— Повтори, пожалуйста, что ты сейчас сказал?

Сытник несколько успокоившись, то же начал приходить в себя.

— Откуда тебе это известно? Следил за мной? Откуда про Дарьюшку знаешь?

В подтверждение своих слов Сытник вытащил из-за голенища сапога короткий узкий клинок и приставил его к горлу Следака. Такая перспектива того явно не устраивала, и Следак быстро перехватив кисть руки с зажатым в ней кинжалом, вывернул руку, надавливая Сытнику на локоть. Рука пошла на излом, и тот, вскрикнув от боли, выпустил из рук своё оружие. Оттолкнув Сытника от себя ногой, и как ни в чём не бывало, он отряхнул одежду и спокойно сказал:

— Охолонь. Если бы я чего-то от тебя хотел, то давно бы получил. А знаю я это потому, что головой приучен думать, а не только мечом махать. Этому меня отец и учил.

Потирая больной локоть, Сытник не успокаивался.

— Что про дочь знаешь? Говори не скрывай!

Следак продолжил за него:

— А то ты меня убьёшь, или золотом одаришь?

Сытник смешался. Он не знал, как себя вести и что говорить. Следак продолжил:

— Вот видишь, как дорог и ненавистен я тебе стал сейчас. Ты даже не сообразишь, что со мной можно сделать такого, что бы я тебе рассказал про твою дочь.

Сытник не спеша забрался на телегу и дёрнул вожжи. Кони медленно пошли вперёд.

— Скажи, зачем тебе всё это? Зачем про меня ты всё вызнал? Князь приказал?

— Нет, не князь. Князь мне много чего о тебе рассказывал, и понял я, что пути — дорожки наши скоро сойдутся и будем мы с тобой вдвоём дела княжеские делать. Вдвоём мёд пить и вдвоём жизнью рисковать. Просто хотелось узнать о тебе не только то, что другие знают. Спросишь зачем? Отвечу — что бы знать ради кого придётся голову сложить, если нужда заставит.

— Ну и как? Подхожу я тебе, аль нет? Стоит из-за меня голову свою подставлять?

— Горяч ты больно, но дело своё знаешь крепко. Я ещё не решил. Время придёт, отвечу.

Сытник усмехнулся:

— Конечно, ответишь, если успеешь и будет чем. Скажи лучше, что про дочь мою узнал? Кроме неё у меня ни кого нет на всём свете. Не рви мне душу. Я весь Новгород обыскал — как сквозь землю она ушла. С тех пор нет мне покоя. Ни жить, ни умереть не могу спокойно, пока Дарьюшку свою не отыщу.

— Кое-что вызнал. Пока одно скажу, нет её в Новгороде.

— Тогда где же её искать?

— Найдём, не печалься о том. Вот дело княжеское сделаем и обязательно её найдём.

Сытник с благодарностью посмотрел на Следака.

— Теперь начинаю понимать.

— Ты о чём?

— Об отце твоём. Хорошему он тебя делу обучил.

Следак улыбнулся, потирая ушибленный подбородок.

— А ты говорил, что я наушник.

Сытник не поворачиваясь к нему, махнул рукой.

— Забудь. Пустое.

Не злобный ветер гонял по небу тяжёлые тучи, изредка бросаясь холодными каплями дождя. Подходили к развилке дорог. Не долго думая, Сытник повернул коней вправо.

— Это ты правильно сделал.

Дремавший на телеге Следак, приподнялся и посмотрел на дорогу. — Князь велел на Белоозеро идти, но мы сначала в Ладогу заедем.

Сытник не оборачиваясь ответил:

— До Белоозера далеко, а есть что-то надо. Тех припасов, что я взял с собой нам хватит только на день пути. Нужно заехать в город и поменять товар на еду.

— Ты надеешься, что за твой товар нам что-то дадут? — Следак усмехнулся, представляя, как его напарник меняет кожу на хлеб. — А ты и впрямь втянулся в дела купеческие. Настоящим торгашом стал. Если бы не знал тебя, и в правду подумал, что ты купец.

— Чем тебе купцы насолили?

— Я не о том. — Следак уселся рядом с Сытником. — Думаю, что в Ладоге нас ждёт тёплый приём.

— У тебя там кто-то есть?

— Ни когда не было, но теперь наверняка есть. Кстати, и у тебя то же.

— Ты это о ком?

— Я это о тех, кто нас уже ждёт в Ладоге с нетерпением, что бы нож в спину всадить.

— Даже так?

— А тут и думать нечего. В Ладоге нас встречать будут — больше негде.

Сытник удивился.

— Зачем мы тогда туда прёмся?

— Затем и прёмся, что бы встретили.

Следак на какое-то время замолчал, что-то обдумывая. Сытник погонял своих коней, не мешая ему заниматься любимым делом. Пауза затягивалась и он, обернувшись назад, спросил:

— Ты не уснул? Рассказывай, что удумал, а я послушаю.

Его напарник смотрел куда-то в сторону и, казалось, что он думает совсем о посторонних вещах. Голос Сытника отвлёк его от дум и он, встряхнув головой, начал рассказывать:

— Ну, коли так, тогда слушай. Князь не зря меня с тобой послал. Когда исчез гонец, мы сразу подумали, что это неспроста. Кто-то выкрал его и, наверняка попытался узнать у него, что в грамоте той было. Вряд ли гонец что-то знал, но сам факт, что при дворе князя есть предатель, это факт. А когда пропал обоз снаряжённый князем на Белоозеро, тут стало понятно, что это не просто предатель. Это кто-то из доверенных лиц и находится он рядом с князем. О том, что на Белоозеро пойдёт обоз знали далеко не все, и попросту обвинять в предательстве тех, кто знал об этом нельзя.

— Почему?

— Смута начнётся. Если ни кому не доверять и рубить головы только за одно подозрение — княжество просто распадётся. Ни в чём не повинные бояре уйдут от князя и людей своих заберут. Тут надо действовать тонко, ни кого не обижая, но выявить предателя наверняка и узнать, кому служит этот предатель.

— Ну, кому служит, я тебе и так скажу. Киеву он служит. Это Дир с Аскольдом затевают войну с Новгородом. Тут и думать нечего.

— Это и я понимаю, и князь понимает. Однако нужно сделать так, что бы он сам указал на Дира.

Сытник кивнул головой.

— Правда, твоя. Тогда у князя будут развязаны руки, и у него будет повод повести дружины на Киев.

— Правильно мыслишь. А коли так, тогда мы должны накрыть всю эту братию и доказательства князю представить.

Сытник почесал за ухом.

— Ты так говоришь, будто нас не двое, а целая дружина. Думаю, что тех, кто встречать нас выйдет, по более двух будет.

— Испугался?

Сытник пожал плечами.

— И хуже бывало.

— Не зря князь тебя выбрал. Ты всю купеческую братию знаешь. Вхож к боярам и князьям. Трудно придётся, так хоть помощи спросить у кого будет. Или я не прав?

— Мы ещё ни чего не сделали, а ты уже о помощи мыслишь?

— Тут нужно заранее все пути — отходы обдумать.