Вероятно, в этот миг он понял или догадался, что у Пауло возникли какие-то подозрения, он видел, как лицо попутчика омрачилось, будто его накрыла какая-то тень, а потом не то что бы просияло – это, наверно, было бы преувеличением – но по крайней мере с него исчезло выражение глубокой печали.

Людей вызывали по одному и никто не знал, о чем их спрашивают, потому что выходили они через другие двери. Пауло оказался третьим.

Сидевший за столом человек в мундире попросил его паспорт и принялся листать толстую папку со списками подозрительных лиц.

– Я всегда мечтал побывать… – начал было Пауло, но его жестом попросили не мешать пограничнику работать.

Сердце у Пауло забилось чаще: он боролся с самим собой, стараясь поверить, что и в самом деле пришла осень, что с деревьев стали опадать мертвые листья, и что оттуда, где до сих пор были только обрывки чувств, появится новый человек.

Нехорошее, пагубное волнение шло вглубь и вширь, и Пауло собрал все душевные силы, чтобы успокоиться: это почти удалось ему, особенно когда он заметил в ухе у пограничника сережку – такое совершенно невозможно было представить себе ни в одной стране из тех, где он побывал. Чтобы отвлечься, стал разглядывать кабинет, заваленный папками с делами, портрет королевы на стене и плакат с изображением ветряной мельницы. Чиновник в этот миг отложил списки и, даже не спросив, что приезжий собирается делать в Голландии, осведомился, есть ли у того деньги на обратный билет.

Пауло заверил, что есть – он уже давно понял, что это – главнейшее условие для пребывания в любой стране, и купил дорогущий билет до Рима и обратно с открытой датой, так что вернуться можно было хоть через год. И потянулся было в подтверждение своих слов достать билет из поясной сумки, но пограничник сказал, что это необязательно, и спросил, сколько у него с собой денег.

– Около тысячи шестисот долларов. Может, немного больше, но я не знаю, сколько истратил в поезде.

Когда он прилетел в Европу, у него было 1700 долларов, заработанных преподаванием на подготовительных курсах в той же Театральной Школе, в которой учился сам. Самый дешевый билет был до Рима, где хиппи обычно собираются на площади Испании, как он узнал благодаря «Невидимой почте». Он нашел себе место для ночевки в парке, питался сэндвичами и мороженым и вполне мог бы застрять в Риме надолго, благо познакомился и быстро сдружился с галисийской девушкой, очень скоро ставшей его возлюбленной. Наконец, он купил супербестселлер, которым зачитывалось его поколение – «Европа за пять долларов в день» – не сомневаясь, что эта книга перевернет его жизнь. За время, проведенное на площади Испании, он успел заметить, что книгу эту читают не только хиппи, но и респектабельные законопослушные обыватели – так называемые «квадратные» – искавшие в ней, помимо достопримечательностей каждого города, список самых дешевых ресторанов и отелей.

Не пропаду и в Амстердаме, думал тогда Пауло, вознамерившись двигаться к своей первой цели (вторая, как он неустанно повторял, была площадь Пикадилли). Но как раз в это время галисийка сказала, что собирается в Афины.

Он снова собирался предъявить свои деньги, но тут пограничник проштемпелевал и вернул ему паспорт. Еще спросил, везет ли он какие-либо фрукты или овощи. У Пауло было с собой два яблока, и пограничник велел перед выходом с вокзала выбросить их в урну.

– А как же мне теперь добраться до Амстердама?

Сесть в пригородный поезд, ответили ему, он здесь останавливается каждые полчаса, благо купленный в Риме билет действителен до конечного пункта поездки.

Пограничник показал, в какие двери выходить, и Пауло оказался на свежем воздухе и в ожидании электрички: он был и удивлен, и обрадован тем, что ему поверили на слово насчет билета и денег.

Похоже, он и в самом деле попал в другой мир.

Карла не осталась до вечера на Даме, главным образом потому, что начался дождь, да и гадалка твердо обещала, что на следующий день явится человек, которого девушка ждет. И она, хоть и не любила научную фантастику, решила сходить в кино на «2001: Космическая одиссея», потому что слышала от многих, что это настоящий шедевр.

Фильм, в самом деле оказавшийся великолепным, не только помог ей убить время, но и подтвердил то, что она знала – впрочем, дело было не в знании, а в абсолютной неоспоримой истине: время идет по кругу и неизменно возвращается в ту же точку. Мы рождаемся из семени, растем, стареем, умираем, ложимся в землю и в ней снова становимся семечком, которое рано или поздно воплотится в другого человека. Карла, хоть и появилась на свет в лютеранской семье, пережила увлечение католицизмом и на мессе любила повторять из «Апостольского Символа веры»: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь».

Воскресение мертвых. Она как-то раз попыталась поговорить об этом с падре, спросила его о реинкарнации, но тот сказал, что речь здесь идет о другом. О чем же? – спросила она. Ответ – совершенно идиотский – гласил, что она просто еще не доросла до понимания. С той минуты она стала постепенно отдаляться от католицизма, сообразив, что и падре не понимает, что значат эти слова.

«Аминь», повторяла она по пути в отель. Она была готова воспринять все, что Бог захочет сказать ей. Отойдя от христианства, Карла искала хоть какой-то ответ на вечный вопрос о смысле жизни и в индуизме, и в буддизме, и в даосизме, и в языческих африканских культах. Один поэт много веков назад сказал: «Твой свет озаряет Вселенную // Любви светильник жжет и Постижение спасает».

Поскольку ничего сложнее любви не было в ее жизни (любовь была сложна до такой степени, что лучше о ней было не думать вовсе), Карла пришла к выводу, что Постижение заключено внутри ее самой, о чем, в сущности, и говорили основатели всех этих религий. И теперь все, что попадалось ей на глаза, напоминало о Божестве, и она старалась, чтобы каждый жест ее, каждый шаг были формой благодарности за то, что она жива.

И этого достаточно. Хуже убийцы тот, кто убивает в нас радость бытия.

Карла зашла в кофе-шоп – заведение, где продавали разные виды марихуаны и гашиша – но заказала там лишь чашку кофе. И разговорилась с посетительницей по имени Вильма, тоже ограничившейся кофе. Она тоже была голландкой и выглядела немного растерянной. Девушки решили отправиться в «Парадизо[5]», но решение свое тотчас переменили – ничего нового их там не ожидало, клуб давно утерял для них прелесть новизны, как и продававшиеся там наркотики. Это хорошо для туристов, но скучно тем, кому подобное лакомство доступно в любую минуту.

Однажды – в каком-нибудь отдаленном будущем – правительства уразумеют, что наилучший способ покончить с так называемой «проблемой» – снять запреты. Гашиш во многом так притягателен именно потому, что запрещен и как всякий запретный плод – сладок.