушали краткий отчет Юсуфа ван Дорфа, голландца арабского происхождения, высокого и неуклюжего. Он занимался программами «Здорового поколения» и был настолько серым и безликим, всегда нейтральным и одинаковым, что Ольга до сих пор не могла понять, что же творится у него за ширмой ровной доброжелательности. Юсуф рассказал, сколько препаратов они поставили в клиники, сколько лекций провели, сколько брошюр распространили. Даже докладывал он обо всем так нудно и скучно, что все откровенно зазевали. Так было всегда. И это при том, что работа, осуществляемая в рамках его программы, являлась, по крайней мере на бумаге, самой что ни на есть основной деятельностью их НПО. Однако это не мешало всем участникам собрания не скрывать своей скуки.

Юсуф закончил, к докладу приступила Ханна. Она готовилась к выступлению в штаб-квартире и продемонстрировала им несколько компьютерных слайдов с годовыми отчетами по расходам на разные статьи деятельности НПО, также состояние кадров организации. Ольга внимательно следила за ее слайдами — выходило, что около восьмидесяти процентов от общего бюджета тратилось на оплату иностранного персонала, а все остальное делилось между программными расходами и местными кадрами. К тому же у них в НПО наблюдалась довольно большая текучка кадров, что тоже смущало. Но, конечно же, Ольга была достаточно умна, чтобы держать свои наблюдения при себе.

Когда дошла очередь до нее, она немного нервничала, но все же без запинки продемонстрировала данные по работе ее отдела — выступления от имени их НПО на различных конференциях, раунды с привлечением СМИ, а также показала, сколько мероприятий правительственных структур они проспонсировали, заручившись теперь поддержкой правительства в будущем. Нил так усердно хвалил ее доклад, что Ханна держалась изо всех сил, чтобы не рассмеяться. Ольга вспыхнула, но не сорвалась. Нил оценил ее выдержку и довольно хмыкнул:

— Ольга, ты просто клад. Смотри, не вздумай сбегать от нас, у меня на тебя огромные планы. Имей в виду.

— Да я и не думаю, Нил.

— Ну я так, на всякий случай предупреждаю. Только за последний месяц о нас в газетах появились три положительные статьи. Как ты этого добилась?

— Там работают мои знакомые.

— Это же замечательно! Ну ладно, на сегодня все. Увидимся позже.

Ольга вернулась к себе в комнату. Уже не такая хмурая. Димка подкатил к ней на стуле.

— Что тебя так развеселило?

— Да что-то Калахан сегодня в ударе. Поет дифирамбы, даже не знаю, к добру ли.

— Да он тебя всегда хвалит.

— Но сегодня что-то себя превзошел. Ханна опять вся издергалась. И чего ей неймется? Я же не ее кусок хлеба отбираю. Мымра.

— Да плюнь ты на нее! У тебя тут, кстати, мобильник чуть не взорвался от звонков.

Ольга вновь нахмурилась. Двадцать пропущенных звонков, и все от мамы. Она поставила ее номер на «игнорирование». С кем с кем, а с ней разговаривать у нее не было никакого желания. Димыч вздохнул. Все очень серьезно. Он тоже заглянул на экран ее телефона. Если уж она с мамой не хочет общаться, дело швах.

— Что вы там на собрании секретничали?

— Да так, ерунда всякая. Ты же знаешь, наша НПО занимается всякой ерундой, польза от этого минимальная, зато шуму — хоть отбавляй.

— А если ты это знаешь, зачем так стараешься?

— Это моя работа, а я — профессионал. Какая мне разница, что мы в конечном итоге делаем? Ну пусть пара деревенских больниц получат десяток плакатов и коробку лекарств, кому от этого станет хуже? Маленькая, но польза.

— Ну да. Особенно сравнивая наш бюджет.

— А это, Димыч, не нашего ума дело. Нам платят, мы работаем. Деньги не из нашего кармана, так что…

— Мне Мыськин знаешь что сказал? Что теперь будут открывать еще один наш офис — в Дагестане.

— Еще бы! Ищи горячую точку — и ты найдешь там сотню НПО с благими намерениями. Почему всем хочется поставлять плакаты и контрацептивы туда, где неспокойная политическая обстановка? Там, где все спокойно и ни у кого нет политических интересов, нет никаких НПО, никто не ездит с ненужными лекциями, никто не рвется открывать подразделения. Тут много мозгов не надо, чтобы понять. Лучше закроем свои рты, а то и у стен есть уши.

Димка отъехал к своему столу. Он занимал совершенно непримечательную позицию в офисе, и его мало заботили политические дела. Ольгу они интересовали куда больше, и чем дальше, тем очевиднее она понимала, что происходит, но тщательно скрывала свой интерес, и не зря — это было билетом на выживание.