Когда мы вернулись домой, я предложила девочкам поиграть внизу, попросила их не драться, а сама села писать письмо Кристи. Мы с Кристи знакомы двадцать лет. Она всегда была на моей стороне: когда я пила, когда бросила пить, когда вышла замуж и родила Чейза. Она – мое прекрасное, мудрое, веселое, теплое одеяльце. Я написала ей о диагнозе, поставленном доктором, и о своих чувствах. Кристи была потрясена, напугана и встревожена – именно то, что от нее и ожидалось. В первом ответе, где было множество прописных букв, курсива и стенаний, она написала, что собиралась пойти вечером в ночной клуб и теперь закажет там маргариту с лаймом и «волчий коктейль» – в мою честь.

Тем же вечером я начала принимать лекарство, от которого мое самочувствие должно было ухудшиться. Это было сильнодействующее средство. После приема таблеток нужно было двадцать минут стоять, потому что, если прилечь, они могут застрять в горле и повредить пищевод. Необходимость двадцать минут стоять, не садясь и не ложась, была для меня тяжким бременем. Но потом мы с Крейгом устраивались в постель с ноутбуком и смотрели кино. Каждые несколько минут Крейг спрашивал, как я себя чувствую, и мне это очень нравилось. Примерно на середине фильма мне захотелось пить, я сказала, что чувствую себя неважно. Крейг вскочил с постели и побежал на кухню, чтобы принести мне имбирный эль. В действительности чувствовала я себя нормально, мне было тепло и уютно и не хотелось двигаться. Но пусть это будет моя маленькая тайна. Кроме того, мне было приятно видеть, как Крейг заботится обо мне! Ради этого я была готова терпеть любые болячки.

На следующее утро Крейг не стал меня будить. Когда я наконец выползла в гостиную, в камине уже горел огонь, повсюду сверкали рождественские украшения, звучала рождественская музыка, и все четверо Мелтонов в своих пижамах нежились на диване. Я присоединилась к ним. Несколько часов мы играли, а потом мне пришло в голову: нам следует сделать что-нибудь полезное, например отправиться за покупками к Рождеству… А потом проскользнула мысль: «Да разве Я МОГУ ХОТЬ ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ? У меня БОЛЕЗНЬ ЛАЙМА, на минуточку!». И мы остались сидеть перед камином, в пижамах. Читали книги, хохотали и весь день жевали что-то непотребное.

Вечером мы отправились к Джине и волшебно провели вечер в обществе старых друзей – с вкусной едой и визитом Санты. Мы обнимались, хохотали до слез, а потом удивлялись, как группа студенток сумела так быстро превратиться в общество взрослых женщин с мужьями и детьми. Мы помогли друг другу повзрослеть, а теперь наблюдали за тем, как взрослеют наши дети. Быть вместе – это так здорово! Непросто, но замечательно.

И вот чему меня научило известие о болезни Лайма: очень трудно отличить горку от лесенки. Дни, последовавшие за диагнозом болезни, были наполнены маленькими чудесами. Наверное, все мои дни были наполнены такими сюрпризами, но я была слишком занята тем, что казалось мне моей жизнью, чтобы заметить их. Иногда дурные вести – это именно то, что позволяет быстро и ясно осознать все хорошее. Скверные новости пробуждают нас ото сна. Как струя холодной воды в лицо. Мы предпочитаем просыпаться более спокойно, но найдется немного желающих оспорить действенность пробуждения холодной водой. И мы готовы пойти на это испытание, поскольку такое пробуждение позволит в полной мере насладиться вечеринкой, а не дремать где-то в уголке.

Когда я звонила сестре, она иногда приветствовала меня: «Ну, привет, В-Экстренном-Случае!» – именно такие слова высвечивались на дисплее ее телефона во время моего звонка. Давным-давно мы услышали о том, что некоторые номера в списке контактов нужно пометить как ICE (In Case of Emergency (ICE) – В экстренном случае. – Ред.). Если случится что-то ужасное, человек, в руки которого попадет телефон, будет знать, к кому обратиться. Поэтому сестра называла меня «В-Экстренном-Случае», а я ее – «Сестрой». Смысл был один и тот же.

Семь лет назад с сестрой случилось нечто ужасное. Тремя годами раньше она вышла замуж за человека, которого любила всем своим огромным сердцем. Ну это мы думали, что она любила его всем сердцем, но не понимали истинных масштабов этой любви. И больше не верим, что она сможет кого-то полюбить всем сердцем – разве что его осколками. Сейчас нам известно, что во имя истинной, подлинной, глубокой любви нужно разбить свое сердце. Теперь мы научены опытом: разбитое сердце – это не конец мира, а всего лишь начало. И все же по-прежнему пытаемся избежать разбитых сердец. Мы все еще не прониклись словами Джоанны Мэйси, которая говорила, что «разбитое сердце может вместить в себя всю вселенную».

После нескольких мучительных, невыносимых недель муж сообщил сестре, что решил уйти из семьи, и тогда ее сердце разбилось. Поскольку большую часть времени он проводил за границей, Аманда узнала о разрыве по электронной почте. Всего несколько месяцев назад мы купили дома, расположенные в миле один от другого, мечтая вместе воспитывать наших детей. Но, как это обычно бывает, все мечты рухнули в одночасье. Я сидела на деревянном полу возле кресла-качалки сестры, укачивала Тиш, целовала ее в лобик и вдыхала чудесный детский запах. Сестра просматривала свою электронную почту. Я взяла Тиш за крохотную ручку и посмотрела на Аманду. Лицо сестры мрачнело на глазах. А потом она соскользнула со своей качалки и упала на пол рядом с нами. Аманда свернулась в клубочек, закрыла голову руками и отвернулась – от меня, от мира, от неба. Она стонала и скулила. Глядя на нее, я видела перед собой умирающее животное. Я погладила свою младшую сестру по вздрагивающим плечам, посмотрела в потолок и крикнула: «Черт побери! Черт ПОБЕРИ! ЧЕРТ ПОБЕРИ!». Мне хотелось, чтобы Бог тотчас понял, что в страданиях сестры я виню именно Его. И вытащила огромный плакат с молитвой и от имени сестры развернула его в сторону небес.

Много месяцев я молила Бога спасти ее брак. Просила Его помочь сестре, ведь она одно из лучших Его творений: женщина, которая ценит честь, верность, истину и преданность больше, чем любой из тех, кого я знала в своей жизни. Эта женщина каждую минуту своей жизни отдает полезным и достойным делам. Она с рождения заслужила высшую награду. В школе она была и самой общительной девочкой, и самой доброй. Умела включить в свою орбиту всех – особенно тех, кто страдал от одиночества. Она окончила престижный университет, причем с отличием. А все свои выходные проводила, работая волонтером в женской тюрьме строгого режима, где изучала проблему домашнего насилия и находила себе друзей. После первого курса колледжа Аманда отправилась в Ирландию, чтобы разузнать о наших предках и нашей истории. Окончив колледж, она полетела на Гавайи – несколько месяцев ухаживала за бабушкой подруги, разносила пиццу и училась серфингу. Потом отправилась в Мексику, чтобы строить дома для бездомных. А вернувшись домой, поступила на юридический факультет, чтобы в будущем помогать слабым и беспомощным людям. И все это время она заботилась о нашей семье и друзьях. Все знакомые считали ее примером для подражания. Она была хорошей, по-настоящему хорошей – и заслуживала хорошего мужчину. Брак и семья были для нее самым важным делом жизни.