Давай, давай, злись!

Звонко прозвучал рог.

— Сходитесь! — сидя на белом коне, махнул красно-желтым флажком дон Эстебан де Сикейрос-и-Розандо.

В-вухх!

Ушлый Альфонсо — плотненький и довольно подвижный — хотел было по-крестьянски залепить сопернику в ухо, да не тут-то было — не на такого напал. Пропустив удар, Егор перенес вес тела на левую ногу и четко — без замаха — нанес раскрывшемуся противнику прямой удар в печень — джеб.

Юный король скривился от боли, согнулся и, получив молниеносный апперкот в челюсть, тяжело оплыл в траву, растянулся…

— Аой! — горестно закричали арагонцы.

— Нок… два… четыре… восемь… — подняв руку, громко считал император. — Аут! Чистый нокаут! Ну, что я говорил? Не только по очкам победа!

* * *

Когда-то в далекой юности он, Егор Вожников, был неплохим боксером и даже кандидатом в мастера спорта. А вот потом как-то забросил бокс — не до соревнований стало, надобно было выживать, что в провинции получалось весьма непросто. Бросив институт, молодой человек отслужил в армии, затем, вернувшись в родные места, какое-то время работал водителем, а затем «припал» к лесным делам и лет через пять уже открыл две пилорамы. Подумывал расширяться, прикупить магазин и — может быть — компьютерный клуб… И купил бы! Если б не встреча с местной колдуньей, бабкой Левонтихой, невзначай пообещавшей Егору некие волшебные свойства, а именно — умение предвидеть опасность, пусть лаже локальную, но все же и это много чего давало в острой конкурентной борьбе, и, чем черт не шутит, молодой человек решил попробовать. Купил у бабки зелье, выкупался, как она и говорила, в проруби, выпил… Только вот предупреждала Левонтиха о грозе, да Егор тогда не внял — какая зимой гроза-то? Тем и поплатился — случилась гроза-то, и все пошло не так, мало того, вынырнув из проруби, Вожников оказался в самом жутком Средневековье, точнее — в тысяча четыреста девятом году, сразу после нашествия на Русь ордынского эмира Едигея!

Как и любой нормальный человек, Егор долго не мог в это поверить, а когда все же поверил… тут уж пришлось побороться за жизнь, и не только за свою. Пристал к лихой ватаге ушкуйников, попал в ордынский плен, там, в Орде, и встретил свою судьбу — пленницу Елену, княжну. Бежали, женился, воевал — долго и умело. Старуха Левонтиха, кстати, не обманула: Егор опасность предвидел, вот как сейчас — собственную смерть от копья короля Альфонсо де Трастамары! Став князем, женился же, да и дружина к тому времени имелась верная — Егор сплотил вокруг себя многих, да и супруга попалась умная, нос по ветру державшая четко! Защищая свое княжество в Заозерье, долго воевали с Москвой, с самим Витовтом схватились в великой битве под Путивлем. Витовт сгинул — говорили, что убит, — дочь его, коварная московская княгиня Софья Витовтовна, заточена в монастырь (скорая на расправу Еленка, правда, предлагала, не мудрствуя лукаво, убить, раздавить гадину, да князь проявил гуманизм). Принял иночество и бывший великий князь Василий Дмитриевич, передав московский престол своему брату Юрию — верному союзнику Егора. Все русские княжества, включая Литву, покорились новому князю, к ним добавились и Польша, и Венгрия… И в германских землях князь Егор порядок навел, получив императорскую корону, и вот, совсем недавно, взял под свою руку изнуренных бесконечной войной французов и англичан. Так вот все складывалось удачно. Пока…

По результатам поединка стороны пришли к перемирию. Король Альфонсо вовсе не счел себя побежденным, поскольку поединок «произошел не рыцарским оружием», правда, согласился отвести свои войска к Сарагосе при условии, что император откажется от Барселоны. Это Вожников и сделал, опять же — пока.

