— Ты права. — Тревис осторожно поднес бутылочку со смесью к ротику малышки. — Оказывается, быть отцом не так просто.

Натали улыбнулась.

— Что теперь?

Тревис растерянно смотрел на вопящую малышку. Он кое-как снял с нее ползунки, уложил на полотенце и теперь не знал, что делать дальше.

— Сними подгузник, — скомандовала из комнаты Натали. Тревис слышал, как она копается в сумке. — Я сейчас принесу новые ползунки и подгузник.

После того как он покормил Отэм, девочка снова срыгнула и почти сразу уснула. Тревис остался доволен собственными успехами. Но за завтраком Натали сообщила, что собирается продолжить курс молодого отца, едва ребенок проснется.

И вот теперь Тревис стоял посреди ванной комнаты в полной растерянности. Наука обращения с младенцами оказалась сложнее, чем он предполагал.

— А как ты сама узнаешь, что делать? — спросил Тревис, наблюдая за уверенными действиями Натали.

— Думаю, это материнский инстинкт, — Натали пожала плечами. — И конечно, опыт достигается методом проб и ошибок.

Когда она склонилась над Отэм, Тревис почувствовал аромат травяного шампуня и тепло нежного тела.

Господи, как он хотел эту женщину!

— Тревис, ты слышишь меня?

— Что? — Он был настолько поглощен собственными чувствами, что не слушал.

— Я сказала, нужно быть очень внимательным, тогда ты без труда поймешь, что делать, — терпеливо повторила Натали.

— Извини. Значит, отклеиваем концы… — Тревис едва сдержал стон, когда грудь Натали коснулась его руки. — И… снимаем подгузник.

Когда она рассказывала, как держать ребенка при купании, у Тревиса наверняка подскочило давление. Голос Натали, прикосновение ее рук сводили его с ума. И к моменту, когда он вытащил малютку из ванночки и завернул в полотенце, лоб покрывали капельки пота.

— Что дальше? — Тревис вытер взмокшее от напряжения лицо рукавом, в глубине души надеясь, что Натали откажется от его помощи и таким образом даст ему небольшую передышку. Находиться в такой близости от нее и не иметь возможности прикоснуться было настоящей пыткой.

Но вместо этого она вручила ему небольшой белый контейнер и объяснила, как пользоваться присыпкой.

— Она всегда плачет во время купания?

— Ты привыкнешь, — улыбнулась Натали. — Готов к первому уроку пеленания?

— Не уверен, — осторожно ответил Тревис. — Думаю, это не самая моя сильная сторона.

Серебристый смех Натали приятно щекотал его обостренные чувства.

— Ты сам хотел научиться ухаживать за младенцами.

Тревис лишь глубоко вздохнул. Натали улыбнулась и показала, как надеть подгузник. После нескольких минут отчаянной борьбы Тревису удалось облачить дочь в ползунки.

— Видишь, это совсем несложно, — усмехнулась Натали, глядя на его усилия.

— Да, — Тревис перевел взгляд на малышку. — Вот только бы она перестала плакать. А то мне кажется, что я сделал ей больно.

— Тревис, младенцы плачут по тысяче различных причин, — мягко произнесла Натали. — Это единственный пока способ, которым они могут высказаться. У Отэм ничего не болит. Просто она таким образом выражает свое недовольство.

От звуков ее бархатного голоса у Тревиса мурашки побежали по коже. Чтобы хоть как-то отвлечься, он подхватил на руки плачущую малышку.

— Ее слезы сводят меня с ума.

— Скоро ты начнешь разбираться в детском плаче, — Натали приводила ванную в порядок. — И тогда поймешь, что она пытается тебе сказать.

Тревис легонько покачал дочь и поразился, как быстро она успокоилась и уснула.

— Нужно положить ее в кроватку?

Кивая, Натали проследовала в спальню, где накануне он установил детскую кроватку. Тревис осторожно опустил девочку на фланелевую простыню, а Натали укрыла ее легким одеялом, подобрала небольшое устройство, напоминающее рацию, и жестом показала, что они должны покинуть комнату.

— С ней все будет в порядке? — спросил Тревис, едва они оказались в коридоре. — Мне кажется, она еще слишком маленькая, чтобы оставаться одной.

— Все хорошо, — Натали успокаивающе похлопала его по руке. — Видишь, я взяла с собой радионяню. Если Отэм проснется, мы сразу услышим.

Ее прикосновение обожгло Тревиса, и, прежде чем он успел осознать происходящее, Натали оказалась в его объятиях. Не в силах сдерживаться дальше, он прижался к ее губам.

Неожиданно она ответила на поцелуй. Вдохновленный успехом, Тревис с утроенной силой принялся исследовать нежный рот. Его руки осторожно заскользили по стройному телу, остановившись на заострившихся вершинках груди. Блаженный стон, вырвавшийся у Натали, и та сила, с которой она прижалась к нему, подтвердили, что он на верном пути.

Но уже в следующую секунду она оттолкнула Тревиса и отступила назад.

— Пожалуйста… не надо.

Понимая, что зашел слишком далеко, Тревис опустил руки. Он задумчиво потер шею, недоумевая, почему повел себя, словно пятнадцатилетний подросток.

— Прости. Не стоило так поступать.

— Не стоило… — медленно подтвердила Натали, вглядываясь в лицо Тревиса. — Хотя я и не помню, зачем приехала в Техас, одно знаю наверняка. Я не собиралась возобновлять то, что закончилось в Чикаго.

Тревис мог бы сказать, что она ответила на поцелуй, но сейчас, глядя, как Натали торопливо спускается по лестнице, он осознал, что в этом нет никакой необходимости. Она права — их отношения закончились в Чикаго. И если бы не неприятности, Натали Перез никогда не вернулась бы в его жизнь.

При мысли о том, что, попав в переделку, Натали отправилась на его поиски, на лице Тревиса появилась улыбка. Эта женщина может не доверять ему, может вычеркнуть из своей жизни, но она знает, что Тревис из-под земли достанет того, кто осмелится навредить ей или Отэм.

Он взглянул на часы. Еще не прошло и двенадцати часов со встречи Нового года, а ему уже преподнесли массу сюрпризов. Меньше суток назад Тревис обнаружил, что он отец очаровательной двухмесячной малышки. Выяснилось, что таинственная незнакомка, находящаяся под опекой Техасского клуба, была именно той женщиной, о которой он грезил почти каждую ночь. К тому же хотели они оба того или нет, но страсть, сжигавшая их в Чикаго, не ослабела…

Тревис тряхнул головой, прогоняя невеселые мысли. Если первые часы Нового года так богаты событиями, то остается только гадать, что еще готовит для него грядущий год.

Натали всхлипнула, вытерла слезы и огляделась в поисках Флаффи. За пять дней, проведенных на ранчо, она почти привыкла к огромному псу, но все еще с опаской следила за его передвижениями по дому. К счастью, Флаффи интересовали только еда, сон и Моз, за которым собака следовала по пятам.