Наконец заговорила Нэн:

– Женитьба – это на всю жизнь.

– Лучше скажи – до самой смерти.

Первый муж леди Анны умер, так же как и супруг Нэн. Сестра Джорджа совсем юной вышла за старого барона Фитцуолтера, отца лорда Фитцуолтера, ныне женатого на сестре леди Анны. Два года назад Нэн снова сочеталась браком. Ее вторым супругом стал граф Дерби. Она уже родила ему сына-наследника. Джордж подумал, счастливы ли они вместе, но вслух об этом не спросил. Вместо этого он, расправив плечи, взглянул на своих родственниц.

– Есть ли у вас сведения, компрометирующие леди Анну?

– Ничего, кроме того, что она не родила своему первому мужу детей, – ответила ему мать.

Это заставило Джорджа призадуматься. Ему нужен сын, как и всякому титулованному аристократу.

– Возможно, вина за это лежала на сэре Уолтере, – предположила Нэн. – Он долгое время содержал любовницу, и от нее у него также не было детей.

Джордж достаточно разбирался в вопросах деторождения, чтобы понять, что Нэн, вероятно, права. Не было причин считать, что от другого мужчины у леди Анны не будет детей, даже если она не произвела потомства сэру Уолтеру. Что до пересказанных бабушкой сплетен, то они, судя по всему, не имели большого значения. Та мысль, что Букингем хотел лично занять трон, не вызывала у Джорджа доверия. Герцог никогда не проявлял видимого интереса к престолу во время правления Генриха Седьмого.

– Я женюсь на леди Анне Стаффорд.

Уже от того, что он произнес эти слова вслух, сердце Джорджа наполнилось радостным предвкушением. Он поднял руку, пресекая дальнейшие препирательства.

– Это вопрос решенный. От вас же троих требуется только одно: если не ради нее, то хотя бы ради меня проявите к моей жене любовь и уважение, принимая ее в нашу семью.

Дворец в Гринвиче, 2 декабря 1509 года

На собственное венчание леди Анна облачилась в свой лучший наряд. У ее платья, сшитого из серебряной парчи, был такой длинный шлейф, что его должен был нести слуга. Хотя она уже была замужем и девственницей не являлась, ее волосы свободно ниспадали на спину. Золотой венец украшал голову.

По настоянию короля они венчались в часовне при Гринвичском дворце. Эдвард был польщен этим знаком монаршей благосклонности. Он расценил это как подтверждение доброго отношения его величества к Стаффордам, что было очень кстати, поскольку Генри по-прежнему томился в казематах Тауэра.

В ту минуту, когда Анна должна была поклясться в уважении и повиновении Джорджу Гастингсу до конца дней своих, она решительно прошла туда, где он ожидал ее рядом с королевским священником Томасом Уолси, сорокалетним мужчиной массивного телосложения, с хмурым выражением лица, но с живым огоньком в глазах. Анна произнесла клятву без колебаний. Они с Джорджем прекрасно подходили друг другу. Он выглядел великолепно в отделанном зо́лотом белом камчатном камзоле с подкладкой из шелковой тафты. Под этим официальным мундиром на Джордже был багряный атласный жакет, отороченный черным бархатом. Также на нем были алые чулки и дорогая батистовая сорочка, расшитая золотой нитью. Рубиновые украшения завершали его туалет.

Анна провела в обществе Джорджа немало времени, с тех пор как появилась при дворе, и уже знала, что под пышным убранством скрыт весьма приятный, тактичный и доброжелательный молодой человек, лишенный пороков, которые бросались бы в глаза. Возможно, он был несколько скучноват, но это было не самое плохое качество для будущего мужа. И она охотно вступит с ним в интимные отношения. Анна видела его в более легких одеждах, когда он играл с королем в теннис, и на ристалище, где они с его величеством упражнялись во владении копьем. У Джорджа Гастингса были сильные стройные ноги, мускулистые руки и та мужская грация, которая свидетельствовала о том, что в постели он будет столь же умелым, как и на арене.

Уолси начал церемонию с речи на латыни о высоком достоинстве освященного Церковью брачного союза. Она продолжалась значительно дольше, чем Анне того хотелось бы, тем более что она не понимала ни слова из сказанного, но в конце концов наступило время Джорджу взять ее за руку и повторить брачную формулу per verba de praesenti[6]. Смысл этих латинских слов Анна знала. Когда она произнесет свою клятву, их с Джорджем обручение и женитьба обретут законную силу.

– Я, Анна, – сказала она чистым твердым голосом, – принимаю тебя в свои мужья, соглашаясь считать тебя таковым до конца своей жизни, и обязуюсь хранить тебе верность.

Джордж надел толстое золотое кольцо на безымянный палец ее правой руки – говорили, что вена в нем напрямую связана с сердцем. На внутренней плоской поверхности кольца были выгравированы слова: «Господь всевышний, преумножь нашу любовь». В то мгновение, когда кольцо скользнуло на свое место, Джордж коснулся губ Анны нежным поцелуем.

Вскоре брачный контракт был подписан и священник запел венчальную мессу. Снова латынь. Анна дала волю мыслям, думая о том, какие она сделает изменения в покоях, которые теперь будут принадлежать им с Джорджем. Ее внимание снова сосредоточилось на происходящем только тогда, когда королевский священник, разделив, вручил им обоим святую облатку. Механически совершая обязательные действия, Анна взяла свою половину, попытавшись сосредоточиться на ритуале. Вместо этого в ее голове всплыли воспоминания о ее первом бракосочетании. Анна тогда сильно нервничала, взволнованно гадая, что принесет ей первая брачная ночь.

Она обернулась разочарованием. Уолтер Герберт быстро и умело выполнил свои обязанности, после чего отвернулся и заснул. Он храпел. Анна плакала.

Нынешняя брачная ночь будет иной. Теперь она не девственница и знает, чего ожидать от плотской стороны супружеских отношений. В постельных утехах сэр Уолтер не проявлял особого рвения и вообще страстным не был. Тем не менее, хотя их близость случалась и нечасто, этого все же вполне хватило для того, чтобы в женщине в конце концов пробудился здоровый аппетит к плотским удовольствиям.

Наконец церемония завершилась. Держа друг друга за руки, Анна и Джордж повернулись к королю и королеве и выразили им почтение поклоном. Затем начался свадебный пир, во время которого играли музыканты, а потом были танцы. Празднество длилось долгие часы, но когда колокола прозвонили восемь, сестра Анны и леди Дерби, ее новая золовка, увлекли ее в роскошную спальню, где уже было освящено и обрызгано святой водой брачное ложе. Остальные фрейлины королевы последовали за ними, чтобы помочь Анне снять платье из серебряной парчи и темно-синюю бархатную нижнюю юбку. С нее стащили даже сорочку, оставив новобрачную в одних чулках и подвязках. На ее плечи легла атласная ночная рубашка, и Анна поскорее натянула ее на себя. Несмотря на угли в жаровне и огонь в очаге, в комнате гуляли сквозняки.

Ненадолго пришла королева, чтобы помолиться и пожелать Анне семейного счастья и множества детей. Затем ее величество удалилась, сославшись на то, что она беременна и быстро устает. Анна не опечалилась, когда Екатерина ушла в сопровождении своих фавориток: Марии де Салинас и Мод Парр. Анна не питала к королеве Екатерине неприязни, но неистребимый испанский акцент ее величества, который королю, видимо, казался очаровательным, она понимала с трудом, и Анну тяготило то, что королева требовала от своих фрейлин быть набожными.