Да, сила имперского воинства была явлена, как и могущество самого императора и великого князя, однако по численности армия Егора сильно уступала арагонскому и кастильскому воинству, а ведь короли Кастилии и Арагона вот-вот должны были объединить свои силы. Юного Хуана Кастильского (точнее, его регентов) удерживал от этого лишь натиск сыновей Жуана Португальского — славных «рыцарей Сеуты», недавно совершивших успешный бросок в Африку, — Дуарте, Педру, Энрике… впоследствии известного как Генрих Мореплаватель.

Обещав не трогать Барселону, русский великий князь отошел к Матаро, справедливо посчитав благодатное побережье — Коста дель Маресме — куда более удобным для снабжения своего войска, нежели каменистые склоны бедных арагонских урочищ. Тем более подкрепление ожидалось не только по суше, через Южную Францию, но и по морю — из Константинополя, и гавань Матаро, пусть даже и сильно уступавшая Барселонской, пришлась бы как нельзя более кстати.

* * *

— Что это за город такой — Матаро? — по пути рассуждал сам с собой славный рыцарь Сен-Клер из Кана. — Никогда не слышал!

— Боюсь, и о Кане здесь никто не слыхал, — уловив кое-что из французской речи, вскользь заметил Егор. — А Матаро — городок неплохой, и до Барселоны близко — минут двадцать на электричке… ну, полчаса.

Последнюю фразу князя, конечно же, соратники не поняли, однако и переспросить не смогли, не осмелились перебить императора. Слава богу, дальнейшие его слова оказались куда более понятными… правда, опять же не все.

— А вообще, мне Каталония нравится, ах, одна Барселона чего стоит! Грасиа, площадь Испании, бульвар Рамбла, Саграда Фамилия… Гауди, Хоан Миро, Дали… Я был когда-то, правда недолго, русских там много, особенно на побережье, в каком-нибудь Аренис-де-Мар или в Калелье, Пинеде, Ллорет-де-Мар. Коста Брава — оно, конечно, красиво, но там скал слишком много, иное дело — Матаро. Тем более у нас там и хорошие знакомцы есть — братья Каррада. Вполне достойные кабальеро… эх, а если б я тогда в шатре спал? — Вожников неожиданно расхохотался: — Да нет, не спал бы… Зря, что ли, когда-то бабки Ленвонтихи зелье пил? Напился, бли-и-ин… на три жизни! И ведьмы-то все, каких знал, сказали, мол, никогда я домой не вернусь… А знаете — честно сказать, уже и не тянет. Прикипел я как-то к вашим чертовым Средним векам, тем более жена у меня здесь, дети… работа… Ненормированный рабочий день, ха-ха-ха! А ну-ка, друг мой Арман, не в службу, а в дружбу — плесни-ка еще вина.

— С превеликим удовольствием, сир!

Шустрый нормандский паренек был несказанно рад нежданно свалившимся на него обязанностям императорского виночерпия — а как-то так само собой вышло: и вчера Арман наливал, и вот сегодня… как-то без слов обошлись, по-походному.

По-походному и пили — из оправленных в серебро и золото рогов (подарок получившего по зубам короля Альфонсо). По дороге вокруг важно восседавшего в седле Вожникова столпились все его капитаны, кроме «дежурного по полку» англичанина Джона Осборна — тот все ездил проверять караулы, а возвращаясь, не забывал прикладываться прямо к увесистой плетеной баклаге, уже десятой за нынешнее утро. Хорошая была фляга, а вот здешние бутылки никогда Егору не нравились — круглые, на столе, заразы, никак не хотели стоять, зато перевозить удобно: соломой обложи да вези!

— Так вот, о Каталонии. — Неспешно потягивая из рога винцо, князь вовсе не старался подогнать лошадь, вслед за ним и все тащились еле-еле — некуда было особо спешить